Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2. - Волкогонов Дмитрий Антонович. Страница 47

Парвус обращал на себя внимание высокой эрудицией, парадоксальностью мышления, радикальностью суждений, смелыми пророчествами. Так, в своих статьях серии «Война и революция», опубликованных в 1904 году, Парвус предрекал России поражение в войне с Японией и как следствие – неизбежность революционного пожара в российском доме. Ленин давно со стороны наблюдал за этим человеком, всегда сохраняя большую личную дистанцию. Может быть, вспоминая именно Парвуса, Ленин в свое время заявил Горькому: «Русский умник почти всегда еврей или человек с примесью еврейской крови»{33}. А может быть, эту фразу он произнес, бросая взгляд на себя извне?

Каутский приобщил Парвуса к журналистскому труду, где тот весьма преуспел. Парвус писал в газету «Танин», редактировал издание «Молодая Турция», писал статьи для «Берлинер тагблат», был корреспондентом «Форвертс». Во всяком случае, Центральный государственный особый архив имеет обширные сведения об этом{34}.

Троцкий, в свою очередь, был очарован Парвусом, завороженный его смелой теорией «перманентной революции». Выходец из России стал немецким социал-демократом, длительное время являясь главным редактором саксонской газеты «Арбайтер цайтунг», выходившей в Дрездене.

В биографии этого человека яркая страница – участие в русской революции 1905 года. Ему, как и Троцкому, довелось здесь сыграть весьма заметную роль, не в пример Ленину, который ограничился положением статиста. И Троцкий, и Парвус были арестованы в Петербурге и сосланы в Сибирь (хотя и в разные места). И тот и другой бежали. Сначала в Петербург, а затем за границу. Парвус, обладая хорошим пером, тем не менее, оставил очень небольшое письменное наследие; слишком много времени у него отнимала его вторая страсть – коммерция. Одна из его заметных литературных вех – книга «В русской Бастилии во время революции», в которой он описал многомесячное пребывание в Петропавловской крепости после поражения революции.

Свою бурную революционную деятельность Парвус совмещал с не менее активной деятельностью в сфере торговли и посредничества, где он весьма преуспел. Но здесь его ждала большая неприятность. Будучи одновременно литературным агентом Горького, Парвус представлял его денежные интересы в Германии, где одно время неплохо шла на сцене горьковская пьеса «На дне».

Историк Д. Шуб описывает так дальнейшие события, ссылаясь на Горького. Собирая деньги с театров за постановку пьесы, Парвус по договору двадцать процентов со всей суммы брал себе, а остальные делились следующим образом: четверть передавалась Горькому, три четверти – в кассу социал-демократической партии. У Парвуса в результате собралось что-то около 100 тысяч марок. Но вместо денег он прислал письмо, в котором простодушно сообщал Горькому, что все эти деньги он потратил на путешествие по Италии с одной барышней. Так как это было «наверное, очень приятное путешествие», писал Горький, «но касалось его только на четверть, он сообщил об этом в ЦК немецкой с.д. партии». Партийный суд в составе Каутского, Бебеля и Цеткин морально осудил Парвуса, и тот был вынужден уехать в Константинополь. Там Парвус быстро сделался советником в правительстве младотурок, посредничал в торговле между Турцией и Германией и быстро очень разбогател{35}.

Когда началась империалистическая война, у Парвуса, уже богатого человека, которого теперь знали и в высших сферах государства, родилась навязчивая идея, надолго захватившая его целиком: помочь Германии победить путем инициирования революционных выступлений в России{36}. Александр Исаевич Солженицын выразился обо всем этом одной фразой: Парвус «взялся сделать революцию в России и вывести ее из войны». По сути, это верно, хотя, как и любая лаконичная формула, она не может отразить все оттенки вопроса. Авторы книги «Купец революции» пишут на основании немецких документов о монологе Парвуса перед германским послом в Константинополе фон Вангенхаймом в январе 1915 года: «Интересы германского правительства вполне совпадают с интересами русских революционеров. Русские социал-демократы могут достичь своей цели только в результате полного уничтожения царизма. С другой стороны, Германия не сможет выйти победительницей из этой войны, если до этого не вызовет революцию в России. Но и после нее Россия будет представлять большую опасность для Германии, если она не будет расчленена на ряд самостоятельных государств…»{37} Думаю, что в этих словах выражена суть «немецкой роли» в русской революции. Ленин просто воспользовался объективным совпадением в одном пункте интересов большевиков и Германии. Крушение царизма давало в руки Берлина военную победу, а в руки большевиков – вожделенную власть.

Есть основания, исследуя последующую деятельность Парвуса, полагать, что этот «план» у него реально существовал и им заинтересовалось германское руководство. Не ясно было лишь пока, как это руководство хотело способствовать его реализации и как большевики, не теряя своего лица, могли опереться на отдельные элементы этого «плана».

Западные исследователи утверждают, что Ленин в мае 1915 года встречался с Парвусом в Берне. Например, известный исследователь Ленина и ленинизма Д. Шуб пишет: в мае 1915 года Ленин встретился с Парвусом в Цюрихе. «Вначале Ленин внимательно выслушал планы Парвуса, но не дал ему определенного ответа. Он, однако, для контакта с ним послал в Копенгаген Ганецкого-Фюрстенберга с инструкцией, чтобы тот вступил в парвусовский институт и систематически информировал его оттуда о деятельности Парвуса»{38}. Биографическая хроника Института марксизма-ленинизма замалчивает сам факт этой встречи. Месяц май в «Хронике» не богат на события. Исследователи жизни Ленина скрупулезно отмечают малейшие штрихи в жизни маленькой семьи Ульяновых. Указывается, что в связи с подготовкой переезда для отдыха в горы Ленин выписывает из бернской библиотеки книги «Курортный справочник» и «Влияние высокогорного климата и горных экскурсий на человека», но о встрече с Парвусом – ни слова.

С середины мая Ленин и Крупская живут в горной деревне Зеренберг в отеле «Мариенталь», совершают прогулки в горы. Вскоре Ленин, естественно, приглашает на отдых в Зеренберг Инессу Арманд, и она почти сразу приезжает… В «Хронике» говорится, что Ленин читает, делает в книгах свои бессмертные пометки, пишет письма, инструктирует К.Б. Радека… но ни слова не говорится о встрече с Парвусом. В то время как сам Парвус в своей брошюре «В борьбе за правду» подробно описывает детали встречи с Лениным именно в мае и именно в Цюрихе.

Упоминавшийся нами известный историк Д. Шуб на основании письменных свидетельств Гельфанда и других документов утверждает, что А.Л. Парвус приехал в Швейцарию вместе с Екатериной Громан и остановился в самой роскошной гостинице. Шуб пишет, что через Е. Громан Парвус распределил крупную сумму денег среди нуждавшихся русских эмигрантов.

Ранее, после первой русской революции, Парвус встречался с Лениным и Троцким в Мюнхене. В один из дней мая Парвус неожиданно пришел в ресторан, где обедали русские эмигранты, и сразу подошел к столику, за которым сидели Ленин с Крупской, И. Арманд и близкий знакомый Ульяновых Каспаров. После короткой общей беседы Ленин и Крупская вместе с Парвусом ушли к себе на квартиру, где беседа была продолжена до вечера.

Парвус в своей брошюре о встрече с Лениным в конце мая 1915 года писал: «Я изложил Ленину свои взгляды на социально-революционные последствия войны и в то же время обратил его внимание на то, что, пока война продолжается, никакой революции в Германии не будет; революция возможна только в России, которая вспыхнет в результате победы немцев». Эту встречу подтверждает большевик Алфур Зифельдт, который видел, как Ленин с Парвусом отправились из ресторана вдвоем на квартиру к Ульянову{39}.

Д. Шуб пишет, что Ленин к встрече с Парвусом отнесся чрезвычайно осторожно и подозрительно и никогда и нигде не упоминал о ней.

Парвус «соблазнил» эмигрантов сообщением о том, что он открывает в Копенгагене научно-исследовательский институт причин и последствий войны. Нашлись люди, которые согласились с этим научным центром сотрудничать: Чудновский, Зурабов, Урицкий, другие. Одним из них был и Я.С. Ганецкий, весьма приближенный к Ленину человек. Есть основания считать, что в дальнейшем именно Ганецкий мог служить связующим звеном между Парвусом и большевиками{40}.