Неизвестный Сталин - Медведев Рой Александрович. Страница 32
О событиях в Грузии в советской печати не было никаких сообщений. Не поднималась нигде и тема Сталина. XX съезд КПСС не изменил внешние ритуалы, принятые в Советском государстве, в партии, во всех общественных организациях. Но это было только внешнее впечатление, ибо наше государство было построено в то время не столько на национальных или исторических традициях, сколько на идеологии, и поэтому прочность государства была очень тесно связана с прочностью ее догм. Одних только репрессивных методов было бы недостаточно. Но XX съезд КПСС нанес удар по догматической идеологии марксизма-ленинизма. Из ее фундамента выпали некоторые крупные блоки, он ослабел и стал крениться подобно Пизанской башне. XX съезд был похож на взрыв, но не атомной, а нейтронной бомбы. Он поражал людей, но не обстановку. Изменения в стране были большими, но они были в душах, в мыслях, в сознании людей. Одни радовались обретению правды, у них появлялась надежда на изменения к лучшему, на возвращение или хотя бы реабилитацию пострадавших и погибших друзей и родных. Другие были обеспокоены. Недавние узники радовались близкой свободе, но было много людей, которые негодовали и боялись.
Поэт Семен Липкин написал вскоре после съезда стихотворение «Вождь и племя», в котором были и такие строки:
До съезда
XX съезд стал сильным потрясением для делегатов, для всех членов КПСС, для всех граждан страны, которые в конце февраля или в марте 1956 года слушали этот доклад. Это было потрясением для иностранных наблюдателей, специалистов, политиков, которые также смогли познакомиться с текстом «секретного» доклада, который довольно скоро попал на Запад по разным каналам. В некоторых публикациях этот доклад связывали только с именем и инициативой Никиты Хрущева и с борьбой разных групп в Президиуме ЦК КПСС за власть. Несомненно, что XX съезд КПСС прочно связан в сознании советских людей с именем Хрущева, но этот доклад не являлся его неожиданной и личной инициативой и импровизацией. XX съезду и докладу Хрущева с критикой Сталина предшествовало много различных событий и обсуждений, споров и политической борьбы, а также весьма острых эпизодов борьбы за кулисами. Лишь о немногих подобного рода событиях я могу рассказать в рамках этой главы.
Смерть Сталина 5 марта 1953 года не была неожиданной с медицинской точки зрения; опасные симптомы нездоровья накапливались в организме Сталина еще с конца 1940-х годов, хотя он почти никогда не обращался за серьезной помощью к врачам и не проходил необходимого обследования. Но с политической и со всех иных точек зрения никто не готовился к смерти Сталина и не обсуждал тех ситуаций, которые могли бы произойти в этом случае, на этот счет не существовало никаких механизмов, не было и официальных преемников. Сталин менял своих фаворитов, и только по косвенным признакам можно было предположить, что с поздней осени 1952 года он начал думать о Михаиле Суслове как о своем возможном преемнике. «Старых» членов Политбюро это не устраивало. При жизни Сталина каких-либо консультаций на этот счет не проводилось, члены Президиума ЦК почти не общались друг с другом, они встречались только за обедами и ужинами у самого Сталина и затем разъезжались по домам и по своим ведомствам. Только после смерти Сталина им удалось сговориться друг с другом и образовать первый триумвират в составе Маленкова, Берии и Хрущева, – мы уже писали об этом выше.
Система тоталитарной власти, которую постепенно создал Сталин и которая достигла своего могущества после войны, была основана на полной и абсолютной власти одного человека – Сталина. Огромный объем проблем докладывался и решался только Сталиным, докладывать об этих проблемах кому-либо другому не разрешалось. При этом речь шла не только о проблемах армии и военного производства, деятельности карательных органов, огромной системе ГУЛАГа, но и о деятельности возникших после войны огромных предприятий и целых отраслей по изготовлению атомного и водородного оружия. Многие проблемы внешней политики также решались лично Сталиным. Сталин решал с министром внешней торговли все главные вопросы, касающиеся ее, а с министром финансов – все главные проблемы финансирования и накопления валюты. Ни один из членов Политбюро или заместителей Председателя Совета Министров не имел права вмешиваться в те области жизни страны, которые контролировал сам Хозяин. Три человека, принявшие после смерти Сталина власть в стране на себя, обнаружили существование таких проблем или областей государственной и общественной жизни, о которых они раньше не имели представления. Система власти в Советском Союзе была лишена всякой прозрачности даже для самых высших ее представителей, она была прозрачна только для одного Сталина, и это обстоятельство не в меньшей степени, чем террор и культ личности, обеспечивало всю полноту его власти.
Так, например, только один Берия знал систему ГУЛАГа, а также имел представление об отраслях по производству атомного и водородного оружия. Но и эти системы были разбиты на ряд секторов, руководители которых выходили с докладами исключительно на Сталина. К тому же еще в 1945 году единый Наркомат НКВД был разделен на два – НКВД и НКГБ, а Берия стал в качестве заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров (или Совнаркома) курировать как оба этих наркомата, так и некоторые другие близкие ведомства. Однако отдельные наркомы, ставшие в 1946 году министрами, и некоторые другие ответственные лица имели прямой доступ к Сталину и только от него получали указания. В 1951 году Берия почти лишился власти над карательными и следственными органами страны, и ряд репрессивных акций, начатых в это время, представлял немалую угрозу и для него самого. Берия к тому же никогда не имел контроля над армией и не пытался этот контроль обрести.
Георгий Маленков знал еще меньше областей и отраслей государственной и общественной системы. Большую часть своей жизни он занимался организационной работой в партийном аппарате и идеологией, хотя время от времени его направляли на ликвидацию провалов то в авиационной промышленности, то в сельском хозяйстве. Никита Хрущев считался в верхах КПСС хорошим знатоком проблем сельского хозяйства, но он имел и опыт руководства такой крупной республикой, как Украина. У Хрущева были наилучшие связи с армейской верхушкой, а его близкий друг Николай Булганин являлся министром обороны СССР. Хрущев знал и руководителей всех крупных областей, республик и регионов страны, но он почти не разбирался в расположенной на востоке СССР системе оборонной и атомной промышленности и системе ГУЛАГа. На территории Украины такие объекты старались не создавать.
Вся система тоталитарной диктатуры была рассчитана только на одного лидера, у которого не было и не могло быть заместителя. Это позволяло Сталину прочно держать абсолютную власть в стране даже из своих южных резиденций близ Сочи и в Абхазии, где он проводил в послевоенный период по нескольку месяцев почти каждый год. Это обстоятельство предопределяло борьбу за власть в образовавшемся триумвирате, и каждый из членов нового руководства и их союзников и соратников внимательнейшим образом следил за любым шагом и высказыванием другого. Показательно, что никто из этих людей не поднимал знамя Сталина и не клялся среди своих продолжать дела и линию Сталина. Первыми в узком кругу слова о необходимости преодолеть «культ личности» произнесли Маленков и Берия. Поклонники Берии уверяют и сегодня, что тот выступал против культа Сталина более решительно и последовательно, чем Маленков и Хрущев.