Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху - Калдор Мэри. Страница 35

За исключением последней категории, малый ареал действий, характерный для этих боевых формирований, позволяет заметить много общего с отрядами, участвующими в партизанской войне. Однако им недостает не только структуры ле-нинистских или маоистских политических партий, но и иерархии, порядка и вертикальной системы командования, которые типичны для партизанских сил и которые были заимствованы из методов ведения войны в Новое время.

Эти разнообразные группы действуют и автономно, и в кооперации. То, что представляется армией, это в действительности горизонтальные коалиции отколовшихся от регулярных вооруженных сил частей, местного ополчения или отрядов самообороны, криминальных банд, групп фанатиков и прихлебателей, которые договорились о партнерстве, совместных проектах, разделе труда или наживы. Концепция «паутины» Роберта Райха, характеризующая новую глобальную корпоративную структуру (я ссылалась на нее в предыдущей главе), вероятно, приложима также и к новым способам ведения войны.

Ввиду стоимости, необходимости технического обеспечения и недостаточного уровня инфраструктуры и специальных навыков эти «армии» редко используют тяжелое вооружение, хотя там, где оно применяется, оно вполне могло бы изменить положение дел. В Боснии весомое значение имела сербская монополия на тяжелую артиллерию, как в Абхазии — вторжение российских частей с авиацией и артиллерией. Одной из причин, объясняющих успех Executive Outcomes, стала их способность «осуществлять тщательно продуманные операции, такие как использование боевых вертолетов и легких штурмовиков»⁸⁴.

По большей части используется легкое вооружение: винтовки, пулеметы, ручные гранаты, мины и уже на верхнем пределе — артиллерия малого калибра и ракеты малой дальности. Хотя это оружие часто описывается как «низкотехнологичное», оно представляет собой продукт долгой и изощренной технологической эволюции. В сравнении с оружием, применявшимся во Второй мировой войне, оно гораздо легче, проще в использовании и транспортировке, более точно и менее обнаружимо. В противоположность тяжелому вооружению, оно может эффективно применяться необученными солдатами, включая детей. Весьма важны и современные средства связи, позволяющие кооперироваться боевым подразделениям, в частности рации и мобильные телефоны. В Сомали вооруженные силы США не смогли прослушать купленные в магазине сотовые телефоны, которыми пользовались сомалийские ополченцы. За последние десять лет развились новые технологии и новая тактика, как например СВУ (самодельные взрывные устройства) или взрывающие себя террористы-смертники.

С окончанием холодной войны и связанных с ней конфликтов (например, в Афганистане или Южной Африке) серьезно повысилась доступность излишков оружия. Бывает, войны ведутся оружием, добытым в результате налетов на запасы времен холодной войны; в основном это происходило в Боснии и Герцеговине. Оружие могут продавать на черном рынке попавшие под сокращение солдаты, или же оно копируется по чертежам мелкими производителями (как, например, в Пакистане). Помимо этого, новые источники спроса ищут оружейные предприятия, потерявшие государственные рынки. В результате наплыва вооружений новый характер получил ряд конфликтов, например, в Кашмире (в данном случае оружие текло из зоны афганского противостояния). Внезапная доступность оружия после краха албанского государства летом 1997 года стала весомым фактором в эскалации конфликта в Косове. Были открыты тайники с оружием, и сотни тысяч «калашниковых» оказались доступны для продажи по цене несколько долларов за штуку; их легко можно было провезти в Косово через границу. Новые войны можно рассматривать как некую форму утилизации военных отходов, как способ расходования нежелательного избытка вооружений, который был порожден холодной войной, этим самым большим в истории периодом наращивания военного потенциала.

Модели насилия

Тактические приемы этих боевых формирований во многом обязаны тем типам ведения войны, которые разрабатывались во время и после Второй мировой войны с учетом опыта нововременной войны. Революционная война, как о ней говорили Мао Цзэдун и Че Гевара, развивала тактику, изначальный замысел которой состоял в том, чтобы обходить крупные скопления обычных сил, и которая была практически противоположна традиционному учению о стратегии.

Основная цель революционной войны состоит в контроле над территорией посредством приобретения поддержки местного населения, а не через захват территории у сил противника. Зоны, находящиеся под революционным контролем, обычно расположены в отдаленных частях страны, куда не так легко дотянуться центральной администрации. Там находятся базы, с которых военные отряды могут реализовывать тактику, подрывающую боевой дух и эффективность сил врага. Революционная война имеет ряд сходств с теорией маневра. Она подразумевает децентрализованные рассредоточенные военные действия с сильным упором на внезапность и мобильность. Однако ключевая особенность революционной войны — уклонение от лобовых столкновений, в которых партизанские отряды, вероятнее всего, проиграют, так как они уступают в численности и боевой технике. Стратегические отступления не являются здесь редкостью. Согласно Мао Цзэдуну, «умение убегать — это как раз таки одна из характеристик партизан. Бегство — это главное средство выйти из пассивного состояния и вернуть себе инициативу»⁸⁵. Все теоретики революционной войны делают особый акцент на завоевании «сердец и умов» — не только на территории, контролируемой революционными силами, но и на территории врага, так чтобы партизан мог действовать, согласно хорошо известному изречению Мао, «подобно рыбе в море», хотя, несомненно, свое применение находят также и террористические методы.

Борьба с повстанцами, до сегодняшнего дня практически всегда бывшая неудачной⁸⁶, изначально предполагала применение обычных вооруженных сил для противодействия данному типу ведения войны. Изначально основная стратегия состояла в уничтожении той среды, в которой революционеры осуществляют свою деятельность, в том, чтобы отравить рыбам море, хотя вследствие иракского и афганского опыта она была переформулирована (более подробно я рассматриваю это в седьмой главе). Например, индонезийцами в Восточном Тиморе или турецким правительством против курдов также были применены приемы вроде насильственного переселения, используемого французами в Алжире и британцами в Малайе, или поражения площадей (area destruction) посредством разбрасывания мин, гербицидов или напалма, практикуемого американцами во Вьетнаме.

Новые способы ведения войны заимствуют что-то и от революционной войны, и от классической борьбы с повстанцами. От революционной войны заимствуется стратегия контролирования территории при помощи политических средств, а не посредством захвата территории врага. В какой-то степени здесь задача легче, чем она была для революционных сил, поскольку в большинстве случаев центральная власть очень слаба и главный претендент на контроль над территорией — не правительство с обычными для него в нововременную эпоху методами, а близкие типы боевых формирований, пусть даже они называются регулярной армией. И все же, как и в случае революционной войны, разнообразные отряды по-прежнему избегают сражения, главным образом для того, чтобы сберечь личный состав и боевую технику. Обычной вещью считаются стратегические отступления, и земля достается тому, кто оказывается сильнее. Часто случается, что различные группы кооперируются между собой в дележе территории.

Впрочем, важное различие между революционерами и бойцами новых войн лежит в области методов политического контроля. С точки зрения революционеров, очень важна идеология. Даже если страх и составлял значительный элемент их акций, основной целью была народная поддержка и преданность. Следовательно, в контролируемых ими районах революционеры старались выстроить образцовые общества. Воюющие в новых войнах, напротив, устанавливают политический контроль не посредством преданности идее, но посредством преданности некоему ярлыку. В том дивном новом демократизированном мире, где политическая мобилизация основывается на ярлыках и где выборы и референдумы — это зачастую формы проведения переписи, данное обстоятельство означает, что большинство людей, живущих на контролируемой территории, обязаны признавать правильный ярлык. Все прочие должны быть ликвидированы. Более того, даже в недемократизированных районах страх оппозиции, инакомыслия или мятежа усиливает этот спрос на гомогенность населения на основе идентичности.