Партия расстрелянных - Роговин Вадим Захарович. Страница 113

Следует заметить, что в этих данных присутствует, хотя и в небольшой мере, повторный счёт, поскольку многие политзаключённые, прежде всего из числа оппозиционеров, осуждались за этот период по 2—5 раз.

В 1992 году начальник отдела регистрации и архивных форм Министерства безопасности Российской Федерации сообщил данные, охватывающие все годы Советской власти. Согласно этим данным, за 1917—1990 годы по обвинению в государственных преступлениях и по некоторым другим аналогичным статьям Уголовного кодекса было осуждено 3 853 900 человек, из которых 827 995 чел. были приговорены к высшей мере наказания [1117]. Эти данные также не ставят под сомнение близость к истине данных, содержавшихся в справке 1954 года. Расхождения в численности приговорённых к высшей мере наказания могут быть объяснены тем, что в последнем случае понятие «политзаключённые» толковалось более расширительно («осуждённые по некоторым другим аналогичным статьям Уголовного кодекса»), а также тем, что часть приговоров к высшей мере наказания не была приведена в исполнение и при пересмотре дел была заменена приговором к длительным срокам лишения свободы.

Динамика политических репрессий была отражена в составленной в 1954 году работниками МВД таблице, характеризующей численность осуждённых по делам, проходившим через органы ВЧК—ОГПУ—НКВД в 1921—1940 годах. Эти данные несколько превышают число осуждённых по собственно политическим делам в 20-е годы, поскольку органы ВЧК—ОГПУ вели в этот период следствие и по некоторым другим видам преступлений, например, экономическим.

Согласно данным таблицы, в 1921 году, когда на части советской территории ещё велись военные действия и насчитывалось немало белогвардейских банд, число осуждённых составило 35,8 тыс. чел. Оно резко упало в последующие два года (6 тыс. в 1922 и 4,8 тыс. в 1923 году), а затем стало расти, достигнув 17,8 тыс. в 1926 и 33,8 тыс. в 1928 году. Последующий, более значительный рост отражает расширение репрессий по отношению к оппозиционерам, беспартийным специалистам и в особенности к крестьянам, дававшим вооружённый отпор чрезвычайным мерам и насильственной коллективизации. По сравнению с 1929 годом (56,2 тыс. чел.) число жертв политических репрессий увеличилось в 1930 году почти вчетверо, достигнув 208 тыс. чел. На протяжении дальнейших трёх лет число репрессированных измерялось также трёхзначными цифрами (180,7; 141,9 и 239,7 тыс. чел.). Уменьшившись в 1934 году в 3 раза по сравнению с 1933 годом, после убийства Кирова оно превысило показатели периода насильственной коллективизации (267,1 тыс. в 1935 и 274,7 тыс. в 1936 году) [1118].

В 1937—1938 годах произошёл качественный скачок, о котором пойдёт речь в разделе 6.

3.Численность лиц, находившихся в местах лишения свободы и в спецпоселениях

Первым источником статистических данных по этому вопросу являются результаты переписи 1937 года (объявленной фальсифицированной и вредительской, поскольку она отражала неблагоприятную картину демографического развития СССР в 30-е годы) и переписи 1939 года. Согласно данным этих переписей, в тюрьмах, лагерях и спецпоселениях содержалось на 1 января 1937 года не менее 1,8 млн. чел., на 21 февраля 1939 года — не менее 2,6 млн. чел. [1119] Из этого числа около миллиона человек составляли спецпоселенцы, т. е. бывшие раскулаченные, подвергнутые депортации. Для этой категории населения в конце 30-х годов было отменено лишение гражданских прав, в результате чего условия жизни в спецпоселениях приблизились к общим по стране.

Более детальные данные содержатся в сводной статистической отчётности ГУЛАГа, докладных записках руководства ГУЛАГа на имя наркомов внутренних дел и докладных записках последних на имя Сталина. Эти данные статистического учёта, проводившегося с бюрократической аккуратностью в недрах самой репрессивной машины, с полным основанием могут быть признаны достоверными. Ведь руководство НКВД не было заинтересовано в преуменьшении численности заключённых — уже потому, что производственные планы лагерей рассчитывались в соответствии с числом находившихся там арестантов.

В 1940 году централизованная картотека ГУЛАГа содержала данные почти на 8 миллионов человек, включая 1) лиц, находившихся в то время в заключении, 2) отбывших свой срок и вышедших на свободу и 3) умерших в лагерях [1120]. В целом же, как следует из архивных материалов ГУЛАГа, за 1921—1953 годы через лагеря прошло примерно 10 млн. чел.

О динамике движения заключённых свидетельствуют данные об их совокупной численности, составлявшиеся на 1 января каждого года. На эту дату в 1930 году в лагерях содержалось 175 тыс., в 1933 году — 334,3 тыс. человек. Численность заключённых в лагерях и исправительно-трудовых колониях составила в 1934 году 510,3 тыс. чел., в 1935 году — 965,7 тыс., в 1936 — 1296 тыс., в 1937 — 1196 тыс., в 1938 году — 1882 тыс., в 1939 — 1672 тыс., в 1940 году — 1660 тыс. чел. [1121]

Таким образом, даже в годы великой чистки численность заключённых не превышала одного процента населения страны. Эта доля в 2—3 раза больше соответствующего показателя в 1994 году, когда в тюрьмах, исправительно-трудовых и воспитательных колониях Российской Федерации содержалось более 600 тыс. заключённых.

До начала сталинских репрессий численность заключённых была намного ниже. В сентябре 1923 года в РСФСР насчитывалось 79 947 заключённых, из которых 4,8 % (т. е. около 4 тыс. человек) были осуждены за государственные преступления [1122]. Эти показатели свидетельствуют о наступлении гражданского мира и резком снижении общеуголовной преступности в стране, только что вышедшей из семилетнего периода войн.

В 1926 году в местах заключения Российской Федерации содержалось 97,3 тыс. осуждённых, что составляло немногим более 0,1 процента от численности населения РСФСР (92,8 млн. чел.) [1123]. Эта доля примерно впятеро ниже соответствующего показателя в США нынешнего времени.

К началу войны численность заключённых в лагерях и колониях ГУЛАГа составила 2,3 млн. чел. (рост за 1940—1941 годы произошёл в результате репрессий на территориях, присоединённых в 1939—1940 годах к СССР, и введения уголовного наказания за прогулы и иные нарушения трудовой дисциплины).

С начала войны по декабрь 1944 года в лагеря прибыло 2550 тыс. чел. и убыло из лагерей 3440 тыс. чел [1124]. Снижение числа заключённых объясняется главным образом тем, что на укомплектование Красной Армии были направлены сотни тысяч человек, досрочно освобождённых (в основном из числа осуждённых за прогулы, бытовые и незначительные должностные и хозяйственные преступления). Только в соответствии с Указами Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля и 24 октября 1941 года из мест заключения было освобождено 600 тыс. чел., из которых 175 тыс. были мобилизованы в Красную Армию [1125]. Вместе с тем в годы войны было в основном прекращено освобождение отбывших срок заключения троцкистов и других лиц, осуждённых «за особо тяжкие государственные преступления».

После окончания войны численность заключённых стала вновь расти. За всё время существования ГУЛАГа максимальное число заключённых (2561 тыс. чел.) падает на 1950 год [1126]. На тот же год приходится и наибольшее число лиц, находившихся в местах частичного лишения свободы,—около 3 млн. чел. К этому контингенту, включавшему спецпоселенцев, ссыльнопоселенцев, ссыльных и высланных, относились в основном народы, депортированные в годы войны.

Среднемесячное количество заключённых в тюрьмах колебалось от 350,5 тыс. в январе 1939 года (максимальная цифра) до 155,2 тыс. в январе 1944 года (минимальная цифра) [1127].

4. Смертность заключённых

За период с 1 января 1934 года по 31 декабря 1947 года в лагерях умерло 962,1 тыс. человек. В 1937—1938 годах число умерших составляло 5,5—5,7 %, в 1939 году — 3,29 % от годового контингента заключённых. В абсолютных цифрах число умерших составило в 1937 году — 25,4 тыс. чел., в 1938 году — 90,5 тыс., в 1939 году — 50,5 тыс., в 1940 году — 46,7 тыс. человек. Особенно высокой смертность была в 1941—1943 годах, когда умерло 516 тыс. чел. Пик смертности (248,9 тыс. чел.) пришёлся на 1942 год [1128].