Коммунизм и фашизм: братья или враги - Кара-Мурза Сергей Георгиевич. Страница 74

Усилия коммунистов наладить совместные действия с социал-демократией были сорваны еще до европейской войны. Они сорваны отказом социал-демократии бороться за элементарные права и свободы трудящихся, за улучшение их материального положения в рамках капитализма; они сорваны политикой «невмешательства» Блюма и поддержкой французской социал-демократией мюнхенского сговора; сорваны капитулянтским предательством Кабальеро Прието; сорваны систематическим отклонением Исполкомом II Интернационала, и в первую очередь английскими лейбористами, предложений Коминтерна об общих совместных действиях против реакции и войны; сорваны участием социал-демократии в подготовке и развязывании нынешней войны; сорваны ее политикой провоцирования войны против Страны Советов, ее сегодняшней роли цепной собаки англо-французской буржуазии, берущей в свои руки обанкротившееся знамя антисоветской борьбы и антикоминтерновского пакта. У коммунистов не может быть единого фронта с партией, образовавшей единый фронт войны со своей буржуазией вплоть до ее наиболее шовинистических, наиболее империалистических, наиболее реакционных элементов.

Создание боевого единства пролетариата и осуществление союза рабочих и крестьян будет идти не путем соглашений с верхами социал-демократии и мелкобуржуазных «демократических» партий, а помимо них и против них на основе самостоятельной мобилизации широчайших масс коммунистами для борьбы против реакции и войны»¹⁴.

Позднее на базе этих тезисов руководителем Коминтерна Георгием Димитровым была подготовлена программная статья «Война и рабочий класс», опубликованная в журнале «Коммунистический Интернационал».

Следующая запутанная тема в истории Коминтерна, на которой необходимо остановиться, это выдвинутая в 1928 году на VI конгрессе Коминтерна линия на то, что в ближайшее время следует ожидать наступления мирового экономического кризиса, в связи с чем возможна новая волна войн и пролетарских революций. Это линия известна как «Третий период» или же тактика «Класс против класса». Уже в начале 30-х годов эта линия стала излюбленным предметом для острот и зубоскальства со стороны как «правых» бухаринцев, так и троцкистов и прочих «левых» и «независимых» коммунистов. Да и сейчас линия VI конгресса 1928 года служит излюбленным аргументом сменивших окраску русскоязычных «коминтерноведов» для демонстрации сталинской некомпетентности и «глупости».

Действительно, социалистической революции ни в 1929-м, ни в 1930-м, ни в 1931 году не произошло. Хотя, безусловно, нельзя и отрицать, что налицо был мощнейший подъем революционного рабочего и крестьянского движения. Недаром эти годы вошли в историю под названием «красных тридцатых». Тем не менее, всем упражняющимся в остроумии по поводу VI конгресса Коминтерна, укажем на такой «небольшой фактик», беззастенчиво ими игнорирующийся или голословно отрицающийся, как ожидавшееся со дня на день в конце 20-х годов нападение подстрекаемых Англией соседних восточноевропейских государств на СССР.

Вспомним, что в 1931 году, после подъема фашистского движения в Финляндии, в число вероятных агрессоров Генштаб Красной Армии был вынужден включить и эту страну, а также Японию и ее китайских союзников на Дальнем Востоке. Это готовившееся нападение отнюдь не было плодом сталинской паранойи или подлым доводом для разгрома левой и правой «оппозиции» в партии. Достаточно посмотреть донесения советской военной или внешнеполитической разведки той поры, в большом количестве хранящиеся не только в закрытых ведомственных архивах, но и во вполне доступных для исследователей РГАСПИ и РГВА. Начиная с 1927 года эти донесения шли, как говорится, тоннами, и не было никаких других, опровергающих их. Достаточно посмотреть протоколы многочисленных ведомственных и межведомственных заседаний спецслужб руководства Наркомата обороны и ОГПУ того периода, чтобы в этом убедиться.

В связи с ожидаемой войной резко активизировалась военная, в том числе и нелегальная, деятельность Коминтерна. В ноябре 1929 года была воссоздана ликвидированная еще в мае 1925 года Военная комиссия (Комиссия по «спецвопросам»), большая группа опытных военных разведчиков перешла на работу в Коминтерн (Б.Бортновский, С.Жбиковский, А.Гайлис, М.Штерн, М.Голубич и другие). Были воссозданы многочисленные нелегальные военные курсы для иностранных коммунистов, введена военная подготовка во всех коминтерновских вузах. За границу вновь, как и в период «Германского Октября» 1923 года, была отправлена большая группа военных инструкторов («инструкторы по спецработе») Орготдела ИККИ. Были разработаны планы диверсий, саботажа по всем граничащим с СССР потенциальным странам-агрессорам.

Кроме того, нельзя не вспомнить о том гигантском перевооружении и модернизации Красной Армии, которое происходило в 1929–1932 годах. Ее военная мощь выросла не просто на порядок, а в десятки раз. Говорят, именно эта ожидавшаяся война и связанная с ней необходимость укрепления Красной Армии породили многие негативные социальные процессы (форсированная коллективизация, форсированная индустриализация, ограничение демократии), позднее как бы рикошетом ударившие по самой партии в 1937–1938 годах.

Однако, как говорят англичане, лучшим доказательством наличия пудинга на столе является возможность его съесть. Почему же на рубеже 30-х годов не началась ожидавшаяся интервенция против СССР? Причин много. Достаточно было бы привести главную — невиданный доселе масштаб начавшегося мирового экономического кризиса. Он похоронил все планы военной интервенции, привел к обострению противоречий между западно- и центрально-европейскими потенциальными союзниками по готовящемуся нападению. В результате этого кризиса у главного застрельщика планировавшейся интервенции, Англии, резко уменьшились возможности: рухнуло правительство «ястребов»-консерва-торов и к власти вернулись «миролюбивые» лейбористы. И, хотя во Франции в это время происходили прямо противоположные процессы — к власти прорвались правые антисоветские силы — Наполеона среди них не нашлось, а пресловутый Бриан, хоть и был «голова», но голова тупая. В Германии, которой в планировавшейся интервенции отводилась роль спокойного тыла, резко усилилось коммунистическое и национал-социалистское движения. Их боевые организации — Союз краевых фронтовиков у КПГ и «штурмовые отряды» у НСДАП — насчитывали до полумиллиона человек, в несколько раз превышая численность рейхсвера. Ничего хорошего ожидать от них организаторам интервенции не приходилось.

Кроме того, неясно было, как поведет себя Италия, которая также могла воспользоваться новой войной для удовлетворения своих требований.

Назовем еще одну весьма вероятную причину, почему война не состоялась. Проводимая Коминтерном и его секциями интенсивная подготовка к защите СССР в случае ожидавшейся интервенции, усилия по созданию коммунистической «пятой колонны» в Германии, Польше и Финляндии и других странах, в том числе и в колониях, стали известны руководству западных держав (английская, французская и польская разведки действовали весьма эффективно) и послужили причиной их отказа от агрессии против СССР. Действительно, ведь даже в Великобритании под самым носом у новоявленных организаторов «крестового похода» против СССР орудовали военные инструкторы Орготдела Коминтерна.

Как мы уже отмечали выше, одним из главных «обвинений» в адрес Коминтерна является тезис, будто своей политикой отказа от сотрудничества с социал-демократами он способствовал приходу Гитлера к власти. Однако политика — вещь вполне конкретная. И хотелось бы спросить этих «обвинителей», а знают ли они хотя бы о событиях 1 мая 1929 года в Берлине, вошедших в историю под названием «кровавый Первомай»? Тогда социал-демократические (!) власти Берлина запретили проведение традиционной первомайской демонстрации трудящихся, а когда она все-таки состоялась, потопили ее в реках крови! Однако главное даже не в этом, а в том, что, воспользовавшись ими же развязанной бойней, германские власти запретили боевую организацию немецких коммунистов — Союз красных фронтовиков — и тем самым практически разоружили авангард немецкого рабочего класса перед лицом наступающего нацизма!