Империя коррупции. Территория русской национальной игры - Соловьев Владимир Рудольфович. Страница 30

Это приводит к реальной коррупции в вузах, и истинная причина этой коррупции, еще раз повторю, не столько материальная, сколько моральная. Но ведь это пагубно отражается на нашем с вами будущем! Вчерашние студенты с проплаченными дипломами выходят в жизнь неучами, непрофессионалами – зато с четким пониманием, что деньги, потраченные ими или их семьей, являются некими инвестициями, которые должны отбиться. Их же этому учили! Абсолютно коммерческий подход. А что такое коммерческий подход, если ты, например, стоматолог или хирург? Деньги ты, может, и отобьешь, но ты же лечить не умеешь! Ты же купил диплом – а купить не означает уметь.

Яркий пример того, что такое коррупция, показывает ситуация на дорогах. Когда благодаря коррупции строительство дорог стоит безумно дорого и при этом продолжает осуществляться с нарушениями технологии и в постыдно малом количестве, когда выезжают на эти дороги люди с купленными правами, плохо обученные, и в результате каждый год мы теряем по тридцать тысяч человек погибшими в автокатастрофах – а это численность населения среднего русского города, и ясно, что это не предел. Вне всяких сомнений, это результат коррупции.

А наша медицина? Ведь если у тебя нет денег, вылечиться практически невозможно. Даже если ты имеешь право на государственное направление на операцию, то, во-первых, чего стоит его выбить, сколько на это уйдет времени и сил, а во-вторых, нянечке в послеоперационной палате наплевать, платный ты или бесплатный, все равно деньги нужны – потому что ей надо жить, и она будет брать. Попробуйте устроить вашего пожилого родственника в хорошую больницу без денег! Давно уже, каким бы ты ни был известным человеком, общение с нашей медициной лучше всего проходит, когда у тебя в левой руке пачка денег, а в правой шашка наголо. И попробуйте явиться без одного из компонентов – разговора не получится. Коррупция? Коррупция.

А можно сказать по-другому. Может, это не коррупция, может, это превращенная форма государства? И превращенная форма сознания? Именно поэтому мы никак не можем с этим справиться, потому что на самом деле все обстоит гораздо страшнее. Коррупция – это нечто наносное, чуждое системе. А может, для нас это уже не раковые клетки, а клетки нашего организма? Может, мы абсолютно переродились и нет никакого смысла переживать по этому поводу? Вероятно, коррупцию отныне нужно принимать как форму существования – просто вовремя ровнять, как бурно растущую шевелюру, и отстригать лишь совсем нагло выпирающие волосы.

Ведь, по большому счету, страну невозможно переделать в одночасье. Несколько поколений фактически потеряны. Морально-этическая шкала не только в разных слоях общества, но даже внутри этих страт очень сильно отличается. Понятия «хорошо» и «плохо» исчезли, исчезла система опознавания. Даже внутри класса хищников начали происходить забавные события, когда у некоторых тамошних персонажей сносит крышу и они начинают стучать на себе подобных, жрать руку дающего и упиваться либеральными бреднями о себе любимых. На мой взгляд, особенно забавно это проявляется в политике на примере господина Прохорова.

То, что случилось с Михаилом Прохоровым, – обильная и серьезнейшая тема, которая во многом, как ни странно, пересекается с темой коррупции, потому что полностью отражает сегодняшнюю российскую ментальность. Сам проект, судя по всему, задумывался очень неглупыми людьми, которые понимали, что теоретически в стране необходима партия правых убеждений. Для этого были предприняты титанические усилия по отлову и выдвижению этих самых правых. Выдвигались кандидатуры и министров, и членов администрации, пока вдруг не стало ясно, что этих людей, умных и хорошо понимающих законы подковерной борьбы, так просто не развести. Потому что разве можно – вот так с ходу взять и возглавить какую-то партию? Ага, еще чего. Это значит, что ты отдалился от уха президента или премьер-министра. А как только ты отдаляешься, с тобой происходит ангельская история: ведь, как известно, чинов ангельских много, но сила их зависит от близости к Престолу. Чем больше света достается, тем больше сила. Так и у чиновников – неважно, как твоя должность называется, важно, на сколько минут у тебя есть доступ к уху начальника. А тут никакого доступа не будет, потому что каждый день невзначай пересекаться уже не получится, а без этого твое влияние колоссально падает.

И тогда решили позвать, как казалось на первый взгляд, умного, хорошего парня – Михаила Прохорова. Вроде управляемый, вроде можно договориться, да и издалека виден. И вроде бы собственных инициатив никаких не проявляет, если только речь не идет о бесконечном кайфе. Но тут внезапно начались проблемы. Вдруг фигурант начинает считать, что это у него, оказывается, не заказ, а карт-бланш, не понимая, что, на минуточку, ни о каком карт-бланше речь не шла. Тебе сказано что сделать? Но у нас же как – у нас каждый воспринимает полученное кресло как возможность оторваться. Кресло же дали? Дали. А дальше я сам! Тем более – я же деньги плачу! Я партию содержу, я на плакатах, я нанимаю политологов, я то, я сё! Значит, я имею право на некоторую свободу! И при этом совершенно забыл, что в России должность важнее денег.

По поводу денег мне рассказывали такую историю, очевидно, сказку. В некотором царстве, Рублевском государстве, жил человек напротив ну очень любимого всеми начальника. И вел себя человек неправильно. Совсем неправильно. И в конечном итоге оказался он под судом и следствием. Приходит от него гонец к судье, дает чемодан денег и говорит: «Ну ты же все понимаешь». Судья берет чемодан и отвечает: «Ой-ёй-ёй, по фигу, что там ему инкриминируют, за такие деньги порвем всех!» А с утра звонок посреднику: «Подъезжай». Тот приезжает. Его встречает трясущийся судья и говорит: «Значит, так, вот вам ваш чемодан, я готов сам дать еще один такой же, только забудьте, что вы ко мне приходили».

Мораль: не все в России решается деньгами. Иногда гораздо важнее звонок.

И ты можешь обладать любым финансовым ресурсом, но есть принципиальное отличие кремлевской «вертушки» от Vertu. Vertu у тебя может быть из чистого золота, весь в бриллиантах и блестеть так, что держать его надо в сейфе швейцарского банка в окружении роты автоматчиков. Но когда ты слышишь звонок, вдруг выясняется, что важно не то, какой аппарат у тебя в руках, а то, по какой связи тебе звонят. И тихий голос человека, которому глубоко пополам, сколько у тебя каратов и сколько нулей на личном счете, произносит: «Зайди-ка». И ты, поджав хвост и спрятав бриллианты за щеку, вприпрыжку бежишь в кремлевский кабинет. Там-то и выясняется, что это ты думал, будто у тебя рост два ноль пять, а на самом деле у тебя рост метр двадцать. И попробуй возрази, и попробуй сделать что-то не так! Вдруг оказывается, что ты действительно скукоживаешься на глазах. И вот ты все меньше и меньше, глядишь, и нет у тебя партии, и сам ты человек-пшик, и может, ты где-то там большой-пребольшой, но здесь…

Вспоминается известный еврейский анекдот времен Брежнева. Как-то раз Леонид Ильич решил сшить себе костюм. Взял отрез ткани, три метра, а в кремлевском ателье ему говорят: «Мало ткани, Леонид Ильич, мало, правда, ну никак не хватит, реально надо еще». И так получается, что он отправляется в какую-то поездку в Одессу и там заходит к местному портному. Спрашивает: «Вот, у меня три метра ткани, вы могли бы сшить мне костюм?» «Конечно! – восклицает портной. – Только, знаете, вы очень много ткани принесли, так что я сошью костюм, еще пасхальные брюки, еще жилетку и еще останется на маленькую кепочку». – «Как, а в Москве мне сказали, что мало…» – «Ну, это там, в Москве вы большой человек. А здесь я бы не заморачивался…»

Ситуация абсолютно повторилась. Вдруг выяснилось, что это ты там, в мире бизнеса, большой и грозный, а здесь… А здесь мыши сгрызут твою партию и все твои лозунги и все попытки договориться – ничто. Здесь тебя с недоумением спрашивают: «С кем ты договорился?» Примерно как родители спрашивают пятилетнего ребенка, который поменял велосипед на камушек: «Что? Что ты сказал тому мальчику? Какую клятву? Пойдем-ка к его родителям!»