Полет бумеранга - Дроздов Николай Николаевич. Страница 10

Осталось полсотни километров до Аделаиды. Началась опять холмистая местность и пасмурная погода, а у самой Аделаиды даже дождик. Такое впечатление, будто возвращаемся к Канберре: тот же ландшафт и та же погода, только, пожалуй, потеплее. Оно и понятно: здесь и холмы пониже, и пустыня поближе.

Въезжаем в большой и тесный город. Одно из самых высоких зданий — с тремя буквами АМП на крыше, такое же, как в Канберре, только буквы здесь не красные, а зелёные.

Центральные улицы трудно отличить от улиц Мельбурна или Сиднея, те же рекламы тех же фирм: «Джонс», «Кодак», рестораны, такая же архитектура, узкие улочки со старомодными светофорами — все это пёстро, ярко, но, увы, стандартно.

Направляемся в Аделаидский университет. Здесь работает друг Хью — энтомолог доктор Бартер. Он показывает нам свои рисунки. Сейчас он работает над рисунком жука. Мне удаётся определить его до семейства, и заодно я рассказываю Бартеру о том, где водятся подобные жуки у нас, чем питаются, об их поведении. Так маленький жук помогает нам быстро найти общий язык.

Затем заходим вместе с Джоном в Управление земельных ресурсов, где нам выдают крупномасштабные карты острова Кенгуру. Мы особенно интересуемся расчищенными участками в центре острова, так как именно туда валлаби дама выходят по ночам кормиться. Нам показывают аэрофотоснимки, объясняют, где чьи землевладения и с кем согласовать наши ночные рейды, чтобы избежать конфликтов.

В центре города надо сделать закупку продуктов. Это довольно сложная процедура. Дело в том, что стоянка и даже остановка везде запрещена. Поэтому Джон едет на «лендро-вере», совершая непрерывный круговой маршрут вокруг торгового центра, а мы, закупив необходимые продукты, останавливаемся и, увидев проезжающего Джона, машем ему рукой. Он притормаживает, и мы на ходу закидываем пакеты в машину. К одному из магазинов он уже подъезжает, сзади подгоняют следующие машины, а мы ещё не успели подойти с новой партией продуктов. Ему приходится ехать дальше, а нам ждать его на следующем витке. Так постепенно удаётся закупить всё необходимое.

Наскоро закусываем в маленьком итальянском кафе. Я заказываю шашлык, и действительно подают его на шампурах, только без зелени, такой, как у нас на Кавказе или в Средней Азии. В итальянском кафе обстановка не похожа на типичные австралийские аккуратные, чистенькие и спокойные места «общепита». Здесь играет шумная музыка, молоденькие официантки сидят и, окутанные клубами табачного дыма, переругиваются по-итальянски с группой молодых ребят довольно бандитского вида, которые потягивают пенистый кофе «ка-пуччино».

По узким улицам пробираемся в порт. Здесь большой корабль берет наверх пассажиров, а в трюм — машины. Оставляем свою машину на пристани и идём на судно. Саму машину заведут в трюм портовые шофёры.

Перед тем как подняться по трапу, обнаруживаю, что на моём билете имя «мисс Банкрофт». Оказывается, одна сотрудница департамента зоологии должна была ехать в эту экспедицию, вместо неё поехать предложили мне. Но билеты заказывали заранее, поэтому заменить фамилию на билете не успели.

Контролёр берет у всех билеты, я иду последним. Он отрывает контрольный талон у билета и, когда я уже поднимаюсь по лестнице, замечает имя в билете. Контролёр бросает мне вслед подозрительный взгляд. Вид у меня весьма экстравагантный — поверх белой кепочки надета шляпа, а на шее — жёлтое полотенце. Вся эта экипировка нужна была мне во время езды по пыльным дорогам пригородов Аделаиды. Я заговорщически улыбаюсь контролёру, и он озадаченно говорит мне: «О'кей», решив не выяснять, почему «мисс Банкрофт» имеет такую внушительную внешность.

Располагаемся на палубе. Пароход медленно отходит, обдавая набережную черным дымом. Вид у Аделаиды со стороны моря довольно мрачный, по крайней мере в пасмурную погоду. Это громадный серый город в дожде и дымах, лежащий в котловине между горами. Поздно ночью, уже в темноте, пароход прибыл в Кингскот — главный город и порт острова Кенгуру. Прямо на корабле нас встречает симпатичный парень лет тридцати. Это Питер Девис — сын хозяина фермы, где мы будем жить. Он очень высок и худ, с обветренным лицом крестьянина и застенчивой улыбкой человека, выросшего вдали от шумного общества.

Поджидаем на пристани, пока портовые шофёры выведут машины из трюма. Очередная машина появляется из тёмного трюма, подходит хозяин, говорит «спасибо», садится и уезжает. Приятно, что нет никакой проверки ни с той, ни с другой стороны. Вот и наш «лендровер». Мэрилин и Хью садятся с Питером в его машину, а мы с Джоном едем на нашей. Перед нами ночной остров Кенгуру! Быстро минуем небольшой городок Кингскот и выезжаем на хайвей — главную дорогу острова. Вокруг в темноте мелькают мимо машины густые заросли кустарников и серые стволы эвкалиптов. Небо все в звёздах, но на западе тучи, сверкают молнии. Я уже легко нахожу Южный Крест.

За небольшим городком Парнданой хайвей уже без асфальта. Сырой грунт заставляет машины даже при скорости шестьдесят километров в час скользить то налево, то направо. Приходится снизить скорость. Ночь довольно холодная, и поэтому у дороги не видно ни одного животного. Наконец сворачиваем с хайвея налево, на юг, и Джон шутит: «Следующая остановка — Антарктида». Действительно, в этом направлении за островом Кенгуру нет уже никакой суши вплоть до Антарктиды.

Въезжаем на ферму через проем в ряду цветущих кустов с яркими красными цветами. Питер здесь сейчас один. Родители его — уже старики — живут в городке Парндане, в самом центре острова. Но здесь на ферме есть и телефон, и горячая вода. Мать Питера любит делать чучела. Он показывает нам валлаби, поссума с детёнышем и ехидну. Все они очень хорошо сделаны. Поужинав и выпив чаю с местным эвкалиптовым мёдом, отправляемся сразу ловить валлаби. На мотор «лендровера» прямо перед водителем укрепляем матрац. Туда садится Питер, держа в руке фонарь. Джон и Мэрилин, вооружённые сачками, становятся по бокам на подножки. Я пока сажусь сзади. Все мы держимся за прочную верёвку, протянутую треугольником через крышу. Хью за рулём, а я должен помогать при ловле — вытаскивать валлаби из сачков.

Выезжаем на ближайшие поляны и сразу видим несколько пасущихся валлаби. При виде машины они начинают сначала медленно, потом все быстрее скакать к изгороди, ныряют под изгородь и исчезают в кустарнике.

Можно их ловить только у самой машины за один прыжок, если валлаби зазевался и подпустил близко. Такой промах допускают чаще всего молодые животные и самцы. Если же животное уже спугнуто, догнать его невозможно. Услышав соскочившего с подножки человека, валлаби «включает четвёртую скорость» и исчезает, как тень. Оказывается, это очень быстрые животные. Всё-таки за два часа ночной охоты нам удалось поймать пять валлаби — двух самцов и трёх самочек. Джон, накрыв валлаби сачком, сам легко выхватывает оттуда животное, а Мэрилин приходится прибегать к моей помощи. Держать животное нужно только за основание хвоста, иначе валлаби или вывернется и вцепится зубами (а кусается он очень больно), или обдерёт когтями задних лап.

Самцов легко отличить от самок: у них более яркие рыжие плечи, на загривке тёмная продольная полоса, мощные передние лапы, острая морда и в целом более крепкое и плотное телосложение.

Всего мы видели около пятидесяти валлаби, а также одного серого кенгуру. Это был большой самец, в одиночестве пасшийся на лужайке. Мы не встретили ни одного кролика. Я спросил у Питера, почему нам не попадаются эти столь обычные австралийские животные. Оказалось, что, к счастью, их сюда ещё не завезли, и уж теперь, конечно, не завезут.

Ветер довольно сильный и холодный, руки мёрзнут; изредка идёт небольшой дождик. Возвращаемся в три часа ночи. С крыльца дома смотрю на тёмные силуэты кустарников, окружающих усадьбу. На небе, слегка затянутом облаками, видна луна, наполовину закрытая тенью Земли. Здесь, в Южном полушарии, фазы Луны приходится отсчитывать наоборот. Если Луна имеет форму буквы «С», значит, она не стареет, а, наоборот, растёт, увеличивается.