Крест Сталина - Таро Сергей. Страница 65
- Есть ли уверенность, что завтра возьмете зееловский рубеж?
- Завтра к исходу дня оборона на зееловском рубеже будет прорвана!
- Хорошо! Будем считать вопрос исчерпанным!
Вернувшись к начальнику подотдела, вождь продолжил прерванный телефонным звонком предыдущий разговор, поочередно загибая пальцы:
- Кругом проблемы! Наши потери несравнимы с потерями союзников - раз. И катастрофически не хватает специалистов по определению ценности трофеев - два. Шлют сюда всякое дерьмо! Каждый генерал вагонами гонит женские чулки, шторы и прочую чушь, а генералов у нас больше тысячи. Зачем Жукову чемодан подтяжек?.. Мы имеем десятки тысяч разоренных предприятий и на пять триллионов прямых убытков. Нам нужно что-то существенное... - вождь разогнул пальцы и подавил нарастающее волнение. - Когда мы получим дополнительный кредит на восстановление? У меня имеется ряд документов, подтверждающих активность деловых кругов на Лондонской бирже... Смогут ли ваши специалисты допустить обвал английского фунта стерлинга?.. Где деньги, которые напечатал Гитлер на нашем оборудовании?
- Полмиллиарда фунтов, товарищ Сталин, находятся в надежном месте. "Тихая" эмиссия произойдет в новозеландском регионе после соприкосновения советских и японских войск в Манчжурии, предположительно в конце августа 1945 года! Кроме этого агент "Ребека" произвел контрольные действия для завершения операции "17"... Сейчас можно говорить об удачной откачке денег в объеме восемнадцати процентов от общей суммы партийной кассы нацистов. Приходится учитывать, что степень защиты вкладов идет по категории "Zero"!
- Почему именно восемнадцать, а не пятнадцать, или двадцать процентов? ... Товарищ Волков, наверное, научился занижать контрольные цифры, ... чтобы был резерв для перевыполнения?! ... Не надо сомневаться в умственных способностях товарища Сталина. Он понимает, что вклады по категории "Zero" это уже не деньги конкретно Гитлера, Бормана или Геринга, а деньги других юридических лиц...
- Совершенно верно, товарищ Сталин. Удалось "отмыть" только искомую цифру. Это достаточно внушительная сумма, перекрывающая двухгодичный бюджет нашей страны! Банки, у которых исчезли эти деньги, не смогут легально объявить о потере обезличенных денежных средств. Наш расчет строится на том, что с партийными деньгами нацистов и последующими судебными процессами никто связываться не будет.
- Надо учесть эти обстоятельства и проработать вопросы защиты нашей советской партийной кассы, чтобы в дальнейшем никакие друбинские не смогли найти концов... Наши деньги должны работать во имя блага народа, по праву заслужившего нового общества! - в глазах вождя заблестел оранжевый огонь, зажженный новыми перспективами. - Надо добиться чистоты наших рядов, избавления от возможных казнокрадов, воров и политических аферистов. ... И обязательно застраховаться от возможности потери всех богатств! - Сталин на мгновение замолчал и, толкаемый личным любопытством, тихо спросил: - Что слышно о Симоненко, не появлялся ли он снова в Бостоне?
- В Бостоне мы потеряли двух ликвидаторов. Трупы кремированы, как неопознанные... Вездесущие репортеры отнесли все это на уголовные разборки внутри русской диаспоры.
- Выходит, спецпринадлежности в руках Корнея?
- Да, вполне возможно, что он появится под другой фамилией...
- На территории Швейцарии?! - усы уползли кверху, обнажая прокуренные желтые зубы. - Сам не знаю, почему я до сих пор терплю товарища Волкова?!
Наверное, вождь подумал, что шутка удалась...
ГЛАВА 77
2 мая 1945 года...
Когда я очнулся, мое многострадальное тело саднило и сотрясалось мелкой дрожью. Вдобавок, большая кувалда со звоном долбила в затылок, и тысячи маленьких чертиков врывались в мое внутричерепное пространство...
Лишь после третьей попытки я с трудом перевернулся на левый бок...
Где я?.. В Берлине?.. А может в Москве, у Лаврентия Берия?.. Именно к нему угрожал отправить мою персону суровый полковник из НКГБ. До сих пор помню его безобразный шрам на правой щеке, бесконечные намеки на расстрел, и откровенные расспросы о Корнее...
Но я ничего не сказал и меня, скорее всего, отправили поближе к Лубянке. Несусветная тряска, щербатые доски и крутой загиб металлической скобы с проржавевшими гайками наводили на мысль, что я в каком-то вагоне, переделанном расторопными чекистами в походную тюрьму. Вернее в малой его половине, огороженной толстенными дубовыми досками и внушительной паутиной колючей проволоки.
От невеселых мыслей мое тело затряслось еще сильнее - потолок, крытый изнутри куском ржавого железа, расплылся большим лиловым пятном, затем перетек в некую замызганную массу, и я вновь окунулся в небытие...
Сколько я пребывал в таком подвешенном состоянии? Может быть, год?.. Может быть, два?.. Вновь встряхнуло...
- Мать вашу!.. - раздалось снаружи.
Одновременно с визгом тормозных колодок мое тело неудержимо покатилось вперед, ударилось о скобу, и припечаталось - аккурат - между двух щербатых досок.
Через щель в тамбуре были видны чьи-то бесхозные офицерские прохоря [55], слепящие потоки станционных прожекторов и длинные тени набычившихся зениток...
Майор щелчком отбросил окурок, метнулся к боковому поручню тамбура вагона, и зарычал в темноту:
- Стоять, быдло!!! Объект категории "С" - стреляю без предупреждения!!!
Собачий лай перекрыл тираду моего высокопоставленного охранника. Из темноты последовала непонятная брань, заверещал движок "виллиса", кто-то отъехал, а может приехал. В общем, возникла суета, обычная для станционных перегонов, где каждый знал свое дело, но что-то не стыковалось, не сходилось, и все бежали к телефону, к своим покровителям для решения тех или иных вопросов.
Майор, бурча под нос новые проклятия, вытащил новенький ППШ [56]. Дело принимало крутой оборот...
Пока босоногий охранник готовился к оборонительным или, наоборот, к наступательным действиям я успел рассмотреть трафаретные цифры на бортах соседних вагонов. Что они могли означать, я не знал. В боку щемяще саднило. Казалось, мои ребра вылезли наружу и упирались в кровельный пол передвижного зиндана [57]...
По крыше оглушительно пробарабанило, брякнуло оружием и опустилось рядом с офицером.
- Андрей, что случилось??! - майор припал к прибывшему силуэту и отчаянно задышал.
- Да поляки, ... кэбэвэшники [58]! На путях поставили танк, пару зениток и полбатальона фуражек...
- Перестреляют, к чертовой матери! Вызывай по рации подкрепление! - Майор выглянул из-за противопульного ограждения и проорал в темноту: - Предупреждаю: поезд литерный! Особый пропуск - без остановок! Старшего офицера ко мне!!! - после грозной тирады он припал на колени, и его розовые пятки замаячили перед моими глазами...
Из темноты неторопливо выехал боевой настоящий танк, и если честно, то в этот момент стало страшно. Все мои жалкие проблемы покорно покинули голову. Успокаивало лишь то, что танковая пушка смотрела совершенно в противоположную сторону.
Между тем ствол союзной "тридцать четвертки" медленно прочертил полукруг и уставился жерлом в бронированный тамбур. Пока я отползал от расщелины, бронемашина, провернув гусеницами воздух, на мгновение скрылась в клубах тошнотворного дыма, дико взревела и протаранила борт впередистоящего вагона...
Вагон бойко соскочил с тележек и завалился набок...
С передней платформы из-за ряда тугих мешков с песком тяжело и гулко пробурчал станковый пулемет. В ответ затрещали редкие автоматные очереди. Пули цокали по бортам вагонов и, взлетая свечками, уносились к далеким звездам...
В общем, перестрелка была слабоватой, а если говорить точнее, на букву "хэ". Польская сторона вела огонь абсолютно не прицельный, скорее в качестве устрашения...