Как санкции ударят по России - Иноземцев Владислав Леонидович. Страница 41

Влияние нефти и газа на экономику России огромно. Страна в 2013 году экспортировала 389 млн. т нефти и нефтепродуктов и 196 млрд. куб. м газа — доходы от их продажи составили €188 млрд., или 53,5 % всех экспортных поступлений. Пошлины на экспорт нефти и газа принесли 36,4 % доходов федерального бюджета, а вместе с налогом на добычу полезных ископаемых — 51,3 %. Согласно официальным данным Министерства финансов, в случае отсутствия этих поступлений, дефицит бюджетной системы России составил бы 10,2 % ВВП — несколько больше, чем он был в самом «кризисном» 1992 году, сразу после распада Советского Союза. Только прирост цен на нефть и газ по сравнении с 2002 годом принес России €2,05 трлн. дополнительных доходов за последние 10 лет — практически столько же, сколько составляет годовой бюджет Германии.

Нефтяные доходы обеспечивают — через бюджетное перераспределение и рыночным путем — поддержку большинства отраслей российской экономики и гарантируют рост доходов населения, выступающих драйвером конечного спроса. Здесь же кроется и второй источник нынешнего «процветания» страны: огромное текущее недоинвестирование. B 1987 году в Советском Союзе доля ВВП, направлявшаяся на инвестиции, доставляла 32,6 %; сейчас в России она редко достигает 20 %. По сути, «проедаются» не только 10–11 % ВВП, которые составляют сверхдоходы от экспорта углеводородов, но и 10–12 % ВВП, которые направляются не на инвестиции, а на текущее потребление. Результат виден всюду: энергосети изношены на 60–70 %, число региональных аэропортов с 1991 года сократилось в 8 раз, автобан между Москвой и Санкт-Петербургом строится уже более 15 лет, но так и неясно, когда будет введен в строй. Через 5-10 лет устаревание советской инфраструктуры станет самой большой проблемой России, но пока это мало кого волнует — тем более что денег на ее развитие все равно нет.

Экономика рантье предрасполагает к коррупции, которая определятся двумя обстоятельствами. C одной стороны, перераспределение нефтяных доходов позволяет не задумываться о развитии предпринимательства и создании среднего класса (сегодня более 60 % россиян, относящихся к «среднему классу» по западному уровню доходов — это чиновники и члены их семей); с другой, стремление к прочному политическому контролю вынуждает власти закрывать глаза на коррупцию во властной вертикали в случае, если ее участники сохраняют политическую лояльность. Поэтому коррупция, которая оценивается в €220 млрд. в год, или в 14 % ВВП — системная черта российской экономики. Масштабы ее проникновения в органы власти делают ее правилом жизни, а не отклонением от нормы. Бороться с ней при сохранении нынешнего режима невозможно. Укравшие до $300 млн (!) налоговые инспектора, включенные в Magnitsky list, продолжают работать, а один из самых вороватых министров, Анатолий Сердюков, хотя и отстранен от должности, остается на свободе. Коррупция в России повсеместна, и при нынешней системе борьба с ней не должна приниматься всерьез.

Особенностью России, отличающей ее от всех развивающихся экономик, особенно азиатских, является то, что хозяйственный рост происходит здесь на фоне последовательной деградации промышленности. B Китае в 2000–2010 годах средний темп роста ВВП составлял 9,8 %, а темп роста промышленного производства — 14,4 %; в Бразилии эти цифры находились на уровне 2,0 и 3,4 %, в Южной Корее — 3,7 и 6,2 %, и только в России ВВП рос в среднем на 5,3 % в год, а промышленность — всего на 3,4 %. Основной прирост ВВП обеспечивался развитием оптовой и розничной торговли, сферы услуг, банковского бизнеса, мобильной связи и интернета, в меньше мере — строительства. Редким исключением является автомобильный сектор: в последние годы перед вступлением в 2012 году в BTO Россия смогла привлечь сборочные предприятия крупнейших западных автоконцернов (Ford, Volkswagen, Peugeot, Toyota, Daewoo), и по итогам 2013 года выпустила более 2,2 млн. легковых автомобилей, из которых всего 438 тыс. составила продукция of the Soviet-time VAZ plant. B остальном похвастаться нечем: страна импортируют 100 % мобильных телефонов и 95 % компьютеров, практически всю оргтехнику и медицинское оборудование, 85 % самолетов и 70 % лекарственных средств. Даже холодильники и стиральные машинки производятся в стране исключительно на предприятиях, построенных иностранными компаниями. B крупнейших торговых центрах Auchan, Metro или MediaMarkt нет никаких российских товаров, кроме продуктов питания. Россия — это в максимально возможной степени общество потребления, и практически ни в какой мере не общество производства.

Важнейшей проблемой, связанной так или иначе с диспропорциями в развитии экономики, выступает и диспаритет доходов и производительности. Зарплаты в России устойчиво росли на протяжении последних 15 лет: их средний уровень повысился с 2,2 тыс. руб (€86,3) в месяц в 2000 году до 28,9 тыс. руб (€690) в 2013 году. Сегодня руководители компаний и чиновники получают зарплаты, существенно большие европейских. Среднее вознаграждение члена правления «Газпрома» в 2010–2013 годах превышало €450 тыс., а руководитель ФСБ официально получает 9,4 млн. руб (€206 тыс.) в год — немного больше, чем президент Франции. Однако в масштабах страны эти высокие доходы не обеспечивают роста производительности. Если взглянуть на тот же «Газпром», окажется, что штат компании составляет более 417 тыс. человек — на 55 % больше, чем в BP и в 4,9 раза больше, чем в Shell. B Российских железных дорогах занято… 960 тыс. человек, а выручка компании в расчете на одного занятого составила в 2013 году 1,56 млн. руб. (€36,9 тыс.) — тогда как немецкой Deutsche Bahn — €136,9 тыс., а французской государственной компании SNCF — €134,7 тыс. В среднем производительность в российской экономики составляет сейчас 27 % от показателя США — и не растет с 2006 года. Отсюда и нарастающая проблема с нехваткой рабочих рук — в страну каждый год приезжает до 1 млн. мигрантов из стран бывшего СССР, тогда как доведение производительности только на железных дорогах до европейского уровня высвободило бы не менее 600 тыс. работников. Однако власти не воспринимают проблему серьезно: во время кризиса 2008–2009 годов руководители страны под угрозой уголовного преследования требовали от предпринимателей не увольнять работников, опасаясь социального взрыва. До сих пор проблема мобильности рабочей силы стоит в России очень остро, что мешает повышению производительности труда и сковывает экономический рост.

Но главная проблема российской экономики — это не ее технологическая отсталость и не зависимость от нефтяных доходов. Главная проблема России — это ее административный аппарат и та нагрузка, которую он оказывает на экономику. Бюрократия в России была традиционно сильна всегда, но в последние годы она прибрела гипертрофированные масштабы. В России сегодня 1,84 млн. чиновников, а на общегосударственные расходы в федеральном бюджете 2014 года выделено 1,03 трлн. рублей ($28,8 млрд.). Для сравнения: в США расходы по бюджетной статье 800 (general government) предусмотрены в сумме $28,9 млрд., хотя экономика США больше российской в 8 раз. Кроме того, в стране где насчитывается 32,2 млн. мужчин в возрасте от 18 до 65 лет, около 1,1 млн. служит в армии, более 900 тыс. — в МВД, около 600 тыс. — в других «силовых» структурах, и, кроме того, более 1 млн. — в частных охранных агентствах, т. е. 12 % мужского населения только «охраняют» созданное другими — часто мешая их созидательному труду. Для создания видимости деятельности работники «силовых» структур практически постоянно терроризируют и обирают бизнес — в дополнение к официальной налоговой нагрузке, которая составляла в 2013 году 33,3 % ВВП — столько же, сколько в Канаде, на 4,5 процентных пункта больше, чем в Швейцарии, на треть больше, чем в Турции и вдвое больше, чем в КНР. He приходится удивляться, что по качеству государственного управления Россия уверенно занимает все более низкие места в глобальных рейтингах, а предприниматели стараются выводить за рубеж значительную часть своих доходов (за 2008–2013 годы официальный capital flight превысил $425 млрд.). Ответом властей остаются попытки увеличить налоговые сборы: в среднем в 2011–2012 годах поправки в Налоговый кодекс вносились Государственной Думой один раз в три (!) недели. Результат налицо: экономический рост в России резко замедлился: с 4,9 % в первом квартале 2012 года до 0,7 % в первом квартале 2014 года — причем, как полагают специалисты рейтинговых агентств, сегодня экономика страны уже находится в рецессии.