Национальная идея и адмирал Колчак - Хандорин Владимир Геннадьевич. Страница 32

Вскоре именно Томск дал яркий пример анархии и самоуправства. Поскольку до революции на Сибирь не распространялись земские учреждения, 15 марта 1917 г. местный коалиционный комитет принял постановление о выборах в губернское народное собрание и его исполнительный комитет, а также в аналогичные собрания и исполкомы в уездах, волостях и селах, хотя это совсем не входило в компетенцию городских властей. Но городская дума утвердила постановление. Первая сессия губернского народного собрания состоялась в апреле—мае 1917 г. Поскольку большинство избирателей составили крестьяне, 3/4 делегатов были эсерами. В составе избранного им исполкома тоже преобладали представители социалистических партий. [429] Более того, выборы, вопреки закону, проводились по мажоритарной системе (а не пропорциональной) и с произвольным понижением возрастного ценза избирателей с 20 до 18 лет. [430]

Подобная самодеятельность, шедшая вразрез с установлениями правительства, вызвала возмущение кадетов. Томский, барнаульский и бийский комитеты партии резко осудили затею с народным собранием. [431]

Популярный в Сибири кадет Е. Л. Зубашев, бывший директор Томского технологического института и выборный член Государственного совета, назначенный губернским комиссаром Временного правительства, был торжественно встречен в Томске 20 марта на вокзале под звуки «Марсельезы», с красными знаменами и почетным караулом. Но он не нашел общего языка с социалистами и менее чем через два месяца ушел в отставку. [432] Решение Временного правительства назначить комиссаром вместо него бывшего управляющего губернской казенной палатой было опротестовано народным собранием под тем предлогом, что народ не желает видеть во главе губернии «представителя старой бюрократии». После этого народное собрание решило, что правительственный комиссар вообще не нужен. [433]

Омская кадетская «Сибирская речь» язвительно называла Томск по этому поводу «Томским удельным княжеством» и констатировала, что «с наступлением революции Томск потерял голову». [434] Возмущение кадетов вызвало и требование исполкома Томского губернского народного собрания к министру юстиции сменить председателя окружного суда, в чем они справедливо усматривали (вне зависимости от личности судьи) покушение на базовый демократический принцип несменяемости судов. [435] Резкий протест Томского комитета кадетской партии вызвала фактическая отмена губисполкомом тайны частной переписки под предлогом «безопасности» (на что, как справедливо комментировали кадеты, не решалось и царское правительство). В свою очередь, печатный орган Томского губернского народного собрания «Голос свободы» допускал в своих статьях резкие нападки на кадетов.

Томская фронда вызвала ответную реакцию Временного правительства, заморозившего ассигнования на нужды губернии. В итоге был достигнут компромисс: комиссаром был назначен председатель губисполкома беспартийный социалист Б. Ган. Но правительство не признало самого народного собрания, как незаконно возникшего органа. Пришлось подчиниться и назначить выборы в городскую думу и губернское земство по новым правилам, после чего народное собрание и его исполком были распущены. [436]

Оплотом большевиков в Сибири стал Красноярск, который называли «цитаделью сибирского большевизма», «сибирским Кронштадтом». [437]

Внешне анархия управления на местах несколько ослабла летом 1917 г., когда губернские и уездные комиссары правительства по существу подчинили себе коалиционные комитеты, местную администрацию и милицию (за исключением Красноярска, где наибольшей реальной властью пользовался Совдеп). Но им так и не удалось поставить на место главный очаг оппозиции – Советы. К тому же среди комиссаров с самого начала преобладали социалисты. В Сибири среди 77 губернских и уездных комиссаров и их помощников даже в мае 1917 г. насчитывалось 46 представителей социалистических партий и всего 3 кадета [438] (многие были формально беспартийными). Кадеты занимали посты губернских и областных комиссаров в Омске (бывший член Государственного совета И. П. Лаптев, затем Н. И. Лепко, в дальнейшем – городской голова Омска в 1918 г. и при Колчаке) и Чите, совсем недолго – в Томске (Е. Л. Зубашев).

Сибирские кадеты оказались слабее, чем в Европейской России, не сумели обескровить местные Советы и загнать большевиков в подполье, что удалось сделать (вплоть до Корниловского выступления) в центре после упомянутых событий. Эта слабость проявлялась постоянно. Так, 13 августа в Омске прошла демонстрация в поддержку II Западно-Сибирского съезда Советов. Кадеты агитировали против нее, но на их призыв к бойкоту откликнулись лишь две школы прапорщиков. В условиях вторжения политики в армию одной из важнейших задач для всех партий стало приобретение сторонников среди командного состава. Сформированный в Красноярске с помощью местного совещания общественных деятелей (включая кадетов) новый гарнизонный комитет постановил разоружить находившиеся на стороне местного «совдепа» воинские части. В поддержку командование Иркутского военного округа выслало в Красноярск карательный отряд. Но местным большевикам удалось разагитировать войска и сорвать операцию. [439] Таким образом, в Сибири, в отличие от Европейской России, большевики продолжали не только действовать легально, но и оказывать влияние на ход событий. К осени 1917 г. фактически прекратили существование коалиционные комитеты общественных организаций, в которых кадеты играли видную роль. Их полностью вытеснили Советы, в которых безраздельно господствовали социалистические партии, а с сентября 1917 г. – большевики. Так, в Омске под давлением «совдепа», в котором после краха Корниловского движения победили большевики, областной комиссар кадет Н. И. Лепко и командующий военным округом Прединский были смещены с должности, коалиционный комитет распущен, после чего совет потребовал распустить городскую думу и заменить ее «комитетом революционной демократии». [440]

С другой стороны, в Сибири медленнее, по сравнению с Европейской Россией, шло партийное размежевание. Так, если в центре страны окончательное размежевание между большевиками и меньшевиками произошло в апреле 1917 г., то в Сибири их объединенные организации сохранялись до осени, а на муниципальных выборах они местами даже блокировались с эсерами.

Муниципальные выборы осенью 1917 г. еще раз показали, что после Февраля кадетская партия стала центром притяжения всех либеральных сил. Вокруг нее сплотились наиболее влиятельные буржуазные организации – торгово-промышленные съезды и биржевые комитеты. Как правило, кадеты выступали на выборах отдельными партийными списками, но порой в них входили их союзники, формально не являвшиеся членами партии. Так, на городских выборах в Омске по списку прошло 10 «партийных» кадетов, но с шедшими по одному с ними списку беспартийными их оказалось 15; в Тобольске аналогично прошли по списку 8, но в итоге оказалось 11. [441]

Вместе с тем, итоги осенних выборов показали повсеместный после Корниловских событий рост влияния большевиков. Так, в Томске они получили 32 % голосов (почти половина избранных были рабочими), тогда как эсерам досталось всего 23 % против 75 весной (практически все они были интеллигентами), кадетам – 16,5 % (17 мест, среди них – известный профессор Г. Г. Тельберг), остальные партии получили незначительное число голосов. [442] Парадокс в том, что сами кадеты торопились провести перевыборы в Томске, еще в июле требовали роспуска самодеятельного «народного собрания». [443] По-прежнему не получили ни одного места кадеты в Новониколаевске, близкие к ним республиканцы-демократы не улучшили своих позиций (правда, и влияние большевиков здесь не усилилось: преимущество сохранили эсеры). [444]