Тавистокский институт - Эстулин Даниэль. Страница 45

Тем, кто протестует против этого экологического идиотизма, затыкают рот; их осуждают и корят коллеги, друзья, родные. И если даже вы не даете себя полностью переубедить, вы должны быть терпимы или хотя бы помалкивать. Правильно ли это?

«Социальное сообщество “творческих личностей” Нью-Йорка и Голливуда функционирует в форме безлидерской группы, как это называют промыватели мозгов: они не осознают, какие реальные внешние силы ими управляют, и тем более не осознают, как телевидение промывает им мозги на протяжении 30—40 лет. Они считают, что имеют полную свободу творчества, но на самом деле ничего, кроме банальностей, создавать не могут. В конечном счете создатели наших телевизионных программ обращаются к собственному опыту промывания мозгов и собственной системе ценностей как источникам “творческого вдохновения”». [203] Когда у одного продюсера спросили, как он выбирает, что включить в свое шоу, он ответил: «Я представляю себя на месте зрителей. Если передача мне нравится, я предполагаю, что она и другим зрителям понравится». И это действительно так. Многие ли задумываются над тем, что программы, которые они смотрят по телевизору, отражают мораль и совесть тех людей, которые эти программы создают?

Давайте обратимся к двум самым «популярным» телевизионным программам, которые в минувшее десятилетие собирали огромную зрительскую аудиторию: «Фабрика звезд» и «Большой брат». Почему они так популярны? Можно предположить, что зрителям понравилось само содержание — новизна идеи, но вполне возможно, что дело в социальной приемлемости, а может быть, даже в простом очковтирательстве. Ни одна из этих программ, несмотря на действительные или мнимые рейтинги и заверения в беспристрастности, не содержит сколько-нибудь убедительных причин, которые объяснили бы, зачем зрителям, сидящим в студии, участникам шоу или тем бедолагам, что сидят перед телеэкранами, нужно это смотреть.

Во всех отношениях «Фабрика звезд» является значительным достижением, настоящим образцом культуры для легковерных и убогих. Участники этого шоу красивее, стройнее, расчетливее, хитроумнее в плане манипулирования толпой, нежели их предшественники, — разве этого не достаточно, чтобы объявить их звездами в извращенном мире телевидения?

Более того, телевидение подняло статус «звезды» на недосягаемую для нормальных, реальных людей высоту. В понимании телевидения «звезда», или «знаменитость», — это псевдосупермен, призванный удовлетворить наши преувеличенные ожидания человеческого величия. Это высшая история успеха XXI века и погоня за иллюзиями. Была создана новая матрица, новые образцы для подражания, современные «герои», пригодные для массового производства, лишенные изъянов и способные удовлетворить рынок. Качества, которые позволяют человеку стать «рекламируемым в общенациональном масштабе брендом», по существу, представляют собой новую категорию душевной пустоты.

Мир, который мы видим на телеэкране, каким-то образом выходит за рамки категорий добра и зла. Это мир сентиментальности, притворства, грима, мир людей, которые готовы пролить слезу перед рекламной паузой, а затем, к концу программы, вернуться с жизнеутверждающими взглядами на семейную жизнь.

Это мир, возникший после беби-бума, после сдвига парадигмы, мир постреальности. Поэтому сегодня мы наблюдаем конфликт между поколением родителей и поколением детей, ставших взрослыми. Это не конфликт предрассудков; это конфликт реалий. «Мостом между поколениями и их системами ценностей послужил телевизор, стоящий в вашей гостиной. Он научил вас идти на компромиссы, разговаривать друг с другом. Он стал вашим утешением в условиях умопомрачительных перемен» (Л. Вольф).

Успех «Фабрики звезд» я могу объяснить только тем, что эта программа отражает депрессивный характер нашей эпохи — исторический момент беспрецедентной скупости, когда настроение и тяга к знаниям подстрекаются тем аргументом, что телезрителям все равно ничем нельзя помочь, если у них ума кот наплакал.

А еще есть «Большой брат». Некоторые утверждают, что каждая телевизионная программа представляет собой небольшое моралите, где зрители осуждают злых участников и приветствуют добрых. Тон программы, с ее отсылкой к проверенной временем модели прошлого, всегда заговорщический. Участники — самоуверенные, неистовые параноики. Вместо того чтобы свободно общаться, веря в то, что зрители в любом случае будут им симпатизировать, они рассказывают о своих тяготах и защищают свои интересы, что весьма неразумно, когда имеешь дело с крайне глупой аудиторией. Мне неприятно видеть, когда с людьми обращаются как с бумажными салфетками, но в современной дрянной культуре принято разменивать глубокие концепции на пустые цели. Первоначальная воля к победе уступает место смиренно-пораженческому настрою — именно такой видится современная Испания через призму навязчиво глобализированной, психотерапевтизированной, кокализированной американской морали.

Нападки на индустрию развлечений, присущую нашей культуре, — это нападки на ее систему ценностей, где показуха ставится выше реальных достижений, где откровенность ценится выше сдержанности, где честность выше порядочности, жертвенность выше ответственности, конфронтация выше вежливости, психология выше нравственности. По утверждениям экспертов в области телевидения, чем более интеллектуальное шоу вы снимаете, тем сильнее зевают зрители и тем быстрее они переключаются на другой канал. Но это и так понятно. Ведь в современном обществе позор равен славе, а грех является инструментом продвижения наверх. А продвижение наверх — главная цель.

Важными соучастниками этого фарса являются так называемые «звезды», «знаменитости». Сорок лет назад в своей книге «Имидж» («The Image») Дэниел Бурстин писал о том, что телевизионная графическая революция отделила понятие «слава» от понятия «величие». Чтобы человека можно было назвать великим, он должен совершать великие дела на протяжении более или менее длительного времени. Вот чем прежде славились люди. Телевидение же свело понятие славы к широкой известности, которая может как прийти, так и уйти в одночасье, мимолетно.

Доктрина превосходства «знаменитостей» строится на предположении, что все любят богатых и псевдознаменитых. Большинство этих псевдознаменитостей, по-видимому, понимают, что вся их жизнь представляет собой нескончаемую иллюзию, фокус. Их положение настолько же шаткое, насколько шатка и анахронична сама концепция звездного монархизма в демократическую эпоху.

Псевдозвезды хорошо понимают, что всем, что они имеют, они обязаны индустрии знаменитостей, они знают, что их уязвимость коренится в самой таблоидной культуре и что все это их предприятие построено на фундаменте ложной веры. Однако рейтинги продолжают расти...

Вуайеризм всегда был в характере американцев. Наша культура всегда была культурой зевак. Мы толпами приходили посмотреть на бородатую женщину и мужчину-альбиноса, когда в город приезжал цирк. Но сейчас мы сами хотим быть частью цирка: бородатой женщиной и мужчиной-альбиносом — два в одном. И, возможно, это правильное стремление для текущего момента, когда низкопробные образцы таблоидной культуры отступают под стремительным натиском бородатых карликов и двухметровых гигантов. Аномалии становятся нормой, и мы вернемся к нашим извращениям после короткой рекламной паузы.

Еще больше раздражает и беспокоит растущая безграмотность и непрофессионализм ведущих и гостей различных телевизионных программ. Они не разбираются в обсуждаемых темах, неправильно употребляют слова, но при этом их совершенно не беспокоят возможные последствия собственного поведения. А когда они начинают исповедоваться, их неадекватность доходит до уровня гротеска.

Раньше люди исповедовались в маленьких темных кабинках, где тонкая перегородка отделяла исповедующегося от священника. Ящик остался, перегородка (в форме стеклянного экрана) осталась, но теперь все это находится не в церкви, а в вашей гостиной. И люди, которые исповедуются перед вами с телеэкрана, делают это не ради отпущения грехов, а ради саморекламы.