Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Блум Уильям. Страница 62

Трудно привести доводы против такой философии. Трудно также придерживаться ее. Распространяет ли Майк Ливитт и другие члены администрации Джорджа Буша этот принцип на вооруженные силы? Если причастность к регулярному совершению бесчинств в Ираке и Афганистане вызывает у американского солдата глубокое отвращение, и он или она как добросовестный человек просит освободить его от выполнения обязательств в вооруженных силах, удовлетворит ли Пентагон подобную просьбу, потому что «людей нельзя вынуждать говорить или делать то, что они считают аморальным»?

Факт, что солдат добровольно завербовался, не имеет никакого значения. Совесть человека зависит от жизненного опыта и его постоянного отражения. Кто скажет, в какой точно момент совесть человека должна воспротивиться совершению военных преступлений, чтобы это было правильно юридически или нравственно? Подписание контракта не является основанием для убийства людей.

Более того, фармацевты также добровольно занимаются своим делом. Может ли медицинский работник, категорически настроенный против американских жестоких войн, отказать в помощи раненому солдату, который принимал непосредственное участие в этих жестокостях? Может ли гражданский доктор, фармацевт или психолог в США отказаться лечить солдата на том основании, что если они помогут ему восстановить здоровье, он будет отправлен обратно на войну, чтобы продолжать убивать?

Могут ли тем, кто борется за мир, разрешить не платить ту часть подоходного налога, которая идет на военные цели? Они пытались это сделать на протяжении многих десятилетий, но поддержки со стороны правительства не получили.

Как быть счастливым

Известный журналист-консерватор Джордж Уилл (George Will) написал статью о том, что, как показывают наблюдения, консерваторы — более счастливые люди, чем либералы или умеренные. В то время как среди 34 процентов американцев, называющих себя очень счастливыми, только 28 процентов либеральных демократов, а консерваторов-республиканцев — 47 процентов. Джордж Уилл утверждает: такие результаты объясняются тем, что консерваторы являются более пессимистичными и менее сердитыми, чем либералы. Если это кажется противоречащим интуиции, что касается пессимизма, я предложил бы прочитать его статью, хотя она особенно и не просветит вас. Она является неким инструментом атаки на вмешательство социального государства на данные Богом неслыханные достижения свободного предпринимательства.

Я полагаю, одной из причин, почему консервативные республиканцы могут быть более счастливыми, является то, что их социальная совесть распространяется не далее, чем на себя самих и круг друзей, свою семью и некоторые группы других консервативных республиканцев. Джордж Уилл не делает никакого намека на то, что печальное положение в мире влияет или должно влиять на состояние счастья консерваторов. Скажем, если бы мое счастье зависело исключительно от объективных условий конкретно моей жизни — работы, социальных отношений, здоровья, приключений, материального комфорта и прочего, я мог бы с уверенностью сказать, что очень счастлив. Но я, к счастью или несчастью, наделен социальной совестью, которая не оставляет меня в покое.

Читая в утренних газетах пятьдесят вариантов ежедневных ужасов о жестокостях человека, природы и случая, я часто цепенею в отчаянии и гневе.

Интересно, как Джорджу Уиллу удается не замечать всего этого и продолжать улыбаться. Радуется ли он тому, что американская внешняя политика и американские корпорации у себя в стране и за рубежом непосредственно или косвенно несут большую ответственность за все невзгоды, чем кто-либо другой в мире? Для меня этот факт глубоко неприятен, но господин Уилл может получать от этого определенное национальное удовольствие.

Хиллари — консерватор из чулана?

Из заявленных кандидатов на президентские выборы 2008 года, кто, вы думаете, сказал 20 июня 2007 года следующие слова:

Верно, это была та женщина, которая стремилась стать президентом, а возможно, и сейчас желает, потому что она хочет быть президентом и считает, что быть президентом очень хорошо. И никакой другой причины, никакого страстного желания внести кардинальные перемены в жизнь американского общества или сделать мир лучше. Она только думает, что как хорошо, даже превосходно, быть президентом Соединенных Штатов и держать Американскую империю в бизнесе. А то, что она сеет ужас и страдания, — не проблема. Она не хотела бы прославиться как президент, ускоривший упадок империи.

И вышеприведенные слова она произнесла на конференции «Забирайте Америку обратно» (Take Back America). При этом она обращалась к либералам, убежденным либеральным демократам. Ей не пришлось угождать им, манипулируя воинственной риторикой. Они желали услышать антивоенную риторику — и Хиллари Клинтон, конечно, подала им немного и этого, хотя и сквозь зубы.

Подумайте, почему вы против войны в Ираке. Неужели это в значительной мере из-за тех всех невыносимых страданий, которые принесла в головы и души бедного народа Ирака американская армия? Госпожу Клинтон это мало волнует. Она считает, что американские военные «добились успеха». Считала ли она когда-нибудь войну незаконной или аморальной? Я был склонен когда-то считать, что Тони Блэр являлся членом правого, или консервативного, крыла лейбористской партии Великобритании. И однажды я понял, что это было лишь неверное истолкование его идеологии. Тони Блэр и есть консерватор, кровавый тори. Я не изучал вопрос о том, как он оказался в лейбористской партии. Однако я давно знаю Хиллари Клинтон как консерватора. Еще в далекие 1980-е годы, будучи женой губернатора штата Арканзас, она активно поддерживала отряды палачей, известные под названием контрас, которые выполняли военные задачи империи в Никарагуа [323].

Роджер Моррис (Roger Morris) в своем великолепном исследовании семейства Клинтонов «Партнеры во власти» (Partners in Power) подробно рассказывает о том, как Хиллари помогала собирать средства для контрас и лоббировала против людей и программ, направленных против контрас или против политики Рональда Рейгана и ЦРУ вообще. «Еще в 1987–1988 годах, — пишет Моррис, — в период худших открытий об Иране и контрас, коллеги слышали, что она все еще выступает против тех церковных групп и других движений, которые призывали к социальным реформам в Никарагуа и Сальвадоре» [324].

В 2007 году мы читаем в почтенном консервативном журнале Америки «Нэшнел ревью» (National Review), возглавляемом Уильямом Бакли (William Buckley), передовую статью Брюса Бартлетта (Bruce Bartlett), советника президента Рональда Рейгана по вопросам политики и служащего ФРС при президенте Джордже Буше-старшем. Бартлетт — член двух ведущих мозговых центров консерваторов, фонда «Наследие» и Института Катона. Этот махровый консерватор был почти уверен, что демократы выиграют президентские выборы в 2008 году. Так что же делать? По его мнению, следует поддержать самого консервативного демократа. Он пишет: «Представителям правого крыла, любящим смотреть вглубь, совершенно ясно, что среди кандидатов демократической партии самым консервативным является Хиллари Клинтон» [325].