Перестройка и новое мышление - Горбачев Михаил Сергеевич. Страница 5

Но конечно же мы понимали, что лишь такими средствами динамизм экономике придать невозможно. Главные глубинные резервы, как известно, лежат в другом — в серьезной структурной перестройке экономики, реконструкции ее материальной базы, в новых технологиях, изменении инвестиционной политики, в высоком уровне управленческих систем. И все это интегрируется в главное — в ускорение научно-технического прогресса.

И конечно же не является случайным, что первой после апрельского Пленума программной акцией нового руководства Советского Союза стало обсуждение этих проблем на крупном совещании в ЦК КПСС в июне 1985 года. Это был уже совсем не тот разговор, к которому привыкли за многие годы. Критики прозвучало очень много — горькой, но страстной. А главное, о чем шла речь, были конкретные, эффективные пути и методы перехода к интенсивной экономике, к новому качеству экономического роста.

В кратчайшие сроки в тот год были разработаны крупные комплексные программы по важнейшим направлениям научно-технического прогресса. Они нацелены на то, чтобы до конца нынешнего столетия сделать серьезный прорыв и достичь мирового уровня.

По сути дела, разработана новая инвестиционная и структурная политика. Упор перенесен с нового строительства на техническое перевооружение предприятий, экономию ресурсов, резкое повышение качества продукции. Мы по-прежнему будем много внимания уделять развитию добывающих отраслей, но в обеспечении экономики сырьем и материалами, топливом и энергией упор делается на внедрение ресурсосберегающих технологий, на рациональное использование ресурсов.

Особая программа нацелена на модернизацию машиностроения, которое оказалось в запущенном состоянии. Она нацелена на полное обновление машиностроительной продукции, ориентирует на достижение мирового уровня уже в начале 90-х годов. И конечно же она включает в себя коренные преобразования экономического механизма, без чего, как мы теперь хорошо уяснили, невозможно добиться перелома ни в техническом прогрессе, ни в повышении эффективности хозяйства.

Этот вопрос настолько важен, что к нему мне придется возвращаться еще не раз, на многих страницах этой книги.

Экономика, конечно, была и остается нашей главной заботой. Но одновременно мы взялись за изменение нравственно-психологической обстановки в обществе. Еще в 70-е годы многие поняли, что не обойтись без крутых перемен в мышлении и психологии, в организации, стиле и методах работы, повсюду — и в партии, и в государственном аппарате, и в руководящих эшелонах. И это произошло, в том числе и в ЦК партии, и в правительстве. Потребовались определенные кадровые перестановки на всех уровнях. К руководству стали приходить новые люди, которые в последние годы остро чувствовали ситуацию, имели идеи относительно того, что и как надо делать.

Была развернута бескомпромиссная борьба с нарушениями принципов социалистической справедливости, от кого бы они ни исходили. Провозглашен курс на гласность. Дали простор тем, кто выступал за открытый характер деятельности партийных, государственных, хозяйственных органов, общественных организаций, сняли необоснованные ограничения и запреты.

Мы пришли к выводу, что без активизации человеческого фактора, то есть без учета разнообразных интересов людей, трудовых коллективов, общественных организаций, различных социальных групп, без опоры на них, без привлечения их к активному творчеству немыслимо решить ни одной задачи, изменить обстановку в стране.

Меня давно привлекала замечательная ленинская формула: социализм — это живое творчество масс. Социализм — не априорная теоретическая схема, в соответствии с которой общество делится на дающих указания и исполняющих. Мне претит такое упрощенческое, механическое понимание социализма.

Именно народ, человек во всем его творческом многообразии есть главное действующее лицо истории. Поэтому исходная задача перестройки, ее обязательное условие и залог ее успеха в том, чтобы разбудить человека, сделать его по-настоящему активным и заинтересованным, добиться того, чтобы каждый чувствовал себя хозяином страны, своего предприятия или учреждения, своего института. Это — главное.

Включить человека во все процессы нашей жизни — сердцевина всего того, что мы делаем. В «котле» перестройки переплавится общество и прежде всего — сам человек. Это будет обновленное общество. Вот за какое серьезнейшее дело мы взялись.

Дело очень трудное. Но цель стоит того, чтобы не пожалеть сил. Ведь все можно по-разному интерпретировать и оценивать. Есть старая притча. Подходит путник к людям, которые возводят какое-то сооружение, и спрашивает у работников: что это вы делаете? Один раздраженно отвечает: да вот, гляди — с утра до ночи чертовы камни таскаем… Другой встал с колен, распрямился и с гордостью сказал: видишь, Храм строим!

Вот если видишь эту высокую цель — сияющий Храм на зеленом холме, тогда самые тяжелые камни — легки, самый изнурительный труд — удовольствие.

Для того чтобы что-то сделать лучше, надо прибавить в работе. Мне нравится это слово — прибавить. Для меня оно не просто девиз, а повседневное состояние, мироощущение. Любое дело, за которое берешься, надо душой, умом и сердцем понять, прочувствовать, тогда и прибавишь.

Ослабленный духом не прибавит. Наоборот, такой пасует перед трудностями, они его подавляют. А если человек силен убеждениями и знаниями, крепок морально, — его не сломишь, он устоит при любых ветрах. Мы знаем это из нашей истории.

Сегодня наиважнейшая задача — подымать человека духовно, уважая его внутренний мир, укрепляя его нравственные позиции. Весь интеллектуальный потенциал общества, все возможности культуры мы стремимся поставить на службу формирования социально активной личности, духовно богатой, справедливой и совестливой. Человек должен знать и чувствовать, что в его слове нуждаются, что его достоинство не унижается, что к нему относятся с доверием и уважением. Когда человек видит все это, он способен сделать многое.

Конечно, перестройка как-то задевает каждого, выводит из привычного для многих состояния покоя, удовлетворенности сложившимся образом жизни. Здесь, пожалуй, уместно привлечь внимание к одной особенности социализма. Я имею в виду высокую степень социальной защищенности человека в нашем обществе. С одной стороны, это, безусловно, благо, наше величайшее завоевание. Однако в сознании некоторых людей оно трансформируется в иждивенческие настроения.

В самом деле, безработицы нет. Заботу о трудоустройстве государство взяло на себя. Даже уволенный за леность или нарушение производственной дисциплины должен быть обеспечен другой работой. Да еще уравниловка довольно прочно вошла в повседневную жизнь: если даже плохо работает человек, все равно получает достаточно для безбедного существования. Если какой-то человек — просто тунеядец, его детей никто не оставит на произвол судьбы. У нас огромные средства сосредоточены в общественных фондах, из которых люди получают материальную помощь. Из этих же сумм идет дотация на содержание детских садов, детских домов, домов пионеров, других учреждении, имеющих дело с детским творчеством и спортом. Здравоохранение бесплатное, образование — тоже. Человек защищен от стихии жизни, и мы гордимся этим.

Но мы также видим, что недобросовестные люди как бы эксплуатируют эти преимущества социализма, знают лишь свои права, но не хотят знать обязанностей: плохо работают, прогуливают, пьянствуют. Есть и такие, что приспособили существующие законы и порядки к собственным корыстным интересам. Мало что давая обществу, они умудрялись получить от него все возможное и невозможное, жили на нетрудовые доходы.

Политика перестройки все ставит на свои места. Мы в полной мере восстанавливаем принцип социализма: «От каждого — по способностям, каждому — по труду», добиваемся социальной справедливости — для всех, равных прав — для всех, одного закона — для всех, одной дисциплины — для всех, высоких обязанностей — для каждого. Перестройка повышает планку общественной ответственности и требовательности. Перемен не хочет тот, кто считает, что у него уже есть то, что ему нужно, и зачем ему перестраиваться? Но если у человека есть совесть, если он не забывает о благе своего народа, то он не может, не должен так рассуждать. Да еще гласность высвечивает, что кое-кто пользуется незаконными привилегиями. Нельзя дальше мириться с застоем.