Антидипломатия: Модели, Формы, Методы, Примеры и Риски - Торреальба Альфредо. Страница 15

В-третьих, термин «Постдипломатия» использовался в качестве синонима идеи «Конца дипломатии» (англ. End of Diplomacy), предложенной Полом Шарпом и Джо Кларком в 1997 году [129] в качестве провокационной фразы, описывающей то, как принцип «Территориальности» (англ. Territoriality) [130] утратил свою силу на международной арене. Появление новых участников международных отношений в середине XX века снизило и смягчило значение границ, суверенитета и отношений между центральными правительствами, нецентральными правительствами и другими «негосударственными» участниками. [131] В первую очередь эти новые участники заняли политическое пространство, ранее находившееся во власти таких дипломатических институтов, как министерство иностранных дел или посольство; и в своей дипломатической деятельности нередко на международной арене достигали той же политической значимости, что и государства. По словам Мануэля Дюрана, [132] данная тенденция свидетельствует о трансформации, адаптации и изменениях в международных отношениях. Более того, она привела к изменению восприятия «международного пространства и времени», поскольку мировая политика всячески старается проложить «Посттерриториальный» (англ. Post-Territorial) дипломатический путь [133] без границ. [134] Таким образом, дипломатическая деятельность также не осталась незатронутой, так как достаточная часть ее бюрократических структур строится по принципу «территориальности» как на «фундаменте», на основе которого можно действовать. Поэтому, чтобы сменить концепцию «территориальности» как основополагающего принципа международной политической и социальной жизни, дипломатическим институтам придется потрудиться, чтобы их бюрократические структуры отвечали требованиям нового «пост» сценария, оказавшегося перед ними; а также столкнуться с упадком национального государства [135] или его возможным исчезновением, вероятность которого становится все выше. [136] «Территориальность» и дипломатия уже не обладают той же ценностью, что раньше. [137] Дипломатия перебазировалась на новый «фундамент», более многогранный, с которого принцип «территориальности» был смещен другим, более старым принципом под названием «Детерриториализация» (англ. Deterritorialization). Данный термин был сформулирован французскими философами Жилем Делезом и Феликсом Гваттари в книге «Анти-Эдип» (“L'Anti-Œdipe”) в 1972 году. [138]

Идея детерриториализации предполагает, что принцип «территориальности» теряет свою значимость в государственных и международных политических делах. «Детерриториализация» [139] предполагает разрыв связи между местом событий и историей: «территориальную амнезию, которая ведет к странностям и деструктуризации». Дипломатия в таком случае приобретает новое значение, поскольку традиционные дипломатические методы не могут остаться прежними и должны коренным образом измениться, чтобы работать в «мире без границ» [140] и без послов. Например, Джордж Кеннан [141] считает, что усилия, направленные на изменение сути дипломатии, всего лишь предоставили миру возможность взглянуть на «рассвет» дипломатии «без дипломатов». Тем временем Пол Шарп [142] ответил то же самое, когда его спросили: «А для чего вообще сейчас нужны дипломаты?» Кеннан и Шарп фактически подтвердили, что преобразования внутри дипломатии обходятся недешево, поскольку в процессе изменений некоторые составляющие дипломатии уходят в прошлое и перестают быть востребованными. Их точку зрения поддержали научные сообщества США в конце 90-х годов ХХ века, воодушевленные стремительно возрастающей ролью Интернета как средства массового распространения неправительственных организаций во всем мире. Опасения и тревоги относительно будущего дипломатии впоследствии перестали беспокоить, хотя остались те, кто подозревает, что у дипломатических институтов присутствуют «серьезные проблемы», поскольку долгие годы они основывались на идеях представительства и территориальности, которые на сегодняшний день представляют собой нечто совершенно новое.

В-четвертых, и в продолжение предыдущих рассуждений, термин «постдипломатия» используют, говоря о периоде времени, в который дипломатия, отличавшаяся ведущей ролью национальных государств, сменилась следующим этапом – «постдипломатией», ознаменовавшейся зарождением новых дипломатических взаимосвязей и, как результат, появлением новых участников международных отношений. Первым начал рассматривать проблему с данного ракурса Иньяки Агирре в 1999 году в своей работе «В чем смысл парадипломатии? Исследование между строк в поисках определения» (англ. Making sense of Paradiplomacy? An intertextual enquiry about a concept in search of a definition). [143] В данной работе Агирре заметил, что во второй половине ХХ века нецентральные правительства развернули международную деятельность, которая не только развивалась параллельно с дипломатией государств, к которым они принадлежали, но и продемонстрировала, что традиционные международные отношения претерпели серьезные изменения. На первый взгляд традиционная деятельность нецентральных правительств демонстрировала разрыв исторической линии дипломатии. Дело в том, что на сегодняшний день такие государства, как США, Канада и Испания обязаны вести внешнюю политику на международной арене, в то время как их субъекты и города действуют абсолютно независимо на той же арене, преследуя собственные региональные интересы. Допустим, у штата Техас (США), провинции Квебек (Канада) и Каталонии (Испания) имелись собственные международные интересы, которым они следовали, не согласовав свои действия с министерствами иностранных дел своих стран. Таким образом эти страны сообщали миру, что существует официальная государственная дипломатия и дипломатия регионов, что говорит о двойственности, которая идет вразрез с наиболее ортодоксальными постулатами дипломатии. Поэтому предполагается, что дипломатия перешла на новый уровень, который, по словам Агирре, может называться «постдипломатия». На этом новом уровне была оставлена позади логика традиционной дипломатии, где главными действующими лицами были государства. В соответствии с новой логикой нецентральное правительство развивает собственную дипломатию параллельно со своим государством благодаря необходимости интернационализировать региональную политику и необходимости принять региональную политику других нецентральных правительств, располагающихся в других государствах. [144]

Впоследствии идея Агирре получила развитие в других работах, ведущих разговор также о неправительственных организациях, предприятиях, корпорациях, прочих общественных и частных организациях как о компонентах постдипломатии. Все эти организации успешно прошли путь от национального объединения до международной организации. Они настолько тщательно прорабатывали ход работы, что могли приблизиться по могуществу к политическим элитам и завладеть политическим пространством на международной арене. [145] По словам Александры Виктории Лириано, [146] данные организации действительно завоевали в международной среде политическое пространство, ранее принадлежавшее государствам. Развитие современных электронных средств связи и социальных сетей не только способствовало расширению масштабов глобализации и транснационализации, но также превратило данные организации в активных участников международных отношений. Например, неправительственные организации «БРАК» (англ. BRAC), [147] «Видение мира» (англ. World Vision), [148] «Фонд Билла и Мелинды Гейтс» (англ. Fundación Bill & Melinda Gates), «Оксфам» (англ. Oxfam International) [149] и «Врачи без границ» (фр. Médecins Sans Frontières) [150] являются пятью наиболее крупными и могущественными неправительственными организациями в мире – общее число сотрудников около 182 млн. человек и ежегодный бюджет около 10 млн. долларов. Своего статуса они смогли достичь при помощи доступа к коммуникационным сетям, которые, в свою очередь, позволили им получать взносы и пожертвования со всего мира. Не говоря уже о таких организациях, как «Международное движение Красного Креста и Красного Полумесяца» (англ. International Red Cross and Red Crescent Movement), [151] «Гринпис» (англ. Greenpeace), «Каритас» (англ. Caritas), [152] «Международная амнистия» (англ. Amnesty International), [153] «Всемирный фонд дикой природы» (англ. World Wildlife Fund) [154] и прочих. Все эти организации проложили себе дорогу в международное сообщество и достигли там того же уровня значимости, что и государства Центральной Америки и Центральной Африки, открывшие дипломатические «ворота» в свою страну для установления отношений с организациями и, таким образом, облегчили процедуру получения гуманитарной и благотворительной помощи, которую предлагают все вышеупомянутые организации. В будущем отношения между государствами и неправительственными организациями также демонстрировали другое значительное изменение в традиционной дипломатической модели. Их бюрократические структуры нуждались в регулярном обновлении для того, чтобы взаимодействовать с неправительственными организациями. Таким образом они пытались преодолеть многочисленные барьеры экономических и политических реалий, возникавших снова и снова. [155] Впоследствии идею Агирре расширили гиперглобалисты (англ. Hyper-Globalists), заявившие, что в будущем политическая карта мира будет состоять из «городов-государств» с прилегающими к ним зонами влияния и собственными методами международного взаимодействия. По словам Кэнъити Омаэ, [156] многие города превратятся в центры новой мировой экономики. Например, в городах регионов на юго-востоке Китая, на территории Гонконга и в районе Барселона-Перпиньян уже разработали собственные торговые точки обмена продуктами с соседними городами и странами, не информируя об этом центральные правительства. [157] Такое поведение следует логике «постдипломатии», о которой не раз говорил Агирре.