НЕ наша Russia. Как вернуть Россию? - Мухин Юрий Игнатьевич. Страница 4

Но что там физика за 7-й класс, они ведь уже и русский язык не понимают. Британский фильм об Австралии; в нем показывается самая жаркая ее оконечность, на высоком мысу стоит путешественница в шортиках и маечке и смотрит в океан. Текст: «И легко можно себе представить, как замерзшие аборигены вглядывались в просторы океана». Откуда мороз? Отчего аборигены замерзали в такую жару? Потом понял: редактор и диктор не знают русского глагола замереть и решили, что переводчик, написавший «замершие», ошибся. Поправили.

В «бумажной» прессе положение такое же.

К примеру, в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 189 от 8.10.2008 журналист Карл Рендель и редактор газеты гордятся украшением российского Военно-морского флота – тяжелым атомным ракетным крейсером «Петр Великий». Уверяют, что в составе этого крейсера есть все «для самообороны корабля и поражения целей на воде и на суше – еще и 1340-миллиметровые орудия с скорострельностью 60 выстрелов в минуту и дальностью полета 24 километра».

Самые большие в мировой истории японские линкоры имели водоизмещение 70 тыс. тонн, но вооружены были 9 орудиями «всего» 460-мм главного калибра, стрелявшими снарядами весом 1,5 т. А крейсер «Петр Великий» в век, когда корабельная артиллерия уже свое отжила, имеющий водоизмещение всего 26 тыс. т, вооружен орудиями калибра 1340 мм?? Как вы понимаете, на самом деле на крейсере имеется одна двухорудийная башня 130-мм пушек.

Ладно, ошиблись при наборе, но как понять полет 1340-мм орудий на дальность 24 километра? Не снарядов, а орудий?

Недавно наткнулся на откровенную сентенцию известного тележурналиста и «русского православного патриота, встроенного в режим», тоже, кстати, из умников, М. Леонтьева: «Я считаю журналистику мерзкой профессией, выбираемой ущербными людьми. Журналисты – профессиональные дилетанты». Полагаю, и сам Леонтьев ввиду профессиональной ущербности не догадывается, насколько он прав.

Думаю, что меня остановят и скажут: да бог с ними, с журналистами, ведь эти журналисты в своих передачах опрашивают и наших славных ученых, а они люди очень умные.

М-да… С ними тоже проблема.

Незаменимые специалисты

Знаете ли вы, что сегодня понятие «ученый» в среднем тождественно понятию «амбициозный кретин», а если перегнуть палку, то и «подонок»?

Но сначала о кретинизме ученых. В свое время тот же В.И. Ленин предупреждал: «Упаси господь допустить профессоров к власти. Нужна консультация по специальному вопросу – пригласите и проконсультируйтесь, но к власти – ни в коем случае!» Чем вызвано это предупреждение Ленина? Почему ученый у власти хуже, чем человек, не тративший время на получение ученых званий?

Обычно люди, имеющие ученое звание, общепризнанно считаются умными, знающими все на свете и уж, безусловно, знающими все, что касается той отрасли знаний, в которой они работают. Здесь кроется ошибка, вызванная частью просто незнанием, а частью игнорированием того, как именно у нас становятся учеными.

Во-первых, «ум» и «учёное звание» – это разные понятия уже в силу того, что с тех пор как ученым начали платить из казны, в науку поперли паразиты, часто откровенно глупые, и полезли только потому, что не хотели заниматься производительным трудом.

Я неоднократно вспоминал этот случай, поскольку меня он впечатляет. Жена академика Ландау Кора Дробанцева написала о соавторе Ландау академике Е.М. Лившице (Женьке) следующее:

«Привычку копить деньги Евгений Михайлович унаследовал от своего отца-медика. Когда сыновья подросли, их отец сказал так: “Раз «товарищи» уничтожили у нас, врачей, частную практику, сделав в Советском Союзе медицинскую помощь бесплатной, мои сыновья станут научными работниками”. С большой гордостью об этом рассказывал сам Женька, восхищаясь прозорливостью своего отца: “Действительно, папа оказался прав, ведь самая высокая заработная плата у нас, у научных работников”. И, как ни странно, младший сын медика Лившица Илья тоже вышел в физики».

То есть когда лифшицы поперли в науку, речь изначально шла не о получении Советским Союзом новых знаний, а о получении лифшицами денег у Советского Союза. Как видите, не запрети большевики частную практику врачей, потеряла бы советская наука таких «выдающихся физиков».

А теперь посмотрите на наличие у этого Лифшица ума на, в общем-то, простом, житейском случае. Его патрон и как бы близкий друг академик Ландау получил тяжелую травму в аварии и выжил благодаря обычному врачу, однако Ландау все же добил консилиум академиков медицины, и добил с помощью Лифшица.

Дело обстояло так. Поскольку у Ландау были сильно повреждены лёгкие, то американцы прислали самолетом посылку с очень сильным антибиотиком, предназначенным для лечения именно травмы лёгких. Получил эту посылку в аэропорту, повторю, «друг» и соавтор Ландау академик Лившиц. Лившиц и академики медицины, составлявшие консилиум «по лечению» Ландау, были уверены, что Ландау умрет, а лекарства такого в СССР еще не было; оно на черном рынке стоило баснословно дорого. Вот академик Лившиц и устроил небольшую коммерцию: он не передал всю посылку в больницу, а выдавал антибиотик для лечения «друга» поштучно, ампулами. Остальные ампулы он продавал за хорошие деньги тем, кого к нему направляли академики консилиума по «лечению Ландау». Наверное, кто-то скажет, что это свидетельствует о большом уме Лифшица, но посмотрите, что получилось в результате такого ума.

Американский антибиотик оказался эффективным, раны у Ландау зажили. Но его после этого три года непрерывно поносило – чуть ли не через 20 мин. Академики консилиума безапелляционно заявили, что это на нервной почве. Трагизм положения заключался в том, что пока Ландау официально лечил консилиум академиков, нормальные врачи боялись к Ландау приблизиться даже тайно. (Если академики узнают, что какой-то врач поставил диагноз, расходящийся с их диагнозом, они впоследствии замордуют такого врача и сживут его со свету. Просто на каждого умершего у этого врача пациента будут составлять акт, что он умер по вине этого врача. Не дадут защищать диссертацию ни ему, ни его друзьям.)

А нормальный врач, видя, что его пациента поносит, уже через день-два взял бы кал на анализ и разобрался, в чем дело. Академикам медицины такое и за три года в голову не пришло. И когда жена Ландау сумела привлечь к лечению мужа нормального врача, тот взял анализы и выяснил, что весь желудочно-кишечный тракт Ландау поражен плесенью того антибиотика, который прислали американцы. Такое может случиться при применении любого антибиотика, и против этого во всем мире используется очень недорогое и недефицитное лекарство нистатин.

Американские врачи как чувствовали, что Ландау будут лечить не врачи, а академики, поэтому они в посылку с антибиотиком на всякий случай вложили нистатин, хотя он в достатке имелся и в СССР, намекнули академикам. Но так как нистатином из-за его недефицитности нельзя было спекулировать, то Лившиц забыл о нем сообщить академикам консилиума, а у тех не хватило ума давать Ландау нистатин вместе с антибиотиком. Чудо то, что железное здоровье Ландау позволяло ему сопротивляться лечению академиков более трех лет!

И этот Лифшиц, и академики медицины умные люди?

Во-вторых. Но и в случаях, когда понятия «ученый» и «умный» совпадают, пользоваться умом учёного нужно крайне осмотрительно, как и предупреждал Ленин, и только в той области, где этот ученый действительно специалист. Потому что в остальных областях он, как правило, глупее всех обычных людей.

Давайте рассмотрим, почему это так, а потом подтвердим это примером трагической истории нашей Родины.

Представим двоих парней, одинаково умных, которые окончили автомобильный институт, один пошел работать водителем, а второй – в аспирантуру. Диссертаций на тему «Автомобиль» не пишут: об этом всё известно. Поэтому тема диссертации аспиранта будет вероятнее всего звучать так: «Исследование влияния графита на фрикционные свойства тормозной колодки левого заднего колеса карьерного самосвала». Лет через 5–6 один станет опытным водителем, а второй, защитив эту диссертацию – учёным, кандидатом автомобильных наук.