Дело: «Злобный навет на Великую Победу» - Бушин Владимир Сергеевич. Страница 34

Но позвольте, как так «Сталин не жалуется»? В пункте 3 секретного постановления говорилось: «Ввиду того, что тов. Сталин, оставаясь по настоянию Политбюро ЦК первым секретарем ЦК ВКП(б), не сможет уделять достаточного времени работе по Секретариату ЦК, назначить тов. Жданова А.А. заместителем тов. Сталина по Секретариату ЦК…» (там же, с. 381).

Если Сталин остался первым секретарем лишь по настоянию Политбюро, значит, он отказывался, значит, тоже и он жаловался, что не сможет, и с ним Политбюро согласилось, потому и назначило Жданова его заместителем по Секретариату. Выходит, Сталин коварно унижал Молотова, а Политбюро столь же коварно — Сталина. Так, мыслитель Млечин?

Возвращаясь к приведенным текстам Карпова, следует признать, что они чрезвычайно характерны для его истинного отношения к Сталину. У него прорва напыщенных громких похвал общего характера (стратег!., провидец!., гений!), но в конкретных обстоятельствах, в частных фактах прорывается враждебность, стремление высмеять, унизить. Например, в «Маршале Жукове» он приводит текст «Торгово-кредитного договора между СССР и Германией» от 19 августа 1939 г. Он предусматривал «предоставление Германией Советскому Союзу кредита в размере 200 млн. германских марок для закупки германских товаров в течение двух лет… А также поставку товаров со стороны Советского Союза и Германии в тот же срок на сумму в 180 млн. марок».

Казалось бы, если в Соглашении сперва сказано о германском кредите и о закупке нами германских товаров, то, коли тебе захотелось пояснить суть дела, то с этого и начни, а потом — о наших поставках Германии. Карпов же поступает жульнически: приводит длинный список наших товаров, поставленных Германии, а о немецких поставках нам пишет: «Приведу только один пример…» Да почему же такая скромность? «Нами был куплен крейсер „Лютцов“… Немецкий буксир доставил в Ленинград корпус корабля без механизмов и вооружения…»

И следует издевательский вывод: «Вот так обманывали нашего „мудрого и гениального вождя народов“, и так бездарно он отдавал столь необходимое нам стратегическое сырье…» (т. 1, с. 465–466). Однако по поводу крейсера Карпову предстоит схватка с упомянутым Млечиным. Тот пишет: «Немцы продали Красной Армии самый современный тяжелый крейсер „Лютцов“, заказанный наркомом Тевосяном. Весной 1940 года немецкий буксир привел его в Ленинград. Семьдесят немецких инженеров и механиков под руководством адмирала Фейге участвовали в достройке крейсера» (И. Сталин и его маршалы, с. 291). Вот разбирайтесь…

Но гораздо важнее отметить, что Карпов низводит Сталина до своего самодостаточного уровня. Ему суют убогие фальшивки то о доносе в 30-е годы Г.К. Жукова на маршала Егорова, то о том, как Сталин пытался в 1942 году заключить мир с фашистской Германией и ударить вместе против Англии, США, то о расстреле 15 тысяч писателей, и он все это хватает, глотает, а потом — в свои книги. И явную чушь выдает за великие открытия. А тут уверяет, будто и Сталин был таким же олухом, но уже в государственном масштабе.

На самом деле поставки между СССР и Германией, конечно же, имели двусторонний и равноценный характер. Об этом можно прочитать хотя бы в воспоминаниях авиаконструктора А. Яковлева, который сам ездил тогда в Германию и выбирал, что нужно купить из авиационной техники, или в воспоминаниях В. Бережкова, переводчика Сталина.

Так чем же объяснить такую ненависть Карпова к Сталину? В чем дело? Да, видимо, в том, что он до сих пор считает и пишет в газетах: «Сталин мне жизнь крепко покалечил» (Правда-пять, 14 июля 1998). Да как же покалечил, — спросили его высоколобые правдисты? Да как же! «Меня, — говорит, — ведь еще до войны судили за нетактичное высказывание о „вожде народов“» (там же).

Он настойчиво берет последние два слова в издевательские кавычки. А что, не был Сталин вождем? Если немка Екатерина Вторая, спустя всего пять лет после вступления на престол через труп своего венценосного супруга получила титул «матери народов», то почему же Карпов не считает вождем народов Сталина, который тридцать лет именно вел страну как народный водитель, как вождь и привел с исторических задворок в первый ряд мировых держав? Ну, коли не по душе, можно и не называть, от этого ничего не изменится: тридцать лет не превратятся в тридцать дней, а передовая позиция в мире — в исторические задворки. К слову сказать, Гитлер в карповских книгах всегда фюрер без кавычек.

О том, за что Карпова судили и посадили, он подробно рассказал во многих публикациях, в частности, в своем «Полководце».

1941 год. Карпов курсант-выпускник Ташкентского пехотного училища им. Ленина. И вот: «Меня арестовали незадолго до выпуска» (Советский писатель, 1985. С. 237). Как незадолго? Сразу путаница: то говорит в феврале, то в апреле. По последним данным, видимо, с его же слов, «в конце апреля, менее чем за две недели до выпуска» (Русские писатели XX века. М. 2000. Стр. 330).

Дальше: «Однажды, готовясь к семинару, я читал брошюру о работе Ленина „Что делать?“… Я очень любил Ленина, и меня коробило от того, что о Ленине у нас вспоминали все реже… Я подчеркнул в брошюре имя Ленина — оно упоминалось 60 раз, а имя Сталина — 80 раз. И сказал соседу, такому же курсанту: „Черт знает что! Ну почему нужно Сталиным заслонять Ленина?“

Я показал соседу свои подсчеты. Этого было достаточно. Меня арестовали. В 19 лет я стал „врагом народа“» (с. 237). Вот вам и очередная жертва культа личности.

И тут приходится сказать, что, во-первых, разведчику должно быть известно: врать лучше в нечетном числе и уж никак не с нулями на конце, а тут — 60 и 80. Это сразу вызывают сомнение. Во-вторых, живой руководитель страны с его делами, поступками, речами, естественно, оказывается на первом плане и, если угодно, «заслоняет» того руководителя, который умер уже почти двадцать лет.

Но — Ленина «вспоминали все реже»? Это всем очевидная чепуха. Журналист Алексей Голенков и его соавтор Геннадий Супрунюк, ныне покойный, напомнили Карпову фильмы тех лет: «Чапаев» (1934), «Ленин в Октябре» (1937), «Человек с ружьем» (1938), «Ленин в восемнадцатом году» (1939), «Яков Свердлов» (1940)… Во всех этих фильмах, а они шли в кинотеатрах всей страны, так или иначе, но с неизменным почитанием воссоздавался образ Ленина. А было еще и немало таких же спектаклей. Чего стоил один «Человек с ружьем» во МХАТе! А литература о Ленине! А издание его собственных книг! Уже вышло три полных собрания сочинений, и как раз в 1941 году появился первый том четвертого, а за ним последовало и пятое. И высший орден страны — имени Ленина. А сколько городов носили его имя, начиная со второй столицы державы. И неужели не знал Карпов, что уже заложен фундамент Дворца Советов, который должна была венчать гигантская фигура Ленина? Наконец, и сам же он был курсантом училища, которое носило имя не Сталина, а Ленина. Словом, перед нами совершенно несуразная выдумка, рассчитанная на невежественных олухов.

А еще упомянутые два журналиста резонно пишут: если Карпов в 1985 году уверял нас в своей ревнивой любви к Ленину, то что ж он молчал, когда через два-три года началось злобное поношение Ильича? Что ж он и сейчас не выступит в его защиту? Странно…

Bo-третьих, Карпов хотя не указывает, какую брошюру он читал, кто автор, но дотошные журналисты разыскали брошюру А. Григоренко «О книге В.И. Ленина „Что делать?“». Она относится как раз к тому времени. Вполне вероятно, что Карпов читал именно ее. Так вот, в ней имя почившего Ленина упомянуто 115 раз, а живого вождя народа Сталина — лишь 36, т. е. не больше на треть, как уверяет жертва культа личности, а меньше в три с лишним раза. Выходит, что никак не мог курсант Карпов сказать «нетактичные» слова о Сталине в связи с этой брошюрой. И похоже, что посадили Карпова совсем не за «нетактичность» или негалантность.

В-четвертых, от слов «этого было достаточно» для ареста уж очень разит враньем солженицынского пошиба, что сажали за любое неосторожное словцо, за пустячный донос. Так было далеко не всегда. Это доказывается фактами хотя бы из жизни самого Солженицына: на следствии он представил своими единомышленниками школьных друзей К. Симоняна, Л. Ежерец, Л. Власова, любимую жену Н. Решетовскую, но их никого и не тронули. Мало того, когда он сидел в лагере по статьям 58–10 и 58–11 (антисоветская пропаганда и создание антисоветской организации), его жена прошла на службе непростую процедуру засекречивания. Уж там не могли не знать, где и за что пребывает ее супруг… Это делает еще более загадочным рассказ Карпова о причине его ареста. И тут нас ожидает увлекательнейший поворот.