Том 5 - Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович. Страница 49

Раковский, видимо, увлекается прусской системой постройки федерации. Германская федерация построена так, что равенства между государствами нет совершенно. Я предлагаю поставить дело так, чтобы наряду с представительством классовым, — это первая палата, которая выбирается на общесоюзном съезде Советов, — у нас было представительство национальностей на началах равенства. Восточные народы, органически связанные с Китаем, с Индией, связанные с ними языком, религией, обычаями и пр., важны для революции прежде всего. Удельный вес этих маленьких народностей стоит гораздо выше, чем удельный вес Украины.

Ежели мы на Украине совершим маленькую ошибку это не будет так чувствительно для Востока. А стоит одну маленькую ошибку совершить в маленькой стране, в Аджаристане (120 тысяч населения), как это отзовется на Турции и отзовется на всем Востоке, ибо Турция теснейшим образом связана с Востоком. Стоит допустить маленькую ошибку в отношении маленькой области калмыков, которые связаны с Тибетом и Китаем, и это отзовется гораздо хуже на нашей работе, чем ошибка в отношении Украины. Мы стоим перед перспективой мощного движения на Востоке и должны нашу работу направлять прежде всего по линии пробуждения Востока и не предпринимать ничего такого, что могло бы, хотя бы отдаленно, хотя бы косвенно, умалить значение каждой отдельной, самой маленькой народности на восточных окраинах. Вот почему я полагаю, что было бы справедливее, целесообразнее и революционно выгоднее с точки зрения управления такой большой страной, как Союз Республик, имеющей 140 миллионов населения, — было бы лучше устроить так, чтобы там, во второй палате, было равное представительство всех республик и национальных областей. Республик у нас автономных — 8, независимых тоже — 8, Россия войдет в качестве республики, областей у нас 14, это и будет та самая вторая палата, которая отразит все потребности и нужды национальностей и облегчит управление такой большой страной. Вот почему я думаю, что поправку Раковского надо отклонить.

Двенадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. М., 1923.

6. Добавление к докладу комиссии по национальному вопросу. 25 апреля

Товарищи, докладывая вам о работах секции по национальному вопросу, я забыл упомянуть еще о двух маленьких добавлениях, о которых нельзя не упомянуть. К параграфу 10 в пункте “б”, где говорится, чтобы был учрежден специальный орган представительства всех без исключения национальных республик и национальных областей на началах равенства, надо добавить: “с возможным учетом всех национальностей, входящих в состав этих республик”, ввиду того, что в некоторых республиках, которые будут представлены во второй палате, имеется по нескольку национальностей. Например, Туркестан. Там, кроме узбеков, имеются туркмены, киргизы и другие народности, и необходимо так составить представительство, чтобы каждая из этих народностей была представлена.

2-е добавление ко 2-му разделу в самом конце. Оно гласит:

“Ввиду громадной важности, какую имеет деятельность ответственных работников в автономных и независимых республиках и на окраинах вообще (осуществление связи трудящихся данной республики с трудящимися всего остального Союза), съезд поручает ЦК озаботиться об особо тщательном подборе этих работников, с тем, чтобы состав их полностью обеспечивал действительное проведение в жизнь решений партии по национальному вопросу”.

Затем два слова по поводу одного замечания Радека в его речи. Об этом меня просят товарищи армяне. Замечание это, по-моему, не соответствует действительности. Радек здесь говорил о том, что армяне угнетают или могут угнетать в Азербайджане азербайджанцев и, обратно, азербайджанцы могут угнетать армян в Армении. Я должен заявить, что вообще таких явлений в природе не бывает. Бывает обратное явление, что в Азербайджане азербайджанцы, как большинство, угнетают армян и режут, как это было в Нахичевани, где вырезали почти всех армян, а армяне у себя в Армении вырезают почти всех татар. Это было в Зангезуре. Но чтобы в чужом государстве меньшинство угнетало людей большинства, — таких неестественных вещей не бывало.

Двенадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. М., 1923.

Печать как коллективный организатор

В своей статье “До корня” (см. № 98 “Правды”) Ингулов затронул важный вопрос о значении прессы для государства и партии. Видимо, для подкрепления своей мысли он сослался на организационный отчет ЦК, где говорится о том, что пресса “прокладывает неуловимую связь между партией и рабочим классом, — связь, которая по своей силе равняется любому передаточному аппарату массового характера, что печать — самое сильное оружие, при помощи которого партия ежедневно, ежечасно говорит с рабочим классом”. [79]

Но в своей попытке разрешить вопрос Ингулов допустил две ошибки: во-первых, он исказил смысл цитаты из отчета ЦК; во-вторых, он упустил из виду важнейшую организационную роль печати. Я думаю, что ввиду важности вопроса следовало бы в двух словах остановиться на этих ошибках.

1. Смысл отчета вовсе не в том, что будто бы роль партии ограничивается задачей говорить с рабочим классом, между тем как партия должна разговаривать с рабочим классом, а не только говорить. Ничего кроме пустой эквилибристики не представляет противопоставление формулы “говорить” — формуле “разговаривать”. На практике и то и другое представляет неразрывное целое, выражаясь в непрерывном взаимодействии между читателем и писателем, между партией и рабочим классом, между государством и трудящимися массами. Это явление имело место с самого начала существования массовой пролетарской партии, еще со времен старой “Искры”. Ингулов не прав, думая, что такое взаимодействие началось лишь спустя несколько лет после взятия власти рабочим классом в России. Смысл цитаты, взятой из отчета ЦК, заключается не в “говорении”, а в том, что печать “прокладывает связь между партией и рабочим классом”, связь, “которая по своей силе равняется любому передаточному аппарату массового характера”. Смысл цитаты — в организационном значении печати. Именно потому и попала печать, как один из приводных ремней между партией и рабочим классом, в организационный отчет ЦК. Ингулов не понял цитаты и невольно исказил ее смысл.

2. Ингулов подчеркивает агитационную, обличительную роль печати, полагая, что этим исчерпывается задача периодической печати. Он ссылается на ряд злоупотреблений в нашей стране, указывая, что обличительная работа печати, агитация путем печати представляет “корень” вопроса. Между тем, ясно, что, при всем значении агитационной роли печати, организационная ее роль является в данное время наиболее животрепещущим моментом нашей строительной работы. Дело не только в том, чтобы газета агитировала и обличала, но прежде всего в том, чтобы она имела богатую сеть работников, агентов и корреспондентов по всей стране, во всех промышленных и земледельческих пунктах, во всех уездах и волостях, чтобы нить от партии через газету проходила ко всем без исключения рабочим и крестьянским районам, чтобы взаимодействие между партией и государством, с одной стороны, промышленными и крестьянскими районами, с другой стороны — было полное. Если бы такая популярная газета, как, скажем, “Беднота”, [75] время от времени созывала конференции своих главных агентов в различных пунктах нашей страны для обмена мнений и учета опыта, а каждый из этих агентов в свою очередь созывал бы конференции своих корреспондентов по своим районам, пунктам и волостям для той же цели, — то этим был бы достигнут первый серьезный шаг не только в деле установления организационной связи между партией и рабочим классом, между государством и самыми глухими уголками нашей страны, но и в деле улучшения и оживления самой печати, улучшения и оживления всего состава работников нашей периодической печати. Такие конференции и такие совещания имеют, по-моему, гораздо более реальное значение, чем “всероссийские” и иные съезды журналистов. Газета, как коллективный организатор в руках партии и Советской власти, газета, как сродство завязать связи с трудящимися массами нашей страны и сплотить их вокруг партии и Советской власти, — в этом теперь очередная задача печати.