Иван, запахни душу - Жириновский Владимир Вольфович. Страница 17

И Лев Толстой вместе с читателями, восхищаясь грацией танцующей исконно русскую плясовую Наташи, задавался вопросом: «Откуда в этой 18-летней графиньке, которая по-русски стала говорить лишь после того, как ее научили парлекать по-французски, которая отродясь не видела русских плясунь и не слышала других мелодий, кроме венских минуэтов, вдруг так зримо, так ярко проявилась русская барышня?».

А оттуда, откуда и я, «полтинник» по рождению, который никогда толком ничего русского не видел и не слышал в этом Богом забытом Казахстане, вдруг ощутил себя русским и никем другим!

Это природа сказывается, генная инженерия, но не методом клонирования овцы, как это сегодня пытаются сделать в Англии, а методом рождения нормального здорового ребенка от нормальной здоровой русской женщины. Вот так!

Возвращаясь к израильскому Синедриону напомню, что если не внемлешь его решению, то - получай отлучение от колена, от общины, от рода-племени.

Что это означало на практике? Очень просто - голодную смерть, потому что под страхом следующего отлучения такого отлученного никто не рисковал ни приютить, ни накормить. Финита ля комедия.

У евреев с этим, Ваня, очень строго было. Можно было кого-то исключить из КПСС. Но это не лишало человека основных источников существования. На него по-прежнему распространялись все социальные и иные гарантии. Разве что приходил крах его карьере. Это - да. Но жизнь его продолжалась.

В Иудее же подвергнутые остракизму выживали крайне редко.

Возьми известного философа нового времени Баруха Спинозу. Он жил в ХVII веке в еврейской общине Амстердама. Был как и весь его род гранильщиком стекол.

Это евреи изобрели очки, потому что среди них особенно много страдающих плохим зрением. Мой отец был в очках. Все его братья и сестры - тоже. Я уродился здоровьем в маму. И до сих пор хожу без очков. Только недавно, года два назад, стал надевать плюс 1, чтоб читать особенно важные документы. А так я очками не пользуюсь.

Спиноза, как Хасбулатов у чеченов, был весьма неглупым любознательным мальчиком. Учился ни шатко ни валко. Но всё время задавал учителям, а это были как ты сам понимаешь исключительно раввины, непростые вопросы.

Также как и я в школе, а потом в университете. Меня не интересовала программа. Я всегда выходил за пределы положенных тем и интересовался такими вопросами, которыми мои сверстники в лучшем случае стали задаваться лет через 10 после окончания средней школы.

Спинозу сперва предупреждали. Беседовали с родителями, чтоб те воздействовали на него. С ним говорил отец и не раз. Но ничего не помогало. Юноша не мог сдержать себя. Стремление к познанию жизни брало в нем верх над талмудистикой раввинского обучения. Хедер - школа по-еврейски, оказалась слишком тесной для пытливого ума будущего философского светила.

Кончилось тем, что его хилого по сложению мальчонку выпороли, как пороли всех еврейских детей.

Не помогло.

Он замкнулся. Ушёл из семьи. Открыл свою маленькую частную лавочку-мастерскую.

Благо ему помогли голландские мастера за его ювелирные способности. Шлифовщиком он был отменным. Имея маленький заработок, Спиноза занялся самообразованием.

Если хочешь знать, Ваня, это самая лучшая форма образования.

Все великие мыслители образовывали себя сами. Наш Ломоносов сделал себя сам. Пушкин в лицее научился грамоте и языкам. Остальное взял собственным усердием. Будучи в своих деревнях Михайловском, Болдине, он мог пролежать в постели с книгой Карамзина, с пером в руке, читая других, сочиняя свои гениальные вещи весь день.

Я не хочу себя ни с кем сравнивать. Боже упаси, тем более с такими великими людьми как те, о которых написал выше. Но откровенно говоря, поступал также как и они.

Я, Ваня, не знал их биографий. Мне не у кого было копировать образ жизни. Я своим умом доходил до всего, что потом оказывается подтверждалось и на примерах действительно выдающихся людей.

Я могу, позавтракав, лечь и еще вздремнуть пару часиков. Потом почитать, подумать, пописать даже.

В школе и особенно в университете я всему учился сам. Сам читал тех авторов, которых считал нужным. Сам знакомился с идеями и мыслями тех философов, историков, чьи взгляды уважал и ценил независимо от того, значились их труды в университетских программах или нет. Не имея материальной и моральной поддержки старших, я имел главное - упорство в достижении цели.

Я ни на кого не обращал внимания. Шёл намеченным курсом. И это самое правильное решение, которое я когда-либо принимал.

Так вот. Евреи отлучили Спинозу от синагоги. Раввин с амвона провозгласил проклятие на его голову. Спиноза сначала сильно переживал. А потом послал их на три буквы и занялся своим любимым делом - философией и шлифовкой стекол.

Кстати, отлучали от синагоги Троцкого за его «революционную деятельность». Проклинали Карла Маркса и т.д. и т.п.

Все эти отлучения и проклятия впоследствии были забыты и сегодня еврейские энциклопедии и справочники взахлеб расписывают способности этих отлученных, разумеется, ни словом не говоря о проклятиях и прочем. Они для них евреи, а значит гении и авторитеты.

Это тоже типичная еврейская манера - прославлять и преклоняться перед теми, кто хоть чего-нибудь достиг в этой жизни. А уж если стал правителем или еще каким-нибудь вершителем судеб людей - то тут дифирамбам еврейских раввинов и прочих более мелких идеологических сошек нет ни конца ни края.

Пена красноречия брызжет вовсю. Правда, стоит такому прославляемому чуть-чуть оступиться как тут же, прославлявшие его еще полчаса назад, готовы сожрать его живьем.

И это тоже характерная черта еврейского характера, заложенная в Талмуде и Торе.

Недавно, Ваня, у меня состоялся диалог с издателем. Я думаю, содержание этой беседы будет интересно для тебя. Воспроизведу его здесь в романе. Всё-таки без малого полвека проходил и я и всё моё поколение под дамокловым мечом этой суперзаразы, чумы ХХ века, - коммунизма. Ещё в прошлом веке один из так называемых революционных демократов, Николай Чернышевский предсказывал, что Россия станет подлинно народной демократической страной, если все мы, её жители, по капельке, по кусочку сможем «выдавить из себя раба».

Вот то же самое, Ваня, все мы жившие при коммунистах, должны проделать с коммунизмом - выдавить его из себя раз и навсегда, чтобы перестав быть совками, превратиться в нормальных граждан своего великого Отечества.

Вопрос: Оправданно ли такое утверждение: «Коммунизм как русское явление»? Имеет ли вообще коммунизм какое-либо отношение к русским, России, учитывая сугубо импортное происхождение как его теории, так в общем-то и самой практики реализации этой теории.

Жириновский: Пусть это не покажется кому-то странным, но я убежден в том, что если и возможен где бы то ни было коммунизм, то, как раз, именно в России.

Ни теория коммунизма или, как меня учили в МГУ, - научный коммунизм. Такого коммунизма - «научного» - кстати, никогда не было, нет и быть не может.

Говорят, Маркс и Энгельс - основоположники «научного» коммунизма. Ссылаются на их многопудовые труды, в частности «Капитал» и «Манифест коммунистической партии».

Но где вы там нашли коммунизм? Скажите, пожалуйста, какое отношение к коммунизму имеет марксова теория прибавочной стоимости или его учение о диктатуре пролетариата? Никакого.

Не зря ведь ни один из сколько-нибудь заметных русских мыслителей второй половины XIX века, когда появились книги Маркса и Энгельса, даже не обратил на них внимания.

Они, эти «научные» коммунисты, никого не заинтересовали в России. Даже такого революционера, как Н. Чернышевский, который звал Россию «к топору», оставили равнодушным писания Маркса.

В нерчинской ссылке ему передали перевод марксова «Капитала». Он покрутил его в руках пару дней и крайне разочарованный вернул, не объясняя причин своего безразличия к этому Евангелию всех ниспровергателей устоев.