Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - МакГрегор Ричард. Страница 85

Впрочем, даже здесь политическая система демонстрирует приспособляемость. Было время, когда я считал, что национализм до такой степени отбился от рук, что стал угрожать самой КПК. Партия приучила народ бояться; однако, если дело касается патриотизма, мы наблюдаем противоположную картину: партия сама боится народа. Антияпонские выступления в начале 2005 — еще один урок, из которого ясно, что не следует недооценивать адаптивные таланты КПК. Когда по всему Китаю вспыхнули протесты против Японии, полиция выждала ровно столько, чтобы до Токио в полной мере дошел гнев населения, но не возникло угрозы стихийного перерастания уличных демонстраций в антипартийные выступления.

В день, когда массовые протесты достигли апогея, власти показали, какие у них длинные руки. И в Пекине, и в других городах по распоряжению полиции государственная телекоммуникационная сеть забросала все мобильные номера эсэмэсками, направленными на поддержание порядка. Как выразился Джереми Бармэ из Австралийского национального университета, эти послания «позволили мельком увидеть пугающее лицо за маской современного жизнерадостного авторитаризма». Вот примеры таких эсэмэсок:

В конце шествия, у ограды японского посольства, полиция желала толпе всяческих благ, хвалила за патриотизм и выдержку — хотя народ увлеченно швырялся кирпичами в посольские окна — и просила разойтись по домам, что, в общем-то, и было сделано.

То, как партия справилась с антияпонскими выступлениями, лишний раз напомнило, что речь идет не о прямом контроле, а скорее, о методах канализирования общественного мнения в русле преобладающих политических приоритетов. Когда Япония в сентябре 2006 г. поменяла премьер-министра, китайские политики внесли коррективы и в свой курс. Примерно через год после антияпонских протестов на место Дзюнъитиро Коидзуми пришел Синдзо Абэ, которого Пекин считал более расположенным к Китаю человеком — и Ху Цзиньтао немедленно согласился с ним встретиться. Государственные СМИ как по волшебству сменили тон и сосредоточились на «позитивных» аспектах двухсторонних отношений. Полиция без особого шума прошлась по домам самых ярых антияпонских активистов и предложила им прекратить огонь на то время, пока Пекин приглядывается к новому токийскому лидеру. Массы, год назад опьяневшие от злости на японцев, молча подчинились.

Многие западные обозреватели давно предрекают, что грядущий коллапс Китая приведет к дестабилизации всего мира. Эта точка зрения верна лишь отчасти. Китай дестабилизирует мир не только вследствие своего развала, но и вследствие успеха. Стремительное развитие любой страны размером с Китай неизбежно нарушает мировой порядок. Всем государствам придется подстраиваться и конкурировать за морские торговые пути в Азии, за африканскую нефть, новый регламент работы Всемирного Банка и МВФ или, скажем, за стандарты в области мобильной телефонии. Возьмите любую глобальную дискуссию — и увидите, что в ее центре обязательно присутствует Китай.

С другой стороны, одержимость Китая экономическим развитием привязывает Пекин к глобальным институтам, которые решают подобные вопросы. КНР становится все более активным членом самых разных мировых сообществ, от ООН до ВТО или Группы ядерных поставщиков. Китай заинтересован в лоббировании своих интересов через эти организации, однако отнюдь не стремится их расшатать, поскольку любая дестабилизация негативно скажется и на нем самом. Точно так же масштаб внутренних проблем страны, их глубина и разнообразие означают, что правительственные лидеры по-прежнему будут сосредоточены на внутрикитайских вопросах. Порой трудно объяснить аутсайдерам, что Ху Цзиньтао начинает с утра беспокоиться не о том, что творится в Сенате США, а о крестьянских выступлениях в Хэнани, назначении нового партийного секретаря в Шаньдуне, очередном коррупционном скандале в Шанхае, катастрофе на угольной шахте в Шаньси и так далее. Китай все большее внимание уделяет внешнему миру, однако приоритет имеют местные проблемы.

В самом Китае его своеобразная система правления вызывает отнюдь не озабоченность, а скорее, чувство гордости. Националистический таблоид «Хуаньцю шибао» («Глобальные времена»), издаваемый под эгидой партийного рупора «Жэньминь жибао», трубит о том, как подъем Китая положил конец «одностороннему» мировому господству США вслед за окончанием холодной войны. «Китай внес крупнейший вклад в мировую политику, своей революцией, реформами и развитием доказав, что западная модель не является единственно возможным путем модернизации, — заявила редакционная статья в октябре 2009 г. — Кроме того, Китай продемонстрировал, что незападному миру вовсе не обязательно следовать по стопам Запада».

Это утверждение выражает глубоко укоренившееся в Китае мнение, которое лишь сейчас начинает получать признание на Западе, до сих пор не оправившемся от финансового кризиса. Конец холодной войны вовсе не стал концом истории. Китайская коммунистическая система во многих отношениях прогнила, она коррумпирована, зачастую дисфункциональна и неэффективна с точки зрения затрат. Финансовый кризис добавил сюда и опасную спесивость. В то же время эта система доказала свою изворотливость и гибкость, она сумела поглотить все, что ей было брошено, — к изумлению и ужасу многих западных наблюдателей.

В отсутствие демократических выборов и открытой дискуссии невозможно дать точную оценку, до какой степени массы поддерживают КПК. Однако никто не возьмется спорить с тем, что после смерти Мао Цзэдуна был существенно укреплен дуалистический фундамент партийной власти: экономическое развитие и возрождающийся национализм. Китаю с давних пор известна одна истина, которая лишь сейчас начинает доходить до многих представителей демократических стран, а именно: Китайская коммунистическая партия и ее вожди никогда и не собирались перенимать западную модель. Похоже, в обозримой перспективе станет явью их желание усесться на мир и погонять его на собственных неумолимых условиях.

Благодарности

Журналисты полагаются на отзывчивость, добрую волю и демократические устремления людей по всему свету. Это особенно верно в отношении Китая. С другой стороны, реалии китайской жизни таковы, что индивидуумам, обсуждающим внутренние механизмы политической системы, грозят большие неприятности. Даже самые невинные вопросы, затронутые в разговоре с иностранной прессой, могут испортить карьеру. Так что еще не факт, что люди, которым я выражаю благодарность, будут мне за это признательны.

Патологическая секретность партии объясняет, отчего я не включил в данный раздел имена многих китайцев, которые на протяжении долгих лет помогали мне жить и работать в КНР, включая сбор информации для этой книги. Те, кого я цитировал, разрешили мне это в процессе интервью, взятых либо в ходе 8-летнего периода с 2000 г., когда я работал в Китае для «Файнэншл Таймс», либо в течение двенадцати месяцев с мая 2008 г., когда я занимался сбором данных и писал эту книгу. Часть материала была подготовлена в середине 1990-х гг., в период моего пребывания в Гонконге и Китае в качестве репортера газеты «Австралиец». Очень многие цитаты намеренно оставлены анонимными. Вариант не идеальный, но что поделаешь…

Мне помогало немало людей — не обязательно в непосредственном написании этой книги, а просто в письмах, беседах, поисках сведений, а порой и сугубо практическим советом. С некоторыми своими помощниками я знаком лишь по электронной переписке. Я хотел бы поблагодарить Джаспера Бекера, Никласа Бекелина, Робина Борди, покойного Джима Брока, Эндрю Броуни, Криса Бакли, Никласа Шапюи, Чин Чона, Клинтона Дайнса, Дин Сюляна, Эрику Дауне, Майкла Данна, Грэхема Флетчера, Джона Гарно, Стивена Грина, Ха Цзимина, Майкла Ханя, Себастьяна Хайлманна, Берта Хофмана, Руперта Хугверфа, Тревора Хаузера, Фрезера Хауи, Нико Хаусона, Шу-Чэнь Су, Яшэн Хуанга, Брюса Джекобса, Джозефа, Кана, Дэвида Келли, Никласа Ларди, Ю Маочуня, Элис Миллер, Люка Минфорда, Барри Нотона, Марка О'Нила, Гордона Орра, Линн Пань, Энди Ротманна, Флору Сапио, Боба Ши, Виктора Шиха, Роберта Томсона, Йорга Вуттке и У Сяобо. Очень ценным ресурсом был список рассылок «ЧайнаПол» Ричарда Баума.