Если бы Гитлер не напал на СССР… - Кремлев Сергей. Страница 93
— Господа, премьер-министр и главный маршал авиации поставили передо мной конкретную задачу — весьма, уверяю вас, методически нетривиальную… И я её решил! Я называю этот метод «ковровым бомбометанием».
Так что 30 мая 1942 года 1046 самолётов Его Величества должны были взять курс на Кёльн. В воображении профессора над старинным немецким городом с восьмисоттысячным населением уже повисали облака дыма… Прямо к небу возносились огненные смерчи, уносящие ввысь древние молекулы двух шпилей знаменитого Кёльнского собора и университета, основанного в 1388 году. Бомбы лорда Черуэлла — пока лишь в его расчётах — превращали в пылевой «ковёр» наиболее плотно заселённые жилые центральные кварталы, практически не задевая промышленные окраины — ещё бы, ведь, кроме заводов «И. Г. Фарбениндустри» в Леверкузене, в Кёльне размещались и автомобильные заводы Форда.
Но этот массированный налет англичане совершить не смогли — в апрельских и майских налетах королевские ВВС понесли неожиданно огромные потери, и к концу мая бомбардировочные (да и истребительные) силы англичан оказались истощёнными.
Усиление воздушной войны Черчиллем против Германии не привело к усилению воздушной войны Германии против Англии. Фюрер учел ошибку 1940 года и не пытался сломить дух англичан за счёт воздушного террора. Вместо налётов немцы по ночам запускали при попутном ветре в сторону Англии воздушные шары с листовками. Там было не так уж много слов:
Народам нужен мир, и Германия вместе со своими союзниками предлагает народу Англии немедленный мир. Лучше смотреть друг на друга через стол переговоров, чем через прорезь прицела! Немцы придут в Англию не для того, чтобы поработить англичан.
Эти листовки читали.
Прочитав же, угрюмо задумывались.
А К НАЧАЛУ лета 42-го года развернулся во всей своей мощи фактор Советского Союза. Изменения произошли серьёзнейшие. Третья пятилетка заканчивалась, и начиналась не просто четвертая пятилетка — начиналась новая история новой России.
Красная Армия поражалась сама себе. За год — с весны 41-го по весну 42-го — она так обросла броней и усилилась огнём, что в это порой не верилось даже ее командирам. Та линия укреплённых районов, которую называли «Линией Сталина» еще во времена, когда она существовала лишь на бумаге, теперь была практически построена, и туда завезли вооружения. К началу 42-го года между фюрером и Сталиным прочно установилась личная переписка, и Сталин в мае писал:
«Этим летом мы принимаем в эксплуатацию новую систему укрепленных районов. Пусть этот факт не тревожит вас — укрепления строят не для того, чтобы наступать… Это — лишь страховка от любых неожиданностей… Причем страховка, как мне хотелось бы думать, и для вас, господин Гитлер. Как я могу догадываться, даже сегодня далеко не все в Германии удовлетворены новыми отношениями между нами, и я надеюсь, что наши УРы помогут вам, господин Гитлер, сдерживать подобные негативные настроения.
С другой стороны, мы теперь можем всерьез задуматься об организации удара по Британской Индии и о помощи вам в ударе по самой Британии… Кроме того, мы готовы помочь бронетехникой и даже авиацией Японии — при условии благоприятного развития наших отношений».
Техники теперь действительно хватало! В войсках было восемь тысяч Т-34 с хорошо обученными экипажами, три тысячи KB и более тысячи новейших тяжёлых танков «Иосиф Сталин». Новые самолеты поступали в ВВС тысячами, автоматы и пулемёты в пехоту — сотнями тысяч. Формировались новые воздушно-десантные корпуса, где каждый десантник имел до десятка прыжков.
Мы всё щедрее делились оружием с рейхом. Зимой в Германию было отправлено семьсот новых зенитных орудий, а 20 апреля Сталин в третий раз поздравил Гитлера с днем рождения и — как он написал в письме — преподнес фюреру личный подарок в виде еще пятисот тридцати зениток: по десятку за каждый прожитый год.
В начале мая Россия открыто поставила в рейх и пятьсот тридцать скоростных высотных истребителей противовоздушной обороны МиГ-3. В итоге «ковровые» налеты профессора Линдемана быстро свернулись, чтобы уже никогда больше не разворачиваться.
Сворачивались и перспективы Британской империи, причем сдать ее в архив были намерены сами янки. Собственно, ещё 10 декабря 1940 года президент Совета национальной промышленной конференции США Вирджил Джордан выступил в Вашингтоне перед избранной аудиторией:
— Господа! В итоге этой войны Британия настолько обнищает, и престиж её так пострадает, что маловероятно, чтобы она смогла восстановить или сохранить то господствующее положение в мировой политике, которое она так долго занимала…
Джордан говорил уверенно и напористо, а ему кивал головой высокий — выше шести футов, седовласый, импозантный, величественный, прекрасно одетый (правда, в несколько старомодном стиле) джентльмен в пенсне и с поводком слухового аппарата, сбегавшим от уха вниз… Джентльмен имел репутацию экономического диктатора США ещё с Первой мировой войны, когда он был председателем Совета по военной промышленности при президенте Вильсоне. Теперь он играл примерно ту же роль при президенте Рузвельте и считался всемогущим.
Звали его Бернард Барух… Этого еврейского миллионера многие считали просто ловким мошенником и даже подставной фигурой. Однако мошенник это был планетарного масштаба, а в хозяевах у него ходили высшие Золотые Космополиты. И это делало Баруха не только подставным, но еще и доверенным лицом, вводило его на равных в избранный, узкий круг. И само собой разумелось, что при любом президенте он вхож в Белый дом.
Когда Барух не желал чего-либо слышать, он поступал просто — отключал слуховой аппарат. Но сейчас он слушал Джордана очень внимательно. И можно было лишь пожалеть, что эту речь — в отличие от бесед «у камелька» президента Рузвельта или проникновенных публичных спичей премьера Черчилля — не транслировали для широкой английской массы. В зале сидели свои, поэтому Джордан говорил не стесняясь:
— В лучшем случае Англия станет младшим партнером в системе нового англосаксонского империализма, центром тяжести которого будут экономические ресурсы и военная и военно-морская мощь Соединённых Штатов. Скипетр власти переходит к нам, господа!
Прошло полтора года… Англия в результате войны нищала, Америка становилась богаче. Даже рабочие в США получали от войны что-то и кроме роста цен — война была далеко, зато снижалась безработица, да и оплата труда пока не падала. Военные заказы распределялись между первой сотней крупнейших фирм, и прирост дивидендов составлял сотни процентов. Но и в экономике Америки вот-вот могли начаться перебои — ведь «полнокровие» наступало от избытка дурной, военной, «крови». Англия, ведущая войну, была спасительным средством, помогая избыток крови спускать.
Но Англия же становилась и обузой.
Глава «Чейз Манхэттен бэнк» и «Стандарт ойл» Давид Рокфеллер провел совещание с ближайшими коллегами. Кроме своих — семейства Рокфеллеров и давнего, ближайшего советника Айви Ли — были Морганы с патриархом — Джоном Пирпонтом-младшим, Дюпоны из «Дженерал моторс» и «Дюпон де Немур», Варбурги, Шиффы и Каны из наследственно антирусской банковской группы «Кун, Леб и К°», бывший посланник США в Швеции миллионер Морхэд…
Были тут и братья Даллесы, влиятельные евреи Генри Моргентау и Джеффри Сакс из Белого дома, был Бернард Барух… Был патриарх финансового закабаления Германии Оуэн Юнг из «Дженерал электрик».
Скромно сидел в полутьме папский нунций.
И также в полутьме скрывались — хотя тут скрываться было и не от кого — самые влиятельные и самые могущественные, для широкой публики и даже для политиков — безымянные. Те, чьи никем не подсчитанные миллиарды были тайно разбросаны по всем этим «Стандарт…» и «Дженерал…».