Взгляд незнакомки - Дрейк Шеннон. Страница 18

— Нет! Нет, нет… — повторяла она как в бреду и, не обращая внимания на порезы, судорожно хваталась за осоку. Шатаясь, Кендалл поднялась. Впереди росло еще одно мангровое дерево. «Там хоть есть куда поставить ногу», — подумала она.

— Кендалл!

Она стремительно обернулась. На нее всей своей массой надвигался Брент Макклейн; его глаза стали темными, как грозовая туча. Он нисколько не изменился — совершенно не к месту мелькнуло в ее мозгу. Рыдая, она продолжала продираться сквозь осоку и грязь болота. Он совсем не изменился с той декабрьской ночи.

Боже, ну как она не додумалась, что это и есть Ночной Ястреб? Она же знала, Что он из Флориды, что постоянно охотится за кораблями янки вдоль всего побережья, как на востоке, так и на западе…

Он единственный человек на земле, у которого имелись причины мстить ей. Он всерьез думал, что Кендалл заманила его в ловушку той декабрьской ночью. Она же помнила мстительное выражение в его стальных глазах, когда он навис над ней, как глыба! Помнила ту жажду мести, которая пылала в его глазах даже в первые секунды беспамятства!

— Остановись, идиотка! — крикнул он.

Кендалл ухватилась за ствол мангрового дерева, успев торопливо посмотреть, нет ли там змеи. Прочно поставив ноги на корень, оглянулась.

Он стоял в грязи, подбоченившись, и холодно рассматривал ее. Китель и рубашка расстегнуты. Она видела его крепкую шею, пульсирующую артерию на ней; у ямки на горле виднелась золотистая поросль, которая, она помнила, густо покрывала его мускулистую грудь. Капитан Брент Макклейн стоял в вызывающей позе, широко расставив ноги, обтянутые форменными бриджами. Губы так плотно стиснуты, что их почти не видно.

На мгновение Кендалл зажмурила глаза.

— Не дури, — предупредил он, и в его тоне просквозило едкое издевательство, хотя голос источал холодное спокойствие. — Бежать тебе больше некуда.

Она открыла глаза и посмотрела на своего преследователя — его массивная фигура возвышалась перед ней, словно сама опасность. Она обернулась. Мангровые заросли кончились, река почти не видна. Впереди была только высокая, до пояса трава.

— Оставайся на месте, — протянул Брент с тихой угрозой. — Я сейчас подойду к тебе.

Кендалл услышала, как он сделал шаг. Грязь звучно чавкнула, выпуская из своей цепкой хватки его высокий сапог. Кендалл снова, широко раскрыв глаза, посмотрела на Брента и предпочла опасность, таившуюся в высокой траве, опасности, которую излучали стальные глаза капитана Макклейна.

Но едва она сделала шаг, как с ужасом убедилась, что не в состоянии сдвинуться с места. Грязь не хотела отпускать ее. Невероятным усилием Кендалл постаралась освободить ноги, но в результате погрузилась еще глубже. Трясина держала цепко, постепенно затягивая ее в глубину. Кендалл в отчаянии схватилась за траву, но только порезалась. Грязь продолжала засасывать, и Кендалл в ужасе поняла, что действительно погружается: грязь уже дошла ей до пояса и поднималась выше.

— Я же говорил тебе: не будь дурой! — тихий голос раздался от ближайшего мангрового дерева.

Брент Макклейн поставил одну ногу в высоком сапоге на корень, а локтем небрежно оперся о толстую ветвь. Искорка удивления блеснула в его серо-стальных глазах, белые зубы ослепительно выделялись на фоне загорелого до черноты лица — впечатление такое, что он дарит Кендалл очаровательную улыбку. Однако впечатление было обманчивым — выражение его лица было по-прежнему напряженным. Кендалл почти физически ощущала исходящий от капитана Макклейна гнев.

В эти поистине ужасные секунды Кендалл была уверена, что сейчас Брент повернется и спокойно уйдет — его месть исполнится без его участия. Он будет глумливо усмехаться, а трясина беспощадно засосет ее в свою страшную таинственную глубину и, выжав из легких воздух, раздавит грудную клетку.

— Знаете что, мадам, то есть, простите, миссис Мур, вы сейчас и на самом деле выглядите довольно жалко. Вряд ли вам удалось бы так легко меня провести тогда, в декабре, если бы вы были в таком виде, как сейчас, а не разодеты в шелковое платье. Серебристое. Да, оно было именно такого цвета, я хорошо это запомнил. Слишком хорошо… Конечно, я помню, как я его снимал. Вы, однако, оказались очень умелой соблазнительницей.. Какую хитрую ловушку мне подстроили! Правда, несколько опасную. На месте вашего мужа я не стал бы заходить так далеко. Даже если бы мог лишить Конфедерацию самого генерала Макклеллана.

Удивительное дело, но в этот драматический момент Кендалл больше всего волновала горечь в голосе капитана Макклейна и его полная уверенность в том, что год назад именно она заманила его в ловушку. Кендалл даже на миг забыла, что ужасная трясина продолжает засасывать, поднимаясь все выше. Но это не грязь поднималась, а все глубже и глубже опускалась в нее сама несчастная миссис Мур, ощущая близкое дыхание смерти. А Брент, оказывается, думает, что она соблазнила его с одной-единственной целью — лишить жизни…

Конечно, он хочет, чтобы она умерла. Он и пальцем не пошевелит, чтобы спасти ее. С каким же удовлетворением будет он наблюдать, как природа совершит акт справедливого, по его мнению, возмездия.

Внезапно Кендалл охватил дикий гнев. Самоуверенность и предубеждение затмили его разум! Да и в ту ночь он тоже вел себя как сукин сын.

— Вы форменный осел, капитан Макклейн! — выпалила она, но тут же осеклась. Сейчас этот «осел» оставался ее единственной надеждой на спасение. Кендалл тут же умерила спесь, заметив, как саркастически изогнулась бровь Брента, когда его жертва заговорила голосом благовоспитанной чарлстонской девицы: — Я и не думала вас дурачить, капитан. Мне действительно надо было срочно уехать из города…

— От собственного мужа? — презрительно спросил Брент. Кендалл глубоко вздохнула, стараясь унять невольную дрожь. Трясина мертвой хваткой сдавливала ее грудь и при малейшем движении поднималась еще выше.

— Капитан Макклейн, — произнесла Кендалл с нежнейшим протяжным южным акцентом. — Клянусь вам, я ни в чем не виновата. Я…

— Пощадите мои уши, — с не менее тягучим южным акцентом проговорил капитан. Под деланной галантностью скрывалась неподдельная стальная решимость. — Сладкая моя, любая женщина, если у нее есть хоть капля ума, будет клясться в своей невиновности, когда ее засасывает зыбучий песок. А вас, миссис Мур, я никогда не считал наивной!

— Но вы же не можете считать меня янки! — взорвалась Кендалл.

— Что вы, миссис Мур. Вы настоящая, истинная южная красавица, и я не мог сделать такой грубой ошибки. Но… вы замужем за самым ненавистным на Юге янки…

Он замолчал, снял китель и деловито закатал рукава рубашки. Затаив дыхание, Кендалл смотрела, как Брент становится на корточки, стараясь сохранить равновесие на толстом корне мангрового дерева. Интересно, что он собирается делать — спасать или топить?

— Что вы хотите делать? — побледнев, спросила она. Он улыбнулся в ответ, но ей очень не понравились желваки, заходившие под туго натянутой кожей его щек, и стальной блеск прищуренных глаз.

— Вас интересует, не собираюсь ли я дать вам утонуть? — ласково спросил Брент. — Ни за что на свете, миссис Мур. У меня с вами свои счеты, и я не собираюсь отдавать какому-то дурацкому болоту свое право мести.

Макклейн лег плашмя, носки его сапог погрузились в трясину. Протянув вперед руки, он словно тисками сжал руки Кендалл. Она инстинктивно схватилась , за его плечи, вся дрожа, но испытывая благодарность за намерение спасти ее, ощутив силу вздувшихся бицепсов, их неимоверную жаркую мощь. Его глаза оказались так близко, что Кендалл прикусила губу, чтобы не закричать. Но Брент был абсолютно спокоен и полностью владел собой, однако за этим самообладанием угадывалась такая злая воля, что Кендалл задрожала еще сильнее.

— Вылезай! — сдавленным голосом скомандовал Макклейн. Вцепившись в его плечи, она старалась вытянуть себя из трясины. Пальцы Брента с такой силой впились в нее, что все ее тело пронзила резкая боль. Но коварная грязь не желала отпускать свою добычу. Лицо капитана исказилось от напряжения. Он снова скомандовал сквозь зубы: