Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941 - Павлова Ирина Владимировна. Страница 90

Номенклатурные работники, вне зависимости от того, какой участок они возглавляли, были наместниками вышестоящей власти, ее «временщиками», как правило, не родившимися в том районе, области, крае, куда они назначались «сверху» руководить. Причем, в эти годы была широко распространена практика перебросок, сознательно направленная на то, чтобы работники не успели привязаться к одному месту. Вот почему с такой легкостью они перебрасывались с Юга России в Сибирь, а потом на Дальний Восток и наоборот.

Типична карьера сталинского назначенца Л.М. Заковского. Постановлением Оргбюро ЦК от 11 января 1926 г. бывший начальник Одесского отдела ОГПУ получает назначение в Сибирь на должность полномочного представителя ОГПУ по Сибири, а возглавлявший до него это ведомство И.П. Павлуновский, наоборот, отзывается из Сибири и перебрасывается в Закавказье [892]9. Далее решением Политбюро от 1 апреля 1932 г. Л.М. Заковский назначается полпредом ОГПУ в Белоруссии [893]10. После убийства Кирова Заковский оказывается уже на должности заместителя начальника Управления НКВД по Ленинградской области, перед самым арестом Политбюро решением от 14 апреля 1938 г. освободило его от занимаемой должности и назначило начальником строительства Куйбышевского гидроузла [894]11. С такой же поразительной легкостью первый секретарь Сиббюро ЦК (затем Сибкрайкома) С.В. Косиор перемещается сначала на работу в ЦК, а с 1928 г. назначается генеральным (первым) секретарем ЦК КП(б) Украины и оказывается там как раз во время голода 1932–1933 гг. Л.И. Картвелишвили из Грузии, наоборот, перебрасывается в 1932 г. сначала на должность второго секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б), в 1933–1936 гг. он уже первый секретарь Дальневосточного крайкома ВКП(б), с декабря 1936 г. возглавил Крымский обком партии, где и был репрессирован.

Так же легко перебрасывались номенклатурные работники из одной отрасли хозяйства в другую. И.П. Павлуновский, к примеру, который возглавлял в 1920-е гг. Полномочное представительство ОГПУ по Сибири, в декабре 1935 г. уже был назначен начальником Главного управления военной промышленности. Н.Н. Крестинский в 1930–1937 гг. сначала был заместителем наркома иностранных дел, затем заместителем наркома юстиции. Г.Н. Каминский, занимавший в 1930–1932 гг. должности секретаря МК и председателя Мособлисполкома, в 1934 г. был назначен наркомом здравоохранения РСФСР, в 1936 г. – СССР. С.С. Дукельский из органов НКВД в 1938 г. был переброшен руководить кинематографией после ареста Б.З. Шумяцкого (также имевшего весьма далекое отношение к этой области), а в 1939 г. стал наркомом морского флота.

В 1930-е гг. назначались начальники политотделов МТС, совхозов, железных дорог, их заместители по работе ОГПУ–НКВД и даже «кадры мельничных предприятий и элеваторов» [895]12.

Особую трудность представляло назначение начальников политотделов МТС и совхозов, созданных по решению январского 1933 г. объединенного пленума ЦК и ЦКК. Мобилизовать в деревню за короткий срок 25 тыс. человек было делом нелегким. Эта кампания была не такой радужной, как ее представил на XVII съезде ВКП(б) Л. Каганович, рассказывая о том, как для того, чтобы отобрать одного политотдельца, «приходилось пропускать 5, а иногда и 10 чел. И не потому, что эти люди плохи, а потому, что в политотделы мы подбирали самых лучших. Бывало, приходили люди, буквально плакали – за что вы меня бракуете в политотдел? Вы вызвали меня, ну, не хотите послать начальником, пошлите заместителем, помощником, инструктором» [896]13.

На самом деле, на эти должности попадали случайные люди или, как правило, проштрафившиеся работники или недоучившиеся студенты (в основном из Москвы и Ленинграда), которые рассматривали такое назначение как вынужденную ссылку и, естественно, делали все, чтобы реабилитироваться в глазах вышестоящей власти и вернуться назад. Так, из утвержденного Оргбюро ЦК 16 мая 1933 г. списка начальников политотделов МТС по Западной Сибири было четыре слушателя Института красной профессуры, один заместитель управляющего Всепромутилизации, два – из Института монополии внешней торговли, один преподаватель Промакадемии. В том же списке назначенных начальниками политотделов МТС на Украину, где в это время свирепствовал голод, значились девять слушателей Института красной профессуры по философии, три студента, два преподавателя вуза, а остальные являлись штатными работниками руководящих органов (как заведующий пропагандистской группой ЦК КП(б) Украины, ответственный инструктор Днепропетровского обкома, секретарь партколлектива Харьковского инженерно-экономического института) [897]14.

На должность начальника политотдела Белоярской МТС Западно-Сибирского края попал Н.Л. Шинкарев, выпускник Военной Академии РККА, с 1930 по 1933 г. находившийся в Японии на должности вице-консула. Время его возвращения в СССР как раз совпало с реализацией решений январского 1933 г. пленума ЦК о политотделах в сельском хозяйстве. Так и оказался бывший вице-консул СССР в Японии, знаток японского и английского языков, автор научных трудов – в Белоярской МТС. Свою историю он рассказал в письме Л. Кагановичу от 16 декабря 1934 г., в котором просил его перевести на работу по специальности [898]15.

Сталин постоянно «тасовал колоду» кадров не только в целях профилактики коррупции, но, прежде всего, потому, что понимал психологию «временщика» и, надо отдать ему должное, не ошибался в этом. Кроме того, он был убежден в том, что «победа никогда не приходит сама, – ее обычно притаскивают» [899]16. А сделать это могли, по его мнению, только люди проверенные, специально подобранные. Вот почему он придавал такое огромное значение кадровой политике.

Вместе с тем система номенклатурного подбора кадров непременно влекла за собой еще большую бюрократизацию, разрастание штатов аппарата и безответственность в исполнении. На всем протяжении 1930-х гг. руководство партии постоянно говорило не только о «подборе кадров», но и о «проверке исполнения» и неоднократно пыталось бороться с «канцелярско-бюрократическим методом руководства», как называл это явление сам Сталин, но фактически безуспешно. Прошло почти пять лет со времени принятия 5 сентября 1929 г. постановления ЦК о мерах по упорядочению управления производством и установлению единоначалия, но на XVII съезде ВКП(б) в 1934 г. эти вопросы были по-прежнему актуальны.

Самый большой доклад на съезде под названием «Организационные вопросы (Партийное и советское строительство)» сделал секретарь ЦК Л. Каганович. Ключевым словом этого доклада было слово «перестройка». Он привел вопиющие факты «канцелярско-бюрократического метода руководства», или «функционалки», как тогда говорили. Так, только в одном Наркомземе существовало 29 управлений и 202 сектора, и все они занимались докладами и отчетами. Непосредственно на предприятиях «функционалка» вела к размыванию ответственности за производственный процесс и, как следствие этого, к браку, доходившему местами, по признанию самого докладчика, до 30 и 40 %. Ясно, что при такой системе организации работы, как, например, на текстильной фабрике «Пролетарка», где существовало 20 начальников на уровне управления всего предприятия (не считая штатных работников в цехах и на участках) никто фактически ни за что не отвечал: 1) директор, 2) заместитель директора, 3) помощник директора по рабочему снабжению, 4) помощник директора по массовой работе, 5) заведующий производством, 6) заведующий плановым отделом, 7) заведующий отделом реализации, 8) заведующий отделом организации труда, 9) заведующий отделом технического контроля, 10) заведующий отделом кадров, 11) заведующий отделом снабжения, 12) главный бухгалтер, 13) заведующий финансовым отделом, 14) заведующий столом личного состава, 15) управляющий делами, 16) заведующий техпромом, 17) заведующий техникой безопасности, 18) главный механик, 19) заведующий сектором контроля и исполнения и 20) заведующий сектором капитального строительства [900]17.