В эпоху перемен. Мысли изреченные - Сидоренко Сергей Николаевич. Страница 4

Что же касается интеллигенции, то занимаемое ею сейчас положение когда-то принадлежало людям духовного сословия, в основном монахам, которые почти все свое время молились или читали Слово Божье, неустанно боролись с собственными грехами и потому могли помочь в этом ближнему. Интеллигенция же, заменив постепенно собою духовное сословие и претендуя играть его роль, – берясь в числе прочего и за решение «духовных вопросов» и указывая народу путь, по которому ему надлежит следовать, – стала своеобразной подделкой сословия прежних наших духовных пастырей. А все подделки, как известно, рождаются в «ведомстве» того, кто и сам является «подделкой Бога».

Несмотря на возложенную на самих себя высокую и ответственную роль, наше «новое духовенство», – зарабатывающее «хлеб свой насущный» деланием умственной работы (далекой, как правило, от целей спасения), в остальное же свое время, как и «простые люди», отдыхающее и «расслабляющееся», – более других предрасположено ко грехам.

Даже если тот или иной представитель нынешней интеллигенции занят творческой умственной работой (в широком понимании этого слова, включающей, например, и труд полководца, государственного деятеля или организатора производства), всецело заполняющей его сознание, то эта работа в нравственном отношении уступает творческому физическому труду (к примеру, труду крестьянина). Ведь результаты умственной работы наших «творцов» служат, как правило, целям небогоугодным. Все это «творчество» сводится, по большей части, к замещению человеческими предположениями, намерениями и поползновениями Божьего Промысла, и направлено в конечном итоге на возведение «здания» безумной человеческой гордыни – «вавилонской башни» безбожной глобализации.

Если же речь идет о механической умственной работе, то жизнь подобного «умственного работника», в сравнении с теми, кто занят механическим физическим трудом (к примеру, рабочим у конвейера) и кто физически устает от своего труда, – представляет собою сплошную духовную праздность, создающую предрасположенность к тому, чтобы в этой «свободной», то есть не занятой ничем, душе поселился какой-нибудь бес.

Стоит заметить, что те, кто в свое время взялись перекладывать физический труд «на плечи машин» и одновременно боролись с религией, исходили (кто по наивности, а кто и по злому умыслу) из представления о положительной природе человека, не желая принимать во внимание ее поврежденность первородным грехом. Они сумели внушить доверившимся им «массам», будто человеку, чтобы «расправить крылья», достаточно лишь освободиться от всевозможных «оков». Тем самым эти «благодетели человечества» оказали неоцененную услугу дьяволу, который легко пленял души, свободные от Бога или хотя бы от простой физической усталости.

Поэтому стоит ли удивляться, что результаты деятельности интеллигентского сословия, представители которого по своему образу жизни являются наиболее греховными из наших людей и потому более пригодными для разрушительной, чем для созидательной работы, оказались гибельными для страны.

(2007)

ХРУПКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ. По поводу крушения Русского государства в октябре 1917 года Василий Розанов изумленно писал (в «Апокалипсисе нашего времени», в главе «Рассыпанное царство»): «Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. <…> Поразительно, как она разом рассыпалась вся до подробностей, до частностей» [2].

Однако в том, что Россия так легко развалилась от дуновения революционного ветра, – свидетельство высоты, сложности, а потому и хрупкости строя тогдашней русской жизни – строя, удержать который требовало больших духовных и всех прочих усилий, а разрушить – проще простого: стоило лишь «расслабиться». Так праведнику какому-нибудь очень легко сбиться с курса своей праведной жизни, пойти по кабакам и притонам и стремительно скатиться на самое дно – в духовном, моральном, а после и во всех других отношениях.

В отличие от этого, строю жизни, ведущейся на самом дне, стабильности строя, основанного на самых примитивных инстинктах (к примеру, как сейчас в США), мало что угрожает, потому что далее уже катиться и опускаться некуда.

Поэтому сегодня исправить положение, в котором мы оказались, можно лишь за счет духовного напряжения и нравственного подъема, а также за счет мобилизации усилий – вроде тех усилий, которые пришлось затратить, чтобы после революционного развала восстановить страну и снова сделать великой. (Правда, нельзя не отметить, что коммунистам хоть и удалось впоследствии заново собрать и частично восстановить Русь, но на неизмеримо более низком уровне.)

Кстати, в этой связи нелишне вспомнить и процитированного Розанова. В том же «Апокалипсисе», в главе «Как мы умираем», он указывает на причины нашего развала, иллюстрируя «состояние умов» различных слоев русского общества следующим образом:

«– Я только делал вид, что молился.

– Я только делал вид, что живу в царстве.

– На самом деле – я сам себе свой человек.

– Я рабочий трубочного завода, а до остального мне дела нет.

– Мне бы поменьше работать.

– Мне бы побольше гулять.

– А мне бы не воевать.

И солдат бросает ружье. Рабочий уходит от станка.

– Земля – она должна сама родить.

И уходит от земли» [3].

Между тем сам Розанов, за шесть лет до всероссийского и за восемь лет до своего личного «апокалипсиса», писал в «Уединенном»:

«Народы, хотите ли, я вам скажу громовую истину, какой вам не говорил ни один из пророков…

– Ну? Ну?.. Хх…

– Это – что частная жизнь выше всего.

– Хе-хе-хе!.. Ха-ха-ха!.. Ха-ха!..

– Да, да! Никто этого не говорил; я – первый… Просто сидеть дома и хотя бы ковырять в носу и смотреть на закат солнца. <…> (23 июля 1911)» [4].

(2003)

ДРУГОЙ НАРОД. После того как в России в 1917 году произошла революция, в которой народ повел себя разрушительным образом по отношению к своей стране, многие вспоминали недобрым словом Достоевского, возлагавшего чрезмерные, по их мнению, надежды на «народ-богоносец».

Однако все критики Достоевского, которые и в революционные годы, и в наше несчастное время не обнаруживали и не обнаруживают у народа тех отрадных качеств, о которых писал Достоевский, забывали учитывать то обстоятельство, что Достоевский имел дело с совершенно другим, с православным народом – а не с теми «народными массами», которые в 1917 году явились на политическую арену в виде митингующих толп.

(2004)

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ. Интересно, что фамилия Пугачев происходит от слова «пугать» (притом, что такую фамилию не Пушкин ведь выдумал).

Надо было испугаться…

(2005)

ИСПЫТАНИЕ. Николаю II было послано такое же испытание, как и библейскому Аврааму.

Вера Авраама оказалась столь сильной, что он готов был уже принести в жертву Господу своего сына. Авраам выдержал посланное ему испытание. Жертвовать сыном, в конце концов, не пришлось. И Господь благословил Авраама: «…Я благословляя благословлю тебя, и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих; и благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего» (Быт 22 17–18).

Николай же поступил иначе, доверив вместо Господа Бога спасение сына Распутину. В результате и сына потерял, и сам погиб, и Россия погибла.

Даже такие, к примеру, «не святые» наши правители, как Петр I или Сталин, исходили из того, что в их положении – «отцов» для всего народа – детей на их попечении неизмеримо больше числа непосредственно ими рожденных.

(2000)

ФАКТОР РАСШИРЕНИЯ. Громаднейшие территории оказались в пределах России главным образом по причине того, что огромное количество русских людей старалось подальше уйти от власти, предпочитая осваивать берега Тихого и Ледовитого океанов, заниматься хлебопашеством где-нибудь на Лене, нежели пребывать в умеренном климате, но в пределах досягаемости «отеческой заботы» властей.