Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа - Белов Виктор. Страница 17
Вряд ли возможно дать исчерпывающую оценку такому грандиозному историческому явлению как Просвещение, точно выявить и описать все его положительные и отрицательные качества, определить степень их влияния на всю последующую историю человечества. Но эта абсолютизация рационального знания над всеми другими формами человеческого знания и опыта, в том числе нравственного, несомненно, очень дорого стоила и еще дорого будет стоить многим поколениям человечества.
«Научное мышление автономно по отношению к этическим ценностям, оно ищет истину, ответ на вопрос “что есть в действительности?” и не способно ответить на вопрос “как должно быть?” Напротив, мышление политика должно быть неразрывно связано с проблемой выбора между добром и злом. Он, в отличие отученого-естественника, исходит из знания о человеке и чисто человеческих проблемах. Это такой объект, к которому нельзя и невозможно подходить, отбросив этические ценности».
Другими словами, даже имея право на выбор цели, но, владея только одним инструментом – рациональным научным знанием, которое, к тому же, непрерывно дополняется и изменяется, и в отсутствие других инструментов (культуры, этики, традиционного знания и ценностей, наконец, обычного здравого смысла) мы никогда не сможем найти правильный ответ на вопрос «как должно быть?» (в привычном русском варианте – «что делать?»).
Все направления либерализма, за исключением, пожалуй, национал-социализма, движущей силой истории, прогресса всегда считали экономику. Поэтому именно экономике отводится главное место во всех либеральных теориях, начиная от классической политэкономии Адама Смита, продолжая марксизмом и заканчивая неолиберализмом. Форма экономических отношений оказывает решающую роль на развитие общества – вот главная аксиома либерализма. Просвещением была предложена, а либерализмом взята на вооружение совершенно определенная форма экономического устройства – свободный рынок. Рынок вообще не был изобретен Просвещением и тем более либерализмом, он был ровесником человечества и существовал всегда, с тех самых пор, когда древний человек своими собственными руками впервые смастерил стрелу и лук. Новизна либерального представления о рынке заключалась в том, что, до той поры имевший только утилитарный смысл инструмента обмена, рынок превращался после «либерального прикосновения» в некий магический абсолют, обладающий волшебной силой и способностью безошибочно решать абсолютно все проблемы человеческого общества. При этом классический, экономический либерализм никогда не ограничивался использованием «волшебных» свойств свободного рынка только в экономике, но тотально распространял их действие на все сферы человеческой жизни – политику, социальные, семейные отношения, образование, воспитание и даже религию.
«Из этого наблюдения можно заключить, что понятие рынка идет у либералов гораздо дальше экономической сферы. Являясь оптимальным механизмом расположения ценных ресурсов и регулирования циклов производства и потребления, рынок становится, прежде всего, концептом социальным и политическим.<…>
В современную эпоху анализ либеральной экономики постепенно распространяется на все общественные факты. Семья уже воспринимается как малое предприятие, ребенок – как объект долгосрочного инвестирования капиталов, общественные отношения – как отражение заинтересованных конкурентных стратегий, политическая жизнь – как рынок, на котором избиратели продают свои голоса наиболее многообещающим партиям. Человеквоспринима-ется как капитал. Экономическая логика распространяется на все социальное. Зародившись в обществе, она, в конце концов, поглощает его целиком.<…> Социальные практики отныне выверяются экономическим дискурсом, абсолютно чуждым всему, что не имеет рыночной ценности. Сводя все общественные факты к универсуму измеряемых вещей, он и людей превращает в вещи: вещи взаимозаменяемые и обмениваемые на деньги».
В итоге необычайно сложная, многообразная, находящаяся в непрерывном процессе развития система, которой являлось и является человеческое общество; богатый, неповторимый духовный мир человека, сводились либерализмом к одному единственному управляющему воздействию – законам свободного рынка, призванным играть роль всеобъемлющей, всепроникающей и всерегулирующей сверхдоктрины, несущей ярко выраженные свойства квази-религии. Из природной скромности, или, скорее, из желания закамуфлировать этот свершившийся факт, либерализм принялся лицемерно утверждать, что он де наоборот, навсегда освободил человечество от каких-либо идеологических догм, ранее служивших яблоком раздора в обществе и являвшихся причиной многих войн и несчастий. Либерализм, якобы, заменил все эти субъективные идеологии и пристрастия отдельных групп людей на объективные законы свободного рынка, которые существуют сами по себе и никому не подчиняются. В трактовке либерального агитпропа свободный рынок представляется беспристрастным, стерильным, универсальным инструментом, находящимся вне идеологии и политики – т. е. по ту сторону добра и зла. Как говорится – только бизнес, и ничего личного. Однако из многовекового практического опыта человечеству давно было известно, что природа не терпит пустоты, или, по-простому, – свято место пусто не бывает. И освободившийся идеологический трон единолично заняла новая тоталитарная доктрина свободного рынка, которая низвела все отношения в обществе до примитивных купи-продажных сделок. Такая интерпретация смысла жизни и деятельности человека была не только глубоко оскорбительна в сравнении, например, с традиционным представлением о человеке как о подобии божества, но и породила в обществе массу противоречий и конфликтов. Причем эти противоречия носили принципиальный, системный характер и начались сразу с момента победоносного шествия либерализма по планете. Так, например, французская и американская буржуазно-либеральные революции в своих декларациях дружно объявили всех людей равными в праве на жизнь, на счастье и свободу. Но, развивая теорию свободного рынка, Мальтус, а затем Рикардо приходят к неутешительному выводу, что в условиях неограниченной экономической свободы все люди не могут равным образом претендовать на счастье и даже на жизнь, а, наоборот, очень многие из них неизбежно обрекаются на несчастье, лишения и страдания. Этому теоретическому выводу придавалась такая же неотвратимость действия, как и закону притяжения. Поэтому, бесстрастно продолжали они, любая искусственная помощь этим несчастным бессмысленна и даже вредна для рынка, а, стало быть, и для рыночного общества. Пламенный лозунг буржуазно-либеральных революций «свобода, равенство, братство» после таких теоретических выводов сразу повисал в воздухе, не находя опоры в реальной жизни, а, проще говоря, оказывался очевидной фикцией, надувательством, поскольку полная свобода рынка по законам Мальтуса-Рикардо оказалась несовместимой с ранее объявленной программой.
Первое серьезное сопротивление новому, всепроникающему, но весьма противоречивому классическому либеральному мировоззрению оказал марксизм. Беспощадно вскрывая внутренние противоречия либеральной рыночной модели, Карл Маркс, вооруженный гегелевской диалектикой, убедительно доказал, что естественный ход развития свободного рынка отнюдь не приведет общество и его граждан к свободе, гармонии и процветанию, как то обещали апостолы Просвещения. Наоборот, Маркс предсказывал, что ничем и никем не ограниченный свободный рынок и частный капитал загонят человечество в пучину кризисов и социальных конфликтов, из которых существует только одна возможность выхода – гражданская война и пролетарская революция. Назвал Маркс и основное антагонистическое противоречие капиталистической модели развития – это противоречие между общественным трудом и частной формой присвоения результатов труда. По Марксу, основной виновницей неравенства, напряженности и грядущих конфликтов в обществе являлась частная собственность на средства производства. Задача пролетарской революции – устранить эту частную собственность, чтобы сделать средства производства всеобщим достоянием. Критика Маркса либеральной рыночной модели и выводы из этой критики были настолько убедительными, что марксизм стал восприниматься в мире как строго обоснованная научная теория. К сожалению, Маркс в своей теории, как и многие теоретики либерализма до и после него, основное внимание уделил социально-экономическим проблемам общества, очевидно полагая, что прочие проблемы – морально-этические, культурные, национально-исторические, организационные и т. д. решатся сами собой после устранения основного экономического противоречия.