Гении и прохиндеи - Бушин Владимир Сергеевич. Страница 52

Особенно много захватывающе интересного Б. Окуджава сообщает об оружии - о холодном и огнестрельном, о старинном и по времени новейшем. Еще из "Бедного Авросимова" мы узнали, что в русской армии офицеры носили шпагу у правого бедра. Теперь читаем, как некий персонаж смотрит на картину, на которой изображены первые конквистадоры, и укоризненно-поучительно замечает: "Завоеватели в руках держали копья и мечи, что было явной данью невежеству".

Вот уж действительно, как сказал другой персонаж романа, "невежество возводится в систему!" Ведь мы-то, жертвы помянутой системы, признаться были уверены, что первые конкистадоры это конец 15-го века, а меч оставался в Европе на вооружении воиск до конца 16-го, копье же - и того дольше, такая его разновидность как пика пережила даже первую мировую войну, едва не дотянула и до второй, в подтверждение чего мы всегда были готовы сослаться на песню 30-х годов, написанную на слова Сергея Острового, где казачка просила уходящего в поход казака:

Подари мне, сокол, на прощанье саблю,

Вместе с острой саблей пику подари...

Правда, тут свои великие загадки: во-первых, неизвестно, как же казак поехал бы в боевой поход без оружия; во-вторых, зачем казачке сабля и пика? Разве от ухажеров отбиваться? Впрочем, это уже совсем другой вопрос, далеко выходящий за пределы предмета нашего рассмотрения. Нам важно было пику показать, и только.

Многие герои романа имеют личное огнестрельное оружие --пистолеты, что вполне естественно, ибо они офицеры, они воюют. Но вот стреляют они из своих пистолетов самым невероятным образом - путем нажатия на курок! Как таким образом можно произвести выстрел, эго еще одна загадка. Мы считали, что как теперь, так и раньше, чтобы выстрелить из пистолета, надо нажать на спуск, но Окуджава уверяет, что в минувшую войну он и сам на фронте стрелял именно так, как его герои.

Поэт Евгений Евтушенко, вспоминая свое знакомство с Окуджавой писал: "Меня невольно потянуло к этому человеку - в нем ощущалась тайна. Окуджава показал мне рукопись своей повои книги. Раскрыв ее, я был поражен... Сразу врезались такие строчки:

Сто раз я нажимал курок винтовки,

А вылетали только соловьи..."

Вот она, тайна! Зачем Окуджава нажимал на курок, когда надо, как уже сказано, нажимать на спусковой крючок?

Тема или лучше сказать мотив личного огнестрельного оружия проходит через весь роман. У главного героя князя Мятлева уже в 1851 году имеется "шестизарядный лефоше", который упоминается в тексте много раз и всегда с неизменным эпитетом "благородный". Как он у князя очутился - неизвестно, ибо изобретен был парижским оружейником позже, первый его образен относится к 1853 году(. Почему он назван благородным тоже неизвестно, так как это был первый револьвер, заряжавшийся с казенной части, и, естественно, еще весьма несовершенный, например, стреляные гильзы выталкивались в нем шомполом. Более того, его патроны с весьма хитроумной и капризной взрывной шпилькой, а значит в заряженном состоянии и сам револьвер, так и называвшийся шпилечным, были довольно небезопасны. Приняв все это во внимание, надо признать одной из самых загадочных сцен романа ту, где описывается путевой ночлег главных героев. Перед, тем, как лечь на незаконное любовное ложе с чужой женой, Мятлев "взял стальную игрушку, поставил на боевой взвод и сунул его под перину..." Ну, понятное дело, сунул не "его", т. е не взвод, а "ее" - "игрушку". Но до таких ли тут мелочей! Это был медовый месяц любви-бегства, и молодая женщина на ночлегах, естественно, нередко выказывала нетерпение. Она имела обыкновение ложиться в постель первой и капризно поторапливала немолодого возлюбленного, если тот мешкал: "Какие шутки... Я без вас не засну, учтите..." Князь раздевался, лез под одеяло, и - пусть извинит меня читатель, но это правда жизни, от которой никому никуда не уйти - начинались любовные утехи или, как выражается романист, возникали "милые обстоятельства". Это на перине-то, под которой лежит "благородный лефоше", поставленный на боевой взвод! И в нем семь патронов, которые способны выстрелить даже без удара бойка, от одного неосторожного нажима на шпильку. Словом, любовники не могли ежесекундно не ждать: вот-вот бабахнет! Конечно, сфера интимной жизни чрезвычайно сложна и прихотлива. Вполне допускаем, что есть люди, которые способны ощутить всю полноту и все оттенки сексуального восторга лишь в том случае, если у них под матрацем новейшая противотанковая мина или хотя бы устаревшая граната РГД-33. Для этого даже есть специальное выражение: "любовь под страхом". Такая любовь, кстати, явилась предметом исследования в известном итальянском фильме "Казанова-70" с блистательным Мастрояни в главной роли.

* Б Окуджава потом уверял- это опытный, персональный экземпляр, подаренный оружейником его герою Ну, разве что. - В Б.

Но все ли понимают эту проблему так же ясно, как мы? Едва ли. Сдается, что сценой, которую можно было бы озаглавить "Между пылким князем и благородным лефоше", Б. Окуджава стремился не только обратить непросвещенное внимание советского читателя на прихотливость помянутой сферы жизни, но и ликвидировать хотя бы частично наше отставание в этом вопросе от итальянцев и других преуспевающих здесь наций. Но это, конечно, только гипотеза. Читатель, разумеется, волен предложить свое толкование сей содержательной и неоднозначной сцены.*

За читателем остается полная свобода в объяснении и всех других удивительных фактов и обстоятельств, о коих повествует романист. Например, устами своего главного героя он заявляет, что от Петербурга до Москвы восемьсот верст. Но откуда столько набралось? Все же известно, что по прямой, как проложена железная дорога, тут всего шестьсот.

* Теперь уверенно можно сказать: помог нам Окуджава обогнать в этом деле и итальянцев, и весь мир - В. Б.

Или взять тот факт, что герои романа бегут из Петербурга в Москву на перекладных. Почему? Ведь дело происходило в мае 1-851 года, а еще два года назад уже началось железнодорожное движение между Петербургом и Чудовым (111 верст) и между Вышним Волочком и Тверью (еще 111 верст). Николаевская железная дорога сдавалась в эксплуатацию и начинала работать по частям, ко времени бегства наших героев действовала уже почти на всем протяжении: до ее торжественного открытия оставалось месяцев пять. Допустим, аристократ Мятлев брезговал новым видом транспорта или боялся его, но ведь и жандармские чины гонятся за беглецами на лошадях.

Уже известный читателю критик Зет по поводу этих, как и многих других похожих фактов отрезал с присуще" ему прямолинейностью:

- Элементарное невежество, и ничего больше!

- Ой ли? - не согласился я с ним и на этот раз. - Чтобы романист, описывающий "п у т е ш е с т в и е", не знал, какое расстояние между важнейшими пунктами этого "путешествия" - между двумя столицами, а не между Тетюшами и Елабугой? Чтобы ему было неведомо, о возможности преодолеть поспешающими героями это расстояние иным, гораздо более быстрым способом? Не могу и это поверить! Нет и нет! Здесь какой-то кому-то на что-то о чем-то намек. Нам просто не дано его раскумекать. Но мы еще постараемся.

3.

Графиня была тепла, тонка и упруга ..

"Господибожемой" - пискнуло где-то

в самой глубине, - что же это такое!..

Путешествие дилетатов

В романе Б. Окуджавы великое множество всяких внезапностей и неожиданностей. Внезапно появляются и исчезают многие герои, неожиданно случаются разного рода события, меняется обстановка: "все было именно так, как в друг"... "что-то такое вдруг произошло, что-то изменилось"... "дело принимало дурной оборот, по тут, откуда ни возьмись"... "удар был так внезапен"... "скорби нашей не было границ, как вдруг"-... "внезапно он отпустил извозчика",.. "внезапно, как снег на голову, свалилось письмо от Кассандры"...