Заветы Ильича. «Сим победиши» - Логинов Владлен Терентьевич. Страница 50
Большинство конкретных предложений, содержавшихся в тезисах, многократно обсуждались и не вызывали возражений. Поэтому, оценивая их в целом, Владимир Ильич 3 марта написал: «Тезисы Сокольникова… не дурны, но теоретичны… Предлагаю: дать на отзыв Госплану, Преображенскому и Краснощекову. Потом печатать с купюрами… Гвоздь, по-моему, в двух вещах:
1) как найти умных и свирепых людей для травли всех наркоматов (плюс Московский, плюс Петроградский Советы): сокращайте штаты на деле и жестоко;
2) как учить торговать и не волокитничать наши бюро-щ>яг-“торги” (в том числе Наркомвнешторг, Мосторг, Петро-торг и т. п. и т. д.)» 417 418.
Однако один из тезисов Сокольникова — о смягчении «абсолютной государственной монополии внешней торговли» — вызвал со стороны Ленина самые решительные возражения. Причем настолько серьезные, что для обсуждения этого вопроса он встречается с Каменевым, Сталиным и Зиновьевым. Вывод Владимира Ильича после этой беседы категоричен: Сокольников совершает «гигантскую ошибку, которая погубит нас наверняка, если ЦеКа вовремя не исправит его линии…» 419
Вопрос этот был не нов. Он постоянно ставился в ходе научных дискуссий в Минфине. А в конце октября 1921 года за денационализацию внешней торговли России высказалась Балтийская экономическая конференция в Риге. Председатель советской делегации В.П. Милютин согласился с данной рекомендацией о чем и сообщил Политбюро.
10 ноября, по предложению Ленина, Политбюро отклонило это предложение. А заместителю наркома внешней торговли AM. Лежаве Владимир Ильич поручил подготовить тезисы, направленные на укрепление госмонополии. И после одобрения Лениным, 4 января 1922 года, их принимает Высшая экономическая комиссия СНК 420.
Однако и эти тезисы проблемы не решали, ибо в верхах партии идее смягчения монополии сочувствовали и Каменев, и Зиновьев, и Сталин, и Бухарин, и Пятаков, и другие. Основания для подобного мнения действительно были. Нерасторопность, забюрокраченность Наркомвнешторга становились совершенно нетерпимыми.
Как раз в начале 1922 года разворачивается очередной скандал, связанный с закупкой продовольствия за границей. Французский коммерсант Юлий Вейлер предложил приобрести у него крупную партию мясных консервов. Предложение было крайне выгодно, ибо за товар он брал не золото, а сов-рубли. И цена была подходящая: фунт мясных консервов Вейлер отдавал по 75 тысяч рублей при рыночной цене за мясо в Москве — 200–225 тысяч 421 422.
Для любого приказчика задачка простейшая — бери и как можно скорее, ибо товар уже доставлен в Либаву. Но для ответ-работников-коммунистов — члена коллегии НКВТ Б.И. Плавника и зампреда Московского потребительского общества СД Вульфсона, которые вели переговоры с французским купцом — проблема непомерная. До сих пор они закупали продовольствие на валюту, имея на то санкцию Политбюро. А тут санкция не нужна и отвечать придется самим.
Проходит неделя, другая, а стороны так к согласию и не приходят. Наконец 11 февраля Политбюро по докладу Каменева высказалось за скорейшую реализацию данной сделки. Все? Ан нет! Проходят опять недели. И это в те дни, когда тысячи голодающих ждут продовольствия как манны небесной.
3 марта, после обсуждения с Каменевым, Сталиным и Зиновьевым вопросов внешней торговли, Владимир Ильич пишет Каменеву письмо: «Москгубэкосо предлагает за совруб-ли купить консервы (или еду вообще). Две недели говорят с Внешторгом… Я бы предложил: поручить Президиуму ВЦИК тотчас принять следующее постановление:
Ввиду безобразия с волокитой по сделке (такой-то) о покупке еды за соврубли приказать Госполитупру (надо припугнуть!) разыскать виновных в волоките лиц… Идиоты две недели ходят и говорят! За это надо гноить в тюрьме, а не создавать изъятия. Москвичей за глупость на б часов клоповника. Внешторговцев за глупость плюс “центроответственность” на 36 часов клоповника. Так и только так учить надо. Иначе сов-работники и местные и центральные не выучатся»2.
Одновременно, помимо того, чтобы «пугнуть», Ленин предлагает членам Политбюро обсудить вопрос «о переводе служащих (всех, кто связан с экономикой) на тантьемы с оборота и с прибыли, с жесткой карой за убыточность, вялость, зевки, и с обязательством на торговые вопросы отвечать в 3–6 часов…»1 Этот «эпизод» с консервами Владимир Ильич тогда же включает и в план своего доклада на XI съезде партии.
Но одно дело беспощадная борьба с бюрократизмом и волокитой Внешторга и совсем другое — отмена государственной монополии на внешнюю торговлю. Об этом как раз и шел разговор во время встречи Ленина с Каменевым, Сталиным и Зиновьевым 3 марта.
Мнение ученых, безусловно, крайне важно. Но зачастую они изучают действительность с точки зрения законов развития классического, цивилизованного рынка. Но в России складывался совершенно иной рынок. При той разрухе, голоде, нужде в самом необходимом, при той сумятице в умах, рожденной НЭПом, в данный конкретный момент «торговать свободно, — полагал Ленин, — мы не можем: это гибель России». Пустить иностранных купцов в страну в такой ситуации означает лишь одно: «иностранцы уже теперь взятками скупают наших чиновников и “вывозят остатки России”. И вывезут…»
«Проект Сокольникова доказал, — пишет Ленин, — что наш милый, талантливый и ценнейший т. Сокольников в практике торговли ничего не смыслит». Полагать, что за всеми сделками уследит Госбанк — «бюрократическая утопия!». А предоставлять право на ведение внешней торговли губернским экономическим совещаниям — «это значит “дублировать” плохой Внешторг плохими внешторгиками, из коих 90 % купят капиталисты»
Поэтому «надо пугнуть»: опубликовать «от имени Президиума ВЦИК твердое, холодное, свирепое заявление, что мы дальше не отступаем в экономике и что покушающиеся нас надуть (или обойти монополию и т. п.) встретят террор; этого слова не употреблять, но “тонко и вежливо намекнуть” на сие». «Иностранцы, зная, что большевики не шутят, считаются с этим всерьез». Что же касается НКВТ, то надо менять людей. «То же самое с нашими гострестами, где “во главе” святенькие члены ВЦИКа и “знаменитые” коммунисты, коих водят за нос дельцы» 423 424.
В тот момент вопрос о монополии внешней торговли не стал поводом для дискуссии. С Владимиром Ильичем все вроде бы согласились. 4 марта Политбюро приняло одобренные Лениным «Тезисы о внешней торговле». 13 марта соответствующее постановление принял ВЦИК.
Накануне партсъезда
До съезда партии оставались считанные недели, и в Москве уже вовсю разворачивалась организационная подготовка к нему. Особый интерес в этой связи представляют воспоминания Анастаса Ивановича Микояна, приехавшего в Москву по вызову Сталина 13 января 1922 года.
Сталин принял его у себя на кремлевской квартире. «Сказал, что вызвал и беседует со мной по поручению Ленина… Условия, сказал Сталин, в которых идет подготовка к XI съезду, коренным образом отличается от тех, которые были накануне X съезда. На горизонте не видно никаких разногласий, открытых группировок или политических платформ… Но от Троцкого можно всего ожидать… Он может выкинуть какой-нибудь политический трюк, хотя, судя по всему, это теперь маловероятно. Надо полагать, что он пойдет на съезд без разногласий, без платформ, демонстрируя полное единство.