Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной - де Ваал Томас. Страница 49
В книге "Кавказ" (1904 г.) Величко утверждал, что политическая неблагонадежность армян, как и евреев, объясняется плоской формой их черепов, и восхвалял лояльность азербайджанцев царскому режиму. "Насколько армяне и евреи, в силу расового инстинкта, нутром враждебны всякой государственности и особенно идее неограниченной монархии, настолько азербейджанцы [sic!] стихийно, органически ей сочувствуют – даже мятежники, даже разбойники". Ненависть Величко к армянам, кажется, стала единственным поводом, побудившим Буниятова переиздать сей труд (23).
Зорий Балаян, известный советский журналист и писатель, в 1984 году опубликовал книгу "Очаг", в которой рассказал о своих поездках по армянской земле. Среди важнейших памятных мест на этом маршруте он провокационно указал азербайджанский анклав Нахичевань и реку Аракс, протекающую по южной границе Азербайджана. "Я встретил восход на берегу Аракса. Мы беседовали с армянской рекой по-армянски" (24).
И хотя книга была написана в догорбачевскую эпоху, Балаян называл турок – в том числе и азербайджанцев – "врагами" и России и Армении. Книга вызвала бурю протестов в Азербайджане – на что автор, вне всякого сомнения, и рассчитывал. И все же этой ненависти, возможно, так бы и не позволили выплеснуться за пределы малотиражных изданий, если бы не третий фактор конфликта: ослабление контроля со стороны Политбюро и неуклонное падение авторитета Москвы.
В 1988 году центральная власть, сама того до конца не осознавая, начала отказываться от своего имперского мандата. Советскому Политбюро даже не пришло в голову начать диалог, как поступило бы любое демократическое руководство, с целью примирения конфликтующих сторон. Его единственным мощным оружием была военная сила, которую оно категорическим образом отказалось применить. Реформы Горбачева с пугающей стремительностью выявили, что фундаментальные доктрины, на которых покоился Советский Союз, были в сущности пустышкой. Говоря словами Юрия Слезкина, "лидеры страны поняли, как все труднее стало объяснять, что такое "социалистическое содержание" и, когда Горбачев наконец отбросил устаревшее марксистское пустословие, остался единственный язык – отточенный и привычный язык национализма" (25).
Исследователь национализма Эрнест Геллнер использует другую метафору, говоря, что национализм заполнил вакуум, где у него не было конкурента: "Этнический национализмї естественно был порожден сложившимися после семи десятилетий советского якобинства условиями. Его питает двойной вакуум: отсутствие серьезной противодействующей ему идеологии и отсутствие серьезных противодействующих ему институтов" (26).
По мере заполнения этого двойного вакуума, местные лидеры в Армении и Азербайджане с тревогой обнаружили, что "декоративный национализм", ими же санкционированный, обладает разрушительной силой, которая и смела большинство из них с властных постов. А простой народ отреагировал со смешанным чувством страха и энтузиазма, видя, как система, в которой он существовал, начала уходить из-под ног.
Чтобы дать разгореться конфликту, центру нужно было просто сидеть, сложа руки. В реальности же центр сделал наихудший выбор. В 1991 году он вручил каждой из сторон по чаше с ядом – передал обеим республикам советские военные арсеналы. Тем самым Москва позволила им превратить распрю, участники которой воевали друг другом охотничьими ружьями и острыми перьями публицистов, в полномасштабную войну, ведущуюся с применением танков и артиллерии.
Примечания:
1. Интервью с Гамбаром 7 апреля 2000 г.
2. Интервью с Кочаряном 25 мая 2000 г.
3. Laitin and Suny, "Karabakh: Thinking a Way out", p. 145
4. Томсон был в известной степени демонизирован армянскими историками за признание де-факто азербайджанского владычества над Карабахом, которое продолжалось и в коммунистическую эпоху. Но судя по архивным документам, его действия были продиктованы больше инстинктивным стремлением к стабильности, нежели армянофобией: полагая, что сохранение контроля Азербайджана над Карабахом наилучшим образом способствует стабильности в регионе, Томсон вместе с тем направил в Лондон телеграмму, о том, что армянам следует отдать территории в восточной Турции.
5. Bechhofer, In Denikin's Russia, p. 283.
6. Mutafian, The Caucasian Knot, р. 134
7. Историческая справка, стр. 33
8. Об экономических вопросах и в частности кочевниках, см.: Yamskov, Ethnic Conflict in the Transcaucasus.
9. Интервью с Яковлевым 8 декабря 2000 г.
10. Интервью с Шамилем Аскеровым 20 ноября 2000 г.
11. Интервью с Тишковым 5 декабря 2000 г.
12. Vaksberg, The Soviet Mafia, p. 192.
13. "Московский комсомолец" 18 октября 1995 г.
14. Интервью с Мурадяном 5 мая 2000 г.
15. Интервью с Рустамханлы 8 ноября 2000 г.
16. Интервью с Капутикян 26 сентября 2000 г.
17. Интервью с Оганджаняном 5 октября 2000 г.
18. В 1989 г. размер средней заработной платы в СССР составлял 182 руб.; в Азербайджане – 132 руб. См.: Ариф Юнусов. "Азербайджан в постсоветский период: проблемы и возможные пути развития". – В кн.: "Северный Кавказ и Закавказье: проблемы стабильности и перспективы развития" (Москва, 1997), стр. 130.
19. Vaksberg. The Soviet Mafia, p. 254
20. Кочарян, беседа с Андреем Карауловым в передаче "Момент истины" на телеканале ОРТ 10 января 1994 г., опубликовано в кн.: Арутюнян. События, том V, стр. 271.
21. Интервью с Шугаряном 13 декабря 2000 г.
22. Интервью с Алекперовым 7 июня 2000 г.
23. Величко. Кавказ, стр. 155
24. Балаян. Очаг, стр. 21
25. Slezkine, "The Soviet Union as a Communal Apartment", p. 229. Образ особняка – адаптация блестящей метафоры Слезкина, уподобившего Советский Союз коммунальной квартире.
26. Gellner, Nationalism in the Vacuum, p. 250.
Глава 10. Урекаванк. Непредсказуемое прошлое
Самвел Карапетян развернул на полу своего кабинета двухметровый рулон ватманской бумаги. Издали этот прямоугольник плотной белой бумаги с нанесенным на него множеством цветных точек смахивал на абстракционистское полотно Джексона Поллока. Но склонившийся над ним Самвел походил не на живописца, а скорее на генерала, разрабатывающего план очередной кампании.
Это была карта Кавказа, составленная по итогам переписи населения царской России в 1914 году. Самвел выяснил этнический состав всех населенных пунктов – больших и малых – между Черным и Каспийским морями и присвоил каждой народности свой условный цвет. Потом он раскрасил каждую деревушку и город на карте в соответствии с национальной принадлежностью населения.
В результате получился букет многоцветных созвездий, ставший своего рода исторической рентгенограммой Кавказа. В равнинных районах преобладали черные точки, которыми обозначались "татары", то есть азербайджанцы. Плотные группы зеленых точек в высокогорных районах Кельбаджарского и Лачинского районов обозначали курдские поселения. Редкие голубые кружки – русских. На территории нынешнего Азербайджана Самвел обратил мое внимание на две длинные красные полоски: одна тянулась вдоль южных предгорий Кавказского хребта, а другая по вертикали пересекала территорию Нагорного Карабаха. Это были армяне – то есть Самвел хотел показать, что именно они и являются истинными хозяевами и стражами азербайджанских предгорий.
Самвел Карапетян – один из самых непримиримых участников яростного конфликта между Арменией и Азербайджаном, а именно спора о далеком историческом прошлом обоих народов. Его шумный кабинет на шестом этаже Института искусств в самом центре Еревана похож на генеральный штаб этой кампании. В шкафах – документы, тысячи фотографий и более двухсот карт Нагорного Карабаха. На стенах – множество карт, а также плакаты и календари с изображением карабахских монастырей.