Горбачевы. Чета президентов - Платонов Сергей Владимирович. Страница 2

И все же, несмотря на всякого рода отклонения от стратегического курса, с конца 50-х годов ХХ века коммунистическая сказка начала приобретать черты стабильной реальности. Исчез страх безработицы, так как страна превратилась в сплошную стройку. Каждый желающий мог получить бесплатно не только среднее, но и высшее образование. Советские люди впервые в мире прорвались в Космос и создали атомную энергетику. Расцветали искусства и спорт. На олимпийских играх советским спортсменам не было равных. Создание самых мощных в мире вооруженных сил гарантировало надежную защиту мирной жизни. Невиданные в мире темпы жилищного строительства позволили бесплатно выделять жилье десяткам миллионов семей. В продаже появились легковые автомобили, бытовая техника. Многие гордились своей причастностью к созданию первого в мире социалистического государства. Все это и многое другое прививало неизвестные раньше большинству российских людей чувство собственного достоинства, веры в себя, в будущее и даже во власть и дружбу народов. Все более крепнущая социальная защищенность в значительной мере компенсировала стесненность в политических свободах и ограниченный суверенитет республик. Такое состояние продолжалось до конца 70-х годов. После этого романтический импульс и энтузиазм развития, заданный обществу рабоче-крестьянской революцией, а потом и послевоенной реконструкцией, начал затухать. Наступали времена прагматиков. В будущем, в начале 1990-х эта тенденция приведет к тому, что один из них – Михаил Горбачев и возглавит страну. Формально один, а фактически вместе с Раисой. Только страна тогда не сразу поняла, что к власти пришел семейный тандем.

Москва

Последние дни в небольшом южном селе только и обсуждалась небывалая новость. После окончания войны никаких важных событий в нем не случалось, а тут сразу такое. Сыну местного механизатора Сергея Горбачева пришел вызов на учебу в Москву. В нем сообщалось, что Михаил принят на юридический факультет главного университета Советского Союза. Многие жители даже не знали, чем занимаются юристы. И это подогревало интерес к фигуре Михаила. Особенно любопытные не давали ему прохода и дотошно спрашивали, кем же он будет, когда выучится. Михаил, не скрывая радости, чаще всего отшучивался. Но когда колхозный шофер и балагур Семен Горбачев высказал догадку, что в будущем Мишка станет министром, тот, сверкнув черными глазами, гордо ответил:

– Бери выше, дядя Семен. Для нас, Горбачевых, министерства будет маловато.

Никто тогда и подумать не мог, что парень говорит всерьез.

В эти же дни в центре Европы в Праге семья чешского профессора социалиста Петера Млынаржа готовила к отъезду в Москву на учебу по квоте компартии в тот же университет сына Зденека.

Новое коммунистическое правительство страны считало, что лучшего места, чем Москва, для подготовки современных кадров нет. В отличие от родственников и односельчан Михаила, родители Зденека видели своего сына прокурором. Но он хотел быть адвокатом. Сошлись на том, что для начала надо получить диплом, а потом определяться. Они даже не предполагали, что сын станет политиком. Хотя слова, сказанные им при прощании, могли навести на некоторые раздумья:

– Если не стану адвокатом или прокурором, буду правозащитником.

Так его величество Случай готовил скорую встречу двух молодых людей, которым будет суждено без насилия изменить ситуацию в мире. По мнению одних, – к лучшему. По мнению других, и таких больше, – к худшему. Достоверно знать это не дано никому. Человек – слишком ничтожная величина, чтобы своим умишком оценивать такие глобальные явления. А пока последуем за юными Михаилом и Зденеком в Москву.

На вокзале Михаила никто не встречал. Денег на такси не было. Добирался до общежития на Стромынке трамваем. При заселении комендант сообщил, что комната на двоих и в ней уже живет студент из Чехословакии. Это был Зденек. Тогда и позже в общежитиях московских вузов практиковали селить смешанные интернациональные составы из советских и иностранных студентов. На этом настаивал Комитет госбезопасности. Так ему было легче контролировать поведение и настроения иностранцев, влиять на идеологию, а также подбирать кандидатов для вербовки. Иногда происходило обратное, и наши студенты подвергались обработке гостей. Тогда КГБ приходилось заниматься своими гражданами. Так что процесс этот обоюдоострый, поскольку заранее никто не знал, кто на кого и как повлияет. В любом случае считалось, что советские студенты во всех отношениях надежнее. Так и в нашей ситуации. Почему-то была полная уверенность в идеологической стойкости Михаила. Может, из-за блестящей комсомольской характеристики, а возможно, из-за крестьянского происхождения. Видно, там, где надо, полагали, что советский в третьем поколении гражданин уже обладает полным иммунитетом от мировоззрения сверстника, рожденного и выросшего в буржуазной, недавно вошедшей в советскую систему, Чехии. Жизнь показала необоснованность такого расчета. Взгляды сына сельского механизатора и сына пражского профессора не были противоположными, но и не совпадали. А главное, знания, кои всегда являются фундаментом убеждений, полученные в хуторской школе и в пражской гимназии, были явно не равновесными. Время покажет, как либеральные воззрения столичного Зденека раздавят хилое здание Мишкиного марксизма. Слабого не самого по себе, а из-за «каши в голове» паренька из провинции. Не последнюю роль на результаты взаимного влияния играли и характеры «сожителей».

Когда Михаил собирался в Москву, учителя посоветовали ему взять с собой орден Трудового Красного Знамени, которым его наградили за активное участие в уборке урожая. Случай такого награждения школьника даже в богатой на всякие новации советской стране был уникальным. Обычно подростки награждались грамотами. А тут сразу орден, да еще такой значительный. Директор школы так и сказала:

– Такой награды ни у кого из студентов, вчерашних школьников, не будет. Ты сразу обратишь на себя внимание. И это поможет тебе утвердиться в коллективе и в учебе. Пусть видят, кого мы воспитали.

Михаил последовал совету. После знакомства с соседом по комнате, раскладывая нехитрые пожитки, он не без гордости достал из чемодана орден. Однако Зденек интереса не проявил. Тогда Михаил сам спросил у него, знает ли он, что означает эта штука. Получив отрицательный ответ, стал объяснять. С этого хвастливого разговора начались длительные, ставшие потом дружескими, отношения.

От Стромынки до Моховой, где располагался университет, добирались всегда вместе. Обычно трамваем. По утрам в них была такая давка, что ни войти, ни выйти без помощи друг другу не получалось. Однако вскоре университету построили новое здание и общежитие на Ленинских (теперь опять Воробьевых) горах. Ситуация изменилась. Надобность в трамвае отпала. В новом общежитии почти все комнаты были на двоих. Естественно, друзья поселились опять вместе.

Из окна их жилища, расположенного на двадцатом этаже, Москва была видна как на ладони. Силуэты шести высотных зданий, только что построенных на Садовом кольце, были похожи на часовых, днем и ночью охраняющих покой москвичей. Позже их назовут «сталинки». Внутри кольца возвышались колокольня и башни Кремля, где работал Сталин – вождь страны Советов и организатор недавней Победы над фашистской Германией. После смерти этого правителя в нем работали другие, которые суетились много, но прежнего влияния не имели. От этого и Кремль как бы помельчал. Но это будет позже.

Михаилу и Зденеку нравилось в свободное время любоваться потрясающей панорамой города. Иногда удавалось рассмотреть свет кремлевских рубиновых звезд. В особенно ясную погоду можно было видеть над куполом одного из зданий Кремля красный государственный флаг. Никто из них тогда и подумать не мог, что почти через сорок лет Михаил будет вынужден отдать распоряжение о его замене другим, трехцветным. Учились они охотно, даже с азартом. Верили в светлое будущее. Временами казалось, что революции, диктатуры, войны и другие социальные катастрофы ушли в прошлое навсегда. Что мир уже готов к жизни без насилия.