Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941 - Павлова Ирина Владимировна. Страница 19

Как бы там ни было, факт, как говорят, состоялся. На пленуме ЦК 3 апреля 1922 г., избравшем Сталина на пост Генерального секретаря ЦК партии, присутствовали В.И. Ленин, А.А. Андреев, К.Е. Ворошилов, Ф.Э. Дзержинский, Г.Е. Зиновьев, М.И. Калинин, Л.Б. Каменев, И.И. Коротков, В.В. Куйбышев, В.М. Молотов, Г.К. Орджоникидзе, Г.И. Петровский, А.И. Рыков, И.Н. Смирнов, Г.Я. Сокольников, М.П. Томский, Л.Д. Троцкий, М.В. Фрунзе, В.Я. Чубарь и кандидаты в члены ЦК А.С. Бадаев, А.С. Бубнов, С.М. Киров, А.С. Киселев, Г.С. Кривов, Д.З. Мануильский, С.Н. Сулимов, Г.Л. Пятаков, член ЦКК А.А. Сольц. Пленум заслушал вопрос о Секретариате ЦК и решил:

1. Установить должности Генерального секретаря и двух секретарей. Генеральным секретарем назначить И.В. Сталина, секретарями   В.М. Молотова и В.В. Куйбышева. 2. Принять следующее предложение т. Ленина: ЦК поручает Секретариату строго определить и соблюдать распределение часов официальных приемов и опубликовать его. При этом принять за правило, что никакой работы, кроме действительно принципиально руководящей, секретари не должны возлагать на себя лично, перепоручая таковую своим помощникам и техническим секретарям. Тов. Сталину поручается немедленно приискать себе заместителей и помощников, избавляющих его от работы (за исключением принципиального руководства) в советских учреждениях.

ЦК поручил также Оргбюро и Политбюро в двухдневный срок представить список кандидатов в члены коллегии и замы Рабкрина с тем, чтобы т. Сталин в течение месяца мог быть совершенно освобожден от работы в РКИ. Пленум обсудил вопрос о составе Политбюро ЦК, определив число его членов в 7 человек   Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Зиновьев, Томский, Рыков; кандидаты   Бухарин, Калинин, Молотов. В Оргбюро ЦК пленум избрал Сталина, Молотова, Куйбышева, Дзержинского, Андреева, Рыкова, Томского и кандидатов   Калинина, Зеленского, Рудзутака [163].

С этого момента открывается новая глава в становлении партийно-аппаратной системы управления страной. Система власти в советской России изначально не имела ничего общего с диктатурой пролетариата, о которой постоянно твердила коммунистическая пропаганда. С октября 1917 г. властвовала верхушка партии, которая, несмотря на марксистскую подготовку и годы, проведенные в эмиграции, оставалась интеллигентски российской по своей политической ментальности. Поэтому и строить новое государство, как бы оно ни называлось, она могла только по традиционному для России рецепту. Причем система такого управления «сверху - вниз» имела тенденцию ко все большему углублению. Одним из видимых проявлений этой тенденции было сближение функций партийных и государственных органов, что особенно беспокоило некоторых членов партии. Так, П.А. Залуцкий на XI партийной конференции в декабре 1921 г. говорил: «Мы больше вошли в государственный аппарат, чем в массы». А в отчете ЦК РКП(б) за период с марта 1921 г. по март 1922 г. прямо констатировалось «достаточно уже выяснившееся врастание партийной организации в советский аппарат и поглощение партийной работы советскою» [164]. Надо сказать, что и Ленин предчувствовал гибельные последствия такой политики, когда писал, что «наша политика и администрирование держатся на том, чтобы весь авангард был связан со всей пролетарской массой, со всей крестьянской массой. Если кто-нибудь забудет про эти колесики, если он увлечется одним администрированием, то будет беда» [165].

Проблему четко обозначил Л.Д. Троцкий в своем письме членам Политбюро ЦК от 10 марта 1922 г. во время подготовки XI съезда РКП(б). «Одним из важнейших вопросов, как для самой партии, так и для советской работы, – писал он, – является взаимоотношение между партией и государственным аппаратом... Без освобождения партии как партии от функций непосредственного управления и заведывания нельзя очистить партию от бюрократизма, а хозяйство от распущенности. Это основной вопрос. Такая "политика", когда на заседаниях губкома мимоходом решаются вопросы о посевной кампании губернии, о сдаче или несдаче в аренду завода, является пагубной. И она нисколько не становится лучше в уездном комитете или центральном...» [166]. Письмо Троцкого было принято во внимание. 23 марта 1922 г. в письме к секретарю ЦК Молотову, а затем на самом съезде Ленин указал на неотложность мер по восстановлению действия советской Конституции, о чем говорили также председатель ВЦИК М.И. Калинин и секретарь ВЦИК А.С. Енукидзе. Подчеркивалась необходимость поднять авторитет СНК и ВЦИК. Сессии последнего предполагалось созывать не от случая к случаю, а не реже, чем через три месяца и продолжительностью до двух недель «для разработки основных вопросов законодательства и для систематического контролирования работы наркоматов и СНКома» [167].

Учитывая эти предложения, XI съезд партии особо отметил, что «партийные организации ни в коем случае не должны вмешиваться в повседневную текущую работу хозорганов и обязаны воздерживаться от административных распоряжений в области советской работы вообще. Парторганизации должны направлять деятельность хозорганов, но ни в коем случае не стараться заменять или обезличивать их. Отсутствие строгого разграничения функций и некомпетентное вмешательство приводят к отсутствию строгой и точной ответственности каждого за вверенное ему дело, увеличивают бюрократизм в самих организациях, делающих все и ничего, мешают серьезной специализации хозработников, – изучению вопроса во всех деталях, приобретению действительно делового опыта, одним словом, затрудняют правильную организацию работы... Парторганизации сами разрешают хозяйственные вопросы лишь в тех случаях и в той части, когда вопросы действительно требуют принципиального решения партии» [168].

К этому времени в Советском управлении отчетливо выявился и традиционный для России самодержавный тип власти. Надо сказать, что и в самой партии раздавались протесты против диктаторской роли Центрального Комитета. На IX съезде РКП(б) в 1920 г. Т. Сапронов, лидер группы «демократического централизма», назвал ЦК «маленькой кучкой партолигархии». Ленин же тогда этим протестам значения не придавал и никак к ним не прислушивался. Он отвечал на них следующим образом: «Cоветский социалистический демократизм единоначалию и диктатуре нисколько не противоречит, волю класса иногда осуществляет диктатор, который иногда один более сделает и часто более необходим» [169]. «Да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим и с этой почвы сойти не можем, потому что это та партия, которая в течение десятилетий завоевала положение авангарда всего фабрично-заводского и промышленного пролетариата» [170].

Ленин, конечно, был диктатором, но диктатуры партии как системы, хотя он не раз говорил о ней, при нем еще не существовало. В ленинский период диктатура партии осуществлялась личностно. Трудно себе представить в то время кого-либо другого на месте Ленина в СНК, Дзержинского в ВЧК, Троцкого в Реввоенсовете и др. Позже, в условиях системы «диктатуры партии», личность уже не имела такого значения. Все определяло место в партийно-аппаратной иерархии. Место возвеличивало человека, а не наоборот. «Незаменимых у нас нет»,   любил говорить Сталин. Для создания такой системы понадобилась целенаправленная политика послеленинского руководства партии, каждодневная работа Секретариата ЦК во главе со Сталиным, его особая кадровая политика, все стремление Сталина к единоличной власти, которую он в результате получил путем интриг, политики групповщины, шантажа и прямых репрессий. Главным результатом такой политики явилось рождение внутри партии особой «партии аппарата», такой, какой он ее себе изначально представлял: «Компартия как своего рода орден меченосцев внутри государства Советского, направляющий органы последнего и одухотворяющий их деятельность». Свое представление о месте и роли партии в системе Советской власти Сталин высказал под впечатлением Х съезда РКП(б) в июле 1921 г. в наброске плана брошюры «О политической стратегии и тактике русских коммунистов», опубликованной лишь спустя 25 лет [171].