Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Дэвидсон Филипп Б.. Страница 77

После высадки французского парашютного десанта в Дьен-Бьен-Фу 20 ноября 1953 года Зиап быстро сконцентрировал свои силы в заданном районе. Он опасался шага, о возможности которого французское военное руководство заговорило много позднее, – эвакуации контингента из Дьен-Бьен-Фу по воздуху. Между тем, хотя отвод войск лишил бы Зиапа “верной добычи”, это все равно не смогло бы спутать его планов. Зиап не ждал, а действовал. За счет быстрой переброски четырех дивизий к Дьен-Бьен-Фу – что само по себе являлось мастерской акцией в смысле задумки и организации – коммунисты заперли французов в удаленной от дельты долине.

Наибольшую опасность для Зиапа представляла возможная атака Наварра на базы и ЛК Вьетминя во Вьет-Баке. Но существовали и другие проблемы, хотя и не столь важные, но ожидавшие решительных действий со стороны Зиапа. Как ограничить размеры французского контингента в Дьен-Бьен-Фу? Как предотвратить наращивание там противником запасов предметов снабжения в месяцы, предшествующие началу активных боевых действий? Как свести на нет опасность, которую таила в себе задуманная Наварром операция “ATLANTE”?

Шаги, предпринимаемые коммунистами после 20 ноября, предусматривали нанесение ударов на широком фронте по объектам, наиболее уязвимым для французов с политической и военной точки зрения. Причем Зиап не ставил действующим на разных направлениях командирам задачу захвата того или иного населенного пункта или территории. Требовалось лишь создать угрозу там или здесь и вынудить противника послать в подвергшийся нападению район войска, чтобы он не мог использовать их в других местах – для нанесения удара по ЛК и для усиления контингента в Дьен-Бьен-Фу. Кроме того, такие упреждающие удары распыляли и истощали силы транспортной авиации французов. Самолеты приходилось задействовать для “тушения костров”, разожженных по всему Индокитаю, вместо того, чтобы максимально использовать их для создания запасов всего необходимого в Дьен-Бьен-Фу.

Нейтрализация операции “ATLANTE” требовала специальных мер. Отчасти задача решалась путем нанесения ложных ударов в различных точках региона. Обманные маневры не позволяли Наварру сконцентрировать в Аннаме большое количество войск, необходимое для развертывания широкомасштабного наступления на ВР V. Однако Зиап изучил проблему и убедился в том, что, по выражению любимого им Мао, затея французского главного командования есть не более чем “бумажный тигр”. Самое главное, в ВР V для Вьетминя не было ничего жизненно важного, ничего такого, что коммунистам пришлось бы отстаивать. Ситуация диктовала Зиапу схему действий: отвести силы коммунистов накануне предстоящего наступления французов, мешать продвижению войск противника, нападать на них из засад, контратаковать в Контуме и на центральных плоскогорьях. Реализация замысла вполне удалась.

Операция “ATLANTE” высвечивает глубинное понимание Зиа-пом фундаментальных основ стратегии в контрасте с поверхностным их видением Наварра. Чтобы ложная атака оказалась успешной – а “ATLANTE” и являлась не чем иным, как отвлекающим маневром, -.удар ее необходимо было нацеливать на объект или объекты, жизненно важные для неприятеля, чтобы ему пришлось защищать их. Так, французам приходилось реагировать на создаваемые вьетминьцами угрозы, в то время как операция “ATLANTE” оказалась неспособной поставить в такое же положение Зиапа. Фактически Наварр работал на план Зиапа, поскольку “ATLANTE” оттягивала на себя часть сухопутных сил и транспортной авиации французов. Зиап отзывался об “ATLANTE” как о “…стратегическом просчете… он (Наварр) рассеял главные свои силы, сделал то, чего следовало избегать…”‹7›. Не очень уж часто случается, чтобы ошибки полководца так удачно сочетались со стратегическими замыслами его оппонента. Если бы Зиап имел возможность приказывать Наварру, диктовать ему схему действий, то и тогда, наверное, не смог бы выдумать ничего более выгодного для Вьетминя, чем операция “ATLANTE”.

Некоторые историки склонны осуждать Зиапа за его тактику в сражении при Дьен-Бьен-Фу главным образом из-за потерь, понесенных там войсками Вьетминя. Однако Зиап был крайне ограничен в выборе средств, оказавшись перед необходимостью отбивать у противника один укрепленный рубеж за другим. Существовало только два пути достигнуть цели – уморить защитников плацдарма голодом или штурмовать их позиции “в лоб”. Для первого варианта Зиап не располагал временем в свете грядущих переговоров в рамках Женевской конференции. Учитывая данное соображение, критиковать тактический подход Зиапа в данном случае просто бессмысленно. Напротив, чем глубже погружаешься в изучение тактики, избранной им в сражении при Дьен-Бьен-Фу, тем больше убеждаешься в ее достоинствах.

Во-первых, в ситуации, не предполагавшей применения разного рода уловок и военных хитростей, Зиаггу удалось “поразить воображение” противника концентрацией артиллерийского и зенитного огня и технологией применения гаубиц, минометов и средства ПВО. Сам На-варр признавал сокрушительный и разрушительный эффект закопанных в землю орудий и неожиданного для французов плотного и меткого артиллерийского и зенитного огня. Другим тактическим триумфом Зиапа с полным правом можно считать использование осадных приемов из арсенала времен Первой мировой войны. Рытье траншей позволило войскам Вьетминя подвигать свои позиции как можно ближе к неприятелю, не оказываясь при этом без защиты перед губительным заградительным огнем. Операция Зиапа по минированию позиции Элиан 2 также производит впечатление, а при большей удаче и лучшем выборе времени она могла бы иметь решающее значение.

Зиап вполне заслуживает похвалы за то, в какой последовательности он выбирал для штурма три северных французских форпоста. Первой он атаковал Беатрис, поскольку Габриель имела лучшие укрепления и могла быстрее получить помощь с центральной позиции. Затем он послал войска на взятие Габриель, которая после потери французами Беатрис оказалась в более уязвимом положении. Он правильно рассчитал, что печальный пример соседей окажет деморализующее влияние на тайцев, защищавших Аил-Мари, что в сочетании с активной пропагандистской деятельностью помогло коммунистам овладеть этим опорным пунктом без боя.

Делает честь Зиапу и то, как он организовал штурмы первых двух форпостов. Для полной уверенности после проведения мощной артиллерийской и минометной подготовки он послал в атаку штурмовые силы пехоты, обладавшие подавляющим численным превосходством над противником. Если бы штурмы Беатрис и Габриель не удались, история сражения за Дьен-Бьен-Фу могла бы, вероятно, окончиться по-другому. Боевой дух – нежное растение, постоянно подверженное пагубным “ветрам просчетов” командования и “утренним заморозкам” неудач. Соки же, питающие такой цветок, есть не что иное, как глубокая и непоколебимая уверенность солдат в том, что они способны победить противника. Даже при благоприятных условиях поддерживать моральное состояние войск на должном уровне непросто, а уж если часть угодила в переделку, то порой на восстановление у ее бойцов желания драться может уйти несколько месяцев.

Зиап вступил на поприще военного стратега и тактика как любитель, а закончил свой путь как признанный профессионал. Он также показал себя прекрасным организатором работы тыла, настоящим гением в этой области.

Похоронный набат по французскому контингенту в Дьен-Бьен-Фу и вообще по владычеству Франции в Индокитае отдавался затем тревожным звоном на протяжении десятилетий. 27 апреля 1977 года в одной газете вышла статья с фотографией. В материале говорилось о встрече французского героя битвы при Дьен-Бьен-Фу Бижара и министра иностранных дел Северного Вьетнама Фам Ван Донга, приглашенных на официальный завтрак президентом Франции Валери Жискаром д'Эстеном. На снимке лысый толстяк Бижар – на тот момент уже четырехзвездный генерал и заместитель министра обороны -запечатлен во время рукопожатия с Донгом, причем последний выглядит чем-то озабоченным. Бижар признавался, что приглашение президента “заставило меня вспомнить о погибших”. Позднее он сказал: “Мне кажется, что все случившееся в Дьен-Бьен-Фу было вчера. Я словно бы все еще там”. Дух его, и верно, присутствует там поныне. Он всегда останется там вместе с тенями всех прочих храбрецов, сражавшихся при Дьен-Бьен-Фу с обеих сторон.