Факты против мифов. Подлинная и мнимая история второй мировой войны - Новоселов Борис Николаевич. Страница 10

В это время в западных районах Советского Союза с целью оказания немедленной и эффективной помощи Чехословакии в полную боевую готовность было приведено 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, соединения танковых войск и авиации. Германская же армия должна была по плану «Грюн» выделить для нападения на Чехословакию 39 дивизий, 2400 самолетов и 720 танков. Таким образом, наличие у Чехословакии мощных оборонительных сооружений, крупных, хорошо обученных и оснащенных вооруженных сил и, главное, готовность Советского Союза прийти на помощь чехословацкому народу позволяли ей успешно отразить гитлеровскую агрессию. Но буржуазное правительство страны и лично президент Э. Бенеш предпочли капитуляцию перед фашистской Германией.

Пытаясь ввести в заблуждение общественное мнение, англо-французские «миротворцы» изображали мюнхенское соглашение как «шаг в направлении обеспечения мира». Однако эта ложь была разоблачена уже в те дни. 4 октября 1938 года «Правда» писала: «На растерзание агрессорам — Германии и ее союзникам — отдана целая страна, отдана Чехословакия, верившая в благородство правительственных кругов Англии и Франции». Действительно, не прошло и полугода, когда 15 марта 1939 года германские войска, растоптав англо-французские «гарантии», вторглись в Чехословакию и ликвидировали ее как самостоятельное государство.

Особо следует остановиться на позиции, которую заняли в мюнхенском вопросе США. Буржуазная, особенно американская, историография стремится создать впечатление, будто США стояли в стороне от капитуляции «в рассрочку». «Президент Д. Ф. Рузвельт подумывал о том, чтобы предложить свои услуги в качества арбитра, — пишет Дж. Финдлинг, — но ограничился посланием заинтересованным сторонам, выразив уверенность, что все проблемы будут урегулированы мирным путем» [45]. США «оставались в стороне от европейского беспорядка» и «предвидели возможную для себя роль лидера нейтрального арбитражного блока», — заявляет англичанин Д. Рейнольде [46].

Но США отнюдь не стояли в стороне! Узнав, что заядлый антисоветчик Чемберлен приглашен в Мюнхен Гитлером для завершения сделки, Рузвельт, по словам американского историка Р. Шульзинджера, «с удовольствием отреагировал» на эту новость, направив английскому премьеру телеграмму из двух слов: «Гуд мэн!» («Молодец!») [47] Рузвельт, писал в те дни американский реакционный историк Ч. Бирд, «если не буквально, то по существу направился в Мюнхен вместе с Чемберленом и Даладье» [48].

Западным державам казалось, что их политика, направленная на то, чтобы разрешить свои империалистические противоречия с Германией за счет СССР, удалась. Общее настроение в США после Мюнхена, отмечает Шульзинджер, сводилось к тому, что «самый плохой мир лучше войны». Но Мюнхен не означал даже плохого мира. «Ошеломляющее покорение Европы Германией превратило американскую политику в руины», — вынужден констатировать Д. Рейнольде [49].

Все сказанное позволяет достаточно убедительно опровергнуть те «неточности», которые содержатся в вышеприведенной «характеристике» мюнхенского соглашения.

«Умиротворение» действительно стало «грязным словом», но оно стало таким задолго до второй мировой войны, ибо его антисоветский смысл был очевиден для всех.

«Умиротворение» означало не «наивность, слабость и благие пожелания». Оно, наоборот, означало преднамеренную, корыстную, зловещую политику западных держав в отношении СССР. Следует, на наш взгляд, согласиться с историком из ФРГ М. Фройндом, который отмечает, что Мюнхен был не просто «большой капитуляцией» Запада. По выражению историка, «исключение СССР из европейского концерта держав» свидетельствовало о намерении «дать Гитлеру свободу действий на Востоке» [50].

Но кто дирижировал на этом крайне печальном концерте? Отнюдь не Чемберлен и даже не Гитлер, оказавшийся, по западным буржуазным стандартам, «плохим», «нетрадиционным» политиком. Подлинным дирижером в Мюнхене был международный империализм. Именно он был инициатором сговора Запада с агрессивными государствами, в первую очередь с Германией. Мюнхенское соглашение означало дальнейшее поощрение германской агрессии, открывало гитлеровцам шлагбаум для похода против СССР.

На XVIII съезде ВКП(б) прозвучала четкая оценка мюнхенской сделки: гитлеровцам «отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом». Именно в Мюнхене начиналась кровавая история второй мировой войны, вину за развязывание которой несет международный империализм. «История не изменит своего обвинительного приговора: «мюнхенская политика» западных держав, их попустительство гитлеровской агрессии обернулись тяжелой трагедией для всех народов Европы» [51].

Единый фронт против СССР не состоялся

Не оставляя попыток исказить существо мюнхенского соглашения, реакционные силы в буржуазной историографии одновременно пытаются очернить Советский Союз. В качестве одной из причин второй мировой войны они стремятся представить советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 года. Этот пакт, утверждает, например, английский генерал в отставке Ф. Мак лин, «сделал войну неизбежной» [52]. Заключив его, вторит ему другой англичанин, У. Коул, Советский Союз-де «открыл ворота для следующего шага Гитлера на Восток» [53]. Более утонченна в своей версии австралийская исследовательница Дж. Бомон. По ее словам, «вина за пакт не ложится целиком на них» (русских. — Авт.). Ее якобы должны разделить поровну между собой СССР и Запад [54].

Факты, однако, опровергают указанные попытки переложить ответственность за развязывание войны с международного империализма и его порождения — германского фашизма на СССР. Они свидетельствуют: Советская держава сделала все от нее зависящее, чтобы преградить путь войне.

В связи с нарастанием реальной угрозы войны со стороны гитлеровской Германии Советское правительство неоднократно предлагало правительствам Англии и Франции объединить усилия, заключить сроком на 5–10 лет договор о взаимопомощи и совместных действиях в случае возникновения агрессии в Европе. Однако они всячески уклонялись от этого. Их заветное желание выразил ответственный деятель британского министерства иностранных дел Л. Кольер, заявивший весной 1939 года, что английское правительство не желает связывать себя с СССР, «а хочет дать Германии возможность развивать агрессию на Восток за счет России». Правительства Англии и Франции не только не откликнулись на реальные предложения Советского Союза, но предприняли все, чтобы сорвать начавшиеся с 1939 года переговоры с СССР. В августе 1939 года они направили в Москву неправомочных представителей, снабдив их инструкциями «вести переговоры медленно и осторожно», обсуждать военные планы «на чисто гипотетической основе».

Переговорам о союзе с СССР Лондон придавал второстепенное значение, рассматривая их лишь как средство упрочения позиций Англии по отношению к Германии. В то же время правительство Чемберлена с мая до конца августа 1939 года вело секретные переговоры с фашистскими эмиссарами о широком англо-германском соглашении, предусматривающем разграничение сфер влияния между обеими странами в мировом масштабе. Одна из целей Англии состояла в том, чтобы пойти на сговор с Германией за счет Польши, отказавшись от данных ей гарантий, и вывести тем самым германские армии к границам СССР. В августе 1939 года германский посол в Лондоне Герберт Дирксен писал в Берлин: «Здесь преобладало впечатление, что возникшие за последние месяцы связи с другими государствами являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет достигнута единственно важная и достойная усилий цель — соглашение с Германией».