Демократизация - Бернхаген Патрик. Страница 39

Нет сомнений, что ни одна демократия доиндустриальной эры не была бы причислена к демократиям по сегодняшним стандартам, так как один из определяющих элементов зрелых демократий, а именно всеобщее избирательное право, был еще неизвестен. Все доиндустриальные демократии были нарождающимися (nascent) и ограничивали распространение прав классами собственников. Однако без нарождающейся демократии не возникло бы зрелой: лишенные власти группы населения также были мотивированы бороться за гражданские свободы, пока, наконец, в начале XX в. в некоторых частях Западного мира всеобщее избирательное право не породило зрелую демократию [217]. С тех пор борьба людей за права и влияние (empowerment) не прекращалась и захватывала все новые регионы. В уже установившихся демократиях движения за гражданские права и равные возможности сражались и сражаются за дальнейшее углубление и развитие демократических практик, связанных с повышением политического влияния граждан. В других странах общественные движения боролись и борются за замещение авторитарного правления демократией.

Невозможно понять движущие силы демократизации без понимания того, почему и где впервые возникла демократия; поэтому мы должны обратиться к вопросу о происхождении нарождающейся демократии в доиндустриальную эпоху и о факторах, вызвавших ее появление. Все нарождающиеся демократии без исключения существовали в аграрных экономиках, главными агентами в которых были свободные землевладельцы. Большинство таких обществ организовывало свою защиту в форме милиции, народного ополчения [218]. В милицейской системе свободных землевладельцев все мужчины, имеющие в собственности земельный надел, несли военную службу, а взамен наделялись гражданскими правами. В доиндустриальную эпоху ополчение могло поддерживаться только в обществах свободных землевладельцев. Лишь йомен, способный самостоятельно прокормить семью, мог приобрести вооружение, необходимое для военной службы. В милицейских системах свободных землевладельцев граждане имели возможность вести торг с элитами, так как они могли бойкотировать сбор налогов и военную службу. Без регулярной армии, подчиняющейся исключительно правителю, последний не имел средств прекратить такие бойкоты, что не позволяло ему отменять или запрещать гражданские свободы [219].

Нарождающаяся демократия ограничивала участие классами собственников. Тем не менее по сравнению с другими режимами доиндустриальной эпохи, она характеризовалась относительно широкими гражданскими свободами. Такое положение вещей было отражением сравнительно широкого доступа к основным ресурсам, таким как вода, земля и вооружение, а также весьма ограниченного централизованного контроля над этими ресурсами. В этих условиях значительная часть населения получает способность к самостоятельным действиям и возможность вести торг с элитами, в то время как репрессивный потенциал государства ограничивается. Таким образом, наличие или отсутствие демократии тесно связано с наличием или отсутствием централизованного контроля над ресурсами власти [220].

Демократия и распределение ресурсов

Общественные системы свободных собственников породили не только нарождающуюся демократию, но и доиндустриальный капитализм. Сочетание системы свободных собственников, доиндустриального капитализма и нарождающейся демократии едва ли является проявлением изобретательности в области социальной инженерии (как если бы несколько мудрецов в конкретный исторический момент решили создать систему свободных собственников, капитализм и демократию). В действительности упомянутая комбинация вызревала постепенно, в ходе накопления определенных изменений, которым благоприятствовали природные факторы. Системы свободных собственников возникали только там, где был существенно ограничен централизованный контроль над ресурсом, придающим ценность земельным владениям, – водой [221]. Это было характерно только для тех регионов, в которых непрерывные дожди в течение года делали воду настолько доступной, что координируемая из центра ирригационная система оказывалась излишней [222]. Постоянные дожди на протяжении года встречаются, в свою очередь, в определенных климатических зонах, особенно на северо-западе Европы, в Северной Америке, а также некоторых районах Австралии и Новой Зеландии [223]. Именно в этих регионах мы наблюдаем троякое сочетание системы свободных собственников, доиндустриального капитализма и нарождающейся демократии.

Наряду с постоянными дождями следует отметить еще один природный фактор, благоприятствующий появлению нарождающейся демократии. Этот фактор поддерживает демократические тенденции также посредством ограничения централизованного контроля над ресурсами – но уже не над водой, а над вооружением. Когда территория, благодаря своим топографическим особенностям, защищена от постоянной угрозы сухопутной войны, нет никакой необходимости держать постоянную армию, состоящую в исключительном распоряжении монарха [224]. При отсутствии в его подчинении постоянной армии правитель ограничен в возможностях проявления насилия. В соответствии с этим отношение протяженности морских границ к общей длине границы (предельный случай – островное расположение) оказалось положительно связано с появлением нарождающейся демократии [225]. В пример можно привести Исландию, Великобританию и Скандинавию. Функциональный эквивалент морских границ в смысле производимого ими защитного эффекта – горы. Защищенная Альпами от войны с соседними странами, Швейцария никогда не нуждалась в постоянной армии. Она поддерживала ополчение из свободных собственников, и эта страна ожидаемо являла собой один из главных примеров нарождающейся демократии.

Так как демократия определяется через власть народа, она возникает в условиях, способствующих распределению властных ресурсов в пользу населения, и в результате элиты не получают доступа к этим ресурсам, не делая населению уступок. Но если правители получают доступ к источнику дохода, который они могут контролировать, не нуждаясь в чьем-либо согласии, у них появляется средство финансирования орудий насилия. Таков фундамент абсолютизма, деспотизма и автократии – противоположностей демократии. В XVI в. испанская монархия стала более абсолютистской после того как получила контроль над серебряными приисками Южной Америки; с тех пор испанские Габсбурги могли не испрашивать согласия кортесов на финансирование военных операций [226]. Этот пример из досовременной эпохи иллюстрирует то, что сегодня известно под названием «ресурсного проклятия». Под таким проклятием для демократии подразумевают ситуацию, когда в стране в изобилии имеются недвижимые природные ресурсы, над которыми легко организовать централизованный контроль, и в результате правители получают источник дохода, не требующий для своего извлечения какого-либо стороннего согласия [227]. Такие доходы позволяют правителям вкладывать значительные средства в инфраструктуру своей власти. Тем самым «нефть препятствует демократии», как это сформулировал Майкл Росс [228] [229].

Таким образом, мы обнаруживаем, что и экономическое процветание, и демократия связаны с климатом. Чем умереннее климат в стране, тем вероятнее, что она будет богатой и демократической [230]. Согласно Дарону Асемоглу и Джеймсу Робинсону [231], очаги экономического процветания и демократии находятся именно там, где белые европейцы рано встали на путь капиталистического и демократического развития. В регионы, где они селились в больших количествах, т. е. где находили климатические условия, близкие к европейским, они привносили капиталистические и демократические институты. А в более жарких регионах, таких как южные штаты США или Бразилия, они устанавливали рабство и прочие институты эксплуатации и препятствовали развитию демократии. С этой точки зрения глобальное географическое распределение капитализма и демократии всего-навсего отражает распределение климатических условий, «вынуждавших» европейских поселенцев вводить рабство и экономические системы плантационной эксплуатации.