Великий Линкольн. «Вылечить раны нации» - Тененбаум Борис. Страница 16

Это было его первым появлением на общенациональной политической арене.

Президентские выборы 1856 года выиграла партия демократов и ее кандидат Джеймс Бьюкенен, но никаких политических разногласий эта победа так и не притушила. Во-первых, Бьюкенен набрал всего 45 % от всех поданных голосов, а его оппоненты в сумме – почти 55 %. Было понятно, что, если бы им удалось выставить единого кандидата, победили бы они. Во-вторых, поскольку федеральная власть старалась держаться в стороне от линии раскола между Севером и Югом, центр политических баталий переместился на места – и нигде они не кипели так яростно, как в Канзасе.

В английской политической традиции есть высказывание: «ballots better than bullets…», что переводится как «избирательные бюллетени лучше, чем пули…», но по-английски звучит получше – в этой короткой фразе имеется и созвучие, и игра слов.

Конечно, трудно оспорить положение, что лучше уж голосование, чем перестрелка, но все-таки это предполагает еще и ряд условий. Ну, например, то, что голосование отразит сегодняшнее положение дел, но завтра положение может измениться, и следующие выборы его тоже отразят. Eсли говорить простыми словами: и результаты голосования не окончательны, и подсчитаны они честно.

В случае Канзаса это было совершенно не так.

Еще летом 1854 года, чуть ли не сразу после принятия конгрессом «Акта Канзас – Небраска», в Массачусетсе было образовано общество помощи переселенцам – с идеей сделать Канзас штатом, свободным от рабовладения. Но рабовладельческий штат Миссури был куда ближе, и оттуда в Канзас хлынуло несколько тысяч мигрантов, которые немедленно объявили себя «населением Канзаса…». Сенатор от Миссури, Дэвид Атчисон, в письме к Джефферсону Дэвису сообщал, что работа по организации поселений идет вовсю и что, по-видимому, «придется жечь, стрелять и вешать…», но дело будет сделано и «в Канзасе от проклятых аболиционистов и духа не останется…».

Если учесть, что адресат его письма, Джефферсон Дэвис, был в то время военным министром США, то понятно, что вмешательства федеральной власти в «дело очистки Канзаса…» сенатор Атчисон не опасался.

Осенью 1854 года были проведены выборы, в которых теоретически могло участвовать не больше трех тысяч человек. Две трети из них были из Миссури, то есть большинство, по-видимому, принадлежало сторонникам рабовладения, – но чтобы сделать дело наверняка, результаты госолования подправили. Как показало расследование, сделанное позднее комиссией конгресса, по крайней мере 1700 избирательных бюллетеней были выданы на несуществующих избирателей и вброшены в урны целевым образом, с «нужными делу…» пометками.

В Канзасе имелся временный губернатор, назначенный туда из Вашингтона. Его полномочия должны были закончиться сразу после введения самоуправления, и он в принципе вполне благожелательно относился к поселенцам из Миссури – но от их методов проведения голосования он пришел в ужас и назначил перевыборы в тех избирательных участках, где нарушения были особенно вопиющими. Там победили сторонники свободного земледелия, но уже сложившееся законодательное собрание Канзаса отказалось считаться с новыми депутатами. В итоге губернатор был смещен за «вмешательство в законный процесс выборов в Канзасе…» и заменен новым. Тем временем собрание приняло закон, согласно которому за призыв к освобождению рабов полагалась смертная казнь.

Но в северной части Канзаса переселенцы из свободных штатов, вроде Иллинойса, составляли уже значительное большинство. К январю 1856 года в Канзасе было не одно, а два законодательных собрания.

Друг друга они не признавали.

В штатах пограничья сложился обычай – на случай какой-то необходимости в проведении закона в жизнь на местах собирались отряды добровольцев, которые под предводительством шерифа или кого-то из его помощников мчались вдогонку за конокрадами или устраивали облаву на убийцу, бежавшего с места преступления, ну и так далее. Такие отряды назывались «posse» и обычно насчитывали не больше дюжины охотников поразмять кости буйной скачкой на вольном воздухе.

21 мая 1856 года судья Сэмюэл Лекомпт издал ордер об аресте членов того законодательного собрания Канзаса, которое было против рабства и за свободные земли. Заседали они в городке Лоyренс – и на исполнение судебного ордера в Лоуренс двинулись восемь сотен конных южан, и при них было пять пушек. Это была уже вторая попытка «закрыть вопрос» – первую предприняли еще в ноябре 1855-го, но тогда у защитников Лоуренса был численный перевес плюс присланная им откуда-то гаубица. В этот раз шансы были неравны, и город сдали без боя.

Решение оказалось правильным – в Лоуренсе разнесли все лавки и те частные дома, что побогаче, сожгли сначала городской отель, а потом и особняк главы законодательной ассамблеи – но все-таки никого не повесили.

В Вашингтоне тем временем шли дебаты. Палату представителей в конгрессе контролировали противники рабовладения – в северных штатах жило куда больше народу, чем в южных, а палата пополнялась пропорционально населению. Зато в сенате у южан был перевес, потому что все сенаторы 15 штатов Юга стояли за своих, а среди сенаторов от штатов Севера было немало людей, готовых на все, лишь бы сохранить Союз. И оказалось, что сделать что бы то ни было законодательным путем невозможно: одна палата конгресса блокировала другую.

Разгром Лоуренса привел к тому, что в сенате была произнесена громовая речь. Ею разразился сенатор от Массачусетса Чарльз Самнер и в ярости против «мерзавцев и подонков, разгромивших Лоуренс…» пошел так далеко, что его пожурили даже полностью сочувствующие ему газеты штатов Севера. В частности, он поговорил об «изнасиловании девственницы разбойниками…» – имелась в виду девственная почва Канзаса – и обвинил в участии в погроме сенатора от Южной Каролины Эндрю Батлера.

Вообще-то, в таких случая полагалась дуэль, но Батлер решил, что такая низшая форма жизни, как Чарльз Самнер, не заслуживает вызова, тем более что он наверняка от поединка откажется, так что он махнул на это дело рукой. Но у сенатора Бaтлера был кузен, по имени Престон Брукс, член палаты представителей от Южной Каролины. И он пришел к выводу, что если сенатор Самнер не заслуживает пули, то уж палки он заслуживает безусловно.

Cпустя пару дней Брукс зашел в зал заседаний сената, обнаружил Самнера, сидящего там за письменным столом, и ударил его по голове своeй тростью с золотым набалдашником. Он бил его до тех пор, пока тот не потерял сознание, а когда его попытались остановить, коллега Брукса, Лоуренс Кейт, вытащил пистолет и пригрозил пристрелить первого, кто посмеет вмешаться в «осуществление справедливого наказания…».

Дело, конечно, было экстраординарным.

И Брукс, и Кейт немедленно подали в отставку – но на Юге их считали героями. Искалеченный, залитый кровью Самнер был доставлен в госпиталь. Mученик, он стал символом борьбы против «гнусного рабовладения в залитом кровью Канзасе…». Канзас, залитый кровью, уже через пару дней после нападения на Чарльза Самнера из фигуры речи превратился в реальность. Некий канзасский аболиционист, по имени Джон Браун, глубоко верил в библейскую формулу «зуб за зуб и око за око». Он пришел к выводу, что беззакония, учиненные в Лоуренсе, требуют мщения, и в силу каких-то сложных вычислений решил, что ему необходимо убить пять поселенцев-южан. Что он неукоснительно и исполнил, зарубив несчастных в их домах, без всякого разбирательства их виновности или невиновности. Канзас был велик и населен очень редко, там было где спрятаться. Поймать Джона Брауна не удалось, он скрылся. Мы о нем еще услышим.

В общем-то, всем было понятно, что надо что-то делать, такая необъявленная гражданская война между Югом и Севером не могла идти бесконечно. Hoвый шанс уладить проблему появился в начале 1857 года.

Aдминистрация президента Джеймса Бьюкенена вступила в свои пpaвa.