Живые и мёртвые - Уорнер Уильям Ллойд. Страница 35

Методы и авторитет научной реконструкции предоставляли знаки — события, костюмы, соответствующие обстановки и т.д., — обозначавшие, как предполагалось, реальные вещи и события исторического прошлого. При условии установления веры в их подлинность и проведения подготовительных мероприятий в соответствии с предписанными стандартами, символы — т.е. принятые комбинации знака и значения — могли быть и в самом деле были легитимированы. Их значения для аудитории (поскольку знакам можно было верить) были истинными; а следовательно, могли быть приняты и стать предметом веры также все или многие оценки и интерпретации изображенных событий. Чтобы понять это, начнем наш анализ подготовительного (второго) периода с представления данных.

Первое официальное сообщение Комиссии по празднованию трехсотлетия, призванное пробудить общественный интерес к юбилею и дать толчок коллективной активности, спустя восемь месяцев вылившейся в грандиозное празднество, появилось на первой полосе в местной газете. Оно гласило: «Жителям Янки-Сити предоставляется возможность услышать профессора Альберта Бушнелла Харта [65] из Гарвардского колледжа, который прибудет сюда, чтобы рассказать о важности праздновании трехсотлетия, а также о том, что делают другие города и поселки, готовясь встретить это знаменательное событие. Приглашаются все жители Янки-Сити. Не упустите редкой возможности услышать профессора Харта, историка общенационального масштаба». Далее в сообщении говорилось, что он написал «специальную статью на эту тему», в которой заявил, что данное событие «будет для населения штата Массачусетс величайшей возможностью подвести итоги своей трехсотлетней истории, обобщить и продемонстрировать, что за это время было сделано [курсив мой]».

Этот первый документ официального досье, сохраненный председателем комиссии и используемый в нашем исследовании в качестве документального свидетельства, также сообщал жителям города (как упоминалось выше), что «надлежащее празднование» трехсотлетия призвано не только «показать путь, пройденный за триста лет, но и оказать благотворное воздействие на достижение взаимопонимания между гражданами разного расового происхождения и разных воззрений, продемонстрировать их взаимные связи и важность для прогресса сообщества [курсив мой]».

Для всех купеческих родов, будь то торговые короли мореходной Венеции пятнадцатого столетия, купцы Янки-Сити восемнадцатого века или современные продолжатели их дела, подводить итоги и выставлять свой товар напоказ перед клиентами всегда было возбуждающим мероприятием. Подведение баланса с целью показать прибыль и демонстрация успеха предприятия как другим людям, так и самим себе составляют фактически и символически самую суть их экономики и морали. Еще важнее и увлекательнее для них выгодно продать исторические объекты и символические события туристам, странствующим в поисках «культуры», и ностальгирующим уроженцам этих мест, вернувшимся сюда, чтобы вложить самих себя и часть своих денег в мир, который вывел их в люди. «Достижение взаимопонимания» в такого рода клиентах важно вдвойне, поскольку оно приносит дополнительные прибыли, в то же время наглядно убеждая покупателей «разного расового происхождения и разных воззрений» в важности наследия и необходимости приобрести часть его, когда оно выставлено на продажу.

Через две недели после этого сообщения почтенный государственный муж и хранитель племенного знания явился из Гарварда и предстал перед Янки-Сити. Крупный знаток американской истории сделал обзор великих событий и «в полной мере отдал заслуженную дань характеру и ментальности массачусетсцев, направивших столь многих знаменитых людей на пост президента, в сенат, в палату представителей и во все уголки страны». Текст доклада он оставил комиссии. Для Янки-Сити и других сообществ штата на заливе он стал руководством и источником для составления праздничных программ. Именно это выступление, обладавшее высшим авторитетом науки и учености, впервые пробудило способность верить.

В свете официального желания продемонстрировать «взаимные связи и важность» для прошлого данного сообщества его этнических граждан (составляющих почти половину населения Янки-Сити и являющихся в большинстве своем католиками), довольно любопытно, что это выступление состоялось не в здании городского муниципалитета и не в каком-либо другом подобном месте, которое бы не принадлежало никакой секте, а в зале собраний унитариан — очень небольшой, но влиятельной протестантской секты Новой Англии. За редким исключением, пришедшие были унитарианами, епископалианами, пресвитерианами и конгрегационалистами. Точно таким же был и состав исполнительной Комиссии по празднованию трехсотлетия. Члены же той ее подкомиссии, которая занималась отбором сюжетов для символического изображения и принимала решения по макетам живых картин и их пригодности, все как один принадлежали к старосемейной аристократии. Позднее, когда эти важные решения были уже приняты, различные группы выбирали эпизоды, которые они желали бы спонсировать. Среди спонсорских групп были «граждане французского происхождения», «поляки» и «еврейская община». Далее появились такие спонсоры, как ложи, тайные общества и церкви, представлявшие граждан «разного расового происхождения»; многие из них по социальному рангу были гораздо ниже тех, кто разрабатывал концепцию праздника. И лишь потом состав комиссии был существенно расширен, дабы в нее «оказался включенным каждый» — а каждый в конечном счете оказался так или иначе включенным в ее деятельность — с тем, чтобы гарантировать коллективным обрядам всенародный успех.

После отъезда профессора Харта за дело взялись местные авторитеты в области истории. Идеалами, определявшими их усилия и задачи, были аутентичность и точное воспроизведение исторических событий. Символы должны были быть настолько объективными и надежными, насколько объективными и надежными могли их сделать авторитетные эксперты-историки и исторические учреждения. Комиссия, отбиравшая события и исторические места для установки памятных табличек, состояла из местных знатоков истории, но также консультировалась у других авторитетных специалистов и обращалась к книгам по местной и общенациональной истории. Эти и другие источники, в частности местные исторические общества, помогали обеспечить аутентичность. К работе были привлечены эксперты по родословным; ради повышения ощущения исторической реальности брали интервью у потомков участников великих событий и предлагали им сыграть роли своих предков.

Периодически публиковавшиеся очерки, посвященные трехсотлетию, принадлежали, как мы знаем, перу местного жителя. Фамилия автора пользовалась у всех большим уважением; его семейная родословная восходила к периоду славы Янки-Сити и была связана с важными событиями, изображенными в процессии. Художник, руководивший созданием большинства макетов, был авторитетным специалистом по истории города и Новой Англии и сотрудником Бостонского музея изящных искусств. Более того, он был отпрыском одной из аристократических семей города. Таким образом, устроители стремились обеспечить историческую достоверность и надежность. С рациональной точки зрения, это были ученые, с воодушевлением пытавшиеся установить не сакральные, а мирские реальности; с нерациональной же точки зрения, это были ритуальные функционеры, освящавшие и легитимировавшие секулярный обряд.

Инсценировка приезда Вашингтона, открывавшая процессию, протекала в «точном» соответствии с заранее подготовленным полным описанием этого события. «Вашингтон» прибыл из Ипсвича в сопровождении людей, которые исполняли роли тех, кто когда-то и вправду его сопровождал. Он был встречен на крыльце большого особняка, где когда-то и в самом деле был принят. Были произнесены те же самые речи — к счастью, сохранившиеся, — и в ответ звучали слова, которые тогда и в самом деле были сказаны.

Каждый сюжет, включенный в основное шествие, предварялся транспарантом с датировкой и рациональным прозаическим описанием события (см. главу 5, с. 144-146). За транспарантом непосредственно следовала историческая сцена, разыгрываемая живыми людьми, одетыми соответственно изображаемому периоду времени. На определенном уровне понимания они, если не обращать внимание на их движения, были экспонатами современного научного музея — четко промаркированными аутентичными репрезентациями этнологической реальности. За ними стояла власть, выраженная в экспертном сценарии и исполнении декораций.