Мир в ХХ веке - Коллектив авторов. Страница 6

Увы, однако, революция эта не стала “великой”, хотя попытка Витте остановить ее царским “Октябрьским манифестом” и куцой думской реформой успеха не имела. Потерпев поражение и уступив место затяжной Витте-Столыпинской аграрной реформе, революция не разрешила также спора между реформистами-меньшевиками, в стане которых оказался Плеханов, и революционерами-большевиками, отколовшимися от меньшевиков еще в 1903 г. Вопрос “надо ли было браться за оружие?” так и не был до конца прояснен.

Хотя русская революция вызвала подъем сочувственного массового движения в Европе (выразившийся, в частности, в волне забастовок в Германии, Австрии и Бельгии), продолжало расти и влияние реформистов, стоявших во главе западной социал-демократии. На фоне заметных парламентских успехов они получили поддержку со стороны деятелей профсоюзов и новоиспеченных парламентариев, а также авторитетных “центристов” во главе с Карлом Каутским.

Живой отклик нашла русская революция на Востоке, вызвав революционное “пробуждение Азии”. В соседней Персии (Иране), стране отсталой и полуколониальной, где ни пролетариат ни буржуазия еще не сформировались, революция началась уже в 1905 г. стихийными протестами городских низов против шахской власти, а в следующем году крестьянскими волнениями в Иранском Азербайджане. Только вооруженное восстание в Тебризе в 1909 г. вынудило шаха отречься в пользу сына. Англо-русская военная интервенция в 1911 г. добила революцию.

В другом полушарии, в латиноамериканской Мексике крестьянская буржуазно-демократическая революция продолжалась семь лет. Против реакционного диктаторского режима Порфирио Диаса первыми восстали в 1910 г. крестьянские партизанские армии Панчо Вильи и Эмилиано Сапаты, но президентами стали Франсиско Мадера, затем Венустиано Карранса. После длительной борьбы крестьянские армии были разгромлены, а военная интервенция США укрепила его режим. Мексиканская революция была подобно российской действительно народной. Она завершилась принятием прогрессивной буржуазно-демократической конституции [11].

Обострение международной обстановки и назревание мирового военного конфликта побудило революционное крыло международной социал-демократии усилить антимилитаристскую агитацию. Карл Либкнехт опубликовал весной 1907 г. большую книгу “Милитаризм и антимилитаризм с позиций международного молодежного движения”, за которую по обвинению в “государственной измене” был на полтора года заключен в крепость.

На VII конгрессе Социнтерна в сентябре в Штутгарте группа левых социал-демократов во главе с Лениным, Юлием Мартовым и Розой Люксембург добилась принятия боевой антивоенной резолюции. Роза Люксембург, оценив Ленина метким взглядом художника, так охарактеризовала его, представляя Кларе Цеткин: “Взгляни хорошенько на этого человека. Это — Ленин. Обрати внимание на его упрямый своевольный череп. Истинно русский тип с некоторыми слегка азиатскими чертами. Он намерен сокрушить стены. Быть может, он разобьется при этом. Не уступит он никогда” [12].

В доработанном с учетом поправок левых проекте Августа Бебеля говорилось, что если не удастся предотвратить надвигающуюся мировую войну, Интернационал должен будет стремиться превратить ее в мировую революцию с целью свержения капитализма. Это решение — “Милитаризм и международные конфликты” — было подтверждено в 1910 г. конгрессом в Копенгагене, а в 1912 г. конгрессом в Базеле. Для революционеров оно стало идейной основой лозунга о “превращении войны империалистской в войну гражданскую за социализм” (Ленин) и альтернативы: “социализм или низвержение в варварство” (Роза Люксембург).

4. Мировая война и “мировая революция”

К суровому испытанию на прочность в 1914 г. Второй Интернационал пришел расколотым не только по отмеченной линии — реформисты и революционеры, — но также и по другому, не менее кардинальному вопросу: воинствующие националисты противостояли в его партиях тем, кто остался верным знамени пролетарского интернационализма. Поэтому международное рабочее движение оказалось недостаточно сильным, чтобы изменить ход событий, навязанный правителями крупных европейских держав. Народы мира были ввергнуты в многолетнюю жестокую бойню. Мировая война, в свою очередь, породила в 1917–1919 гг., особенно в странах, терпевших поражения, европейский революционный кризис. Здесь целесообразно, прервав повествование, прояснить вопрос о современном понимании “идеи мировой революции”.

Понятие “мировая революция” принадлежит и в наши дни к числу наиболее мифологизированных и мистифицированных. Его нередко трактуют не только как иллюзию или утопию, но и как сознательный обман, как символ стремления коммунистов к мировому господству посредством войны и агрессии, которое сродни стремлению гитлеровских фашистов к мировому господству высшей расы или даже хуже его.

С одной стороны, раздаются голоса, будто большевики “использовали” доверчивый русский народ в качестве “вязанки хвороста, бросаемого в костер мировой революции” (В. Кожинов), с другой — появилась наукообразная версия, будто Ленин сначала “продал Россию” германскому генштабу, а потом он же саботировал германскую революцию и тем “предал” мировую революцию [13].

Истоки идеи давние. Их следует искать в гуманистической традиции Просвещения, в непроясненных идеалах борцов Английской революции-диггеров, французских санкюлотов и парижских коммунаров, в интернациональной солидарности трудящихся, десятилетиями боровшихся за свое социальное и национальное освобождение под стягами Международного Товарищества рабочих и Социалистического Интернационала. Конкретные представления о путях мировой революции вытекали из теории и практики международной социал-демократии и сложились на рубеже XIX и XX веков, когда они встали в ряд входивших тогда в обиход понятий: “мировая политика”, “мировая экономика”, а затем и “мировая война”. К ее окончанию конфронтация между коммунистами и социал-демократами привела уже не только к идеологическому, а и к организационному размежеванию в рабочем движении многих стран и в международном масштабе. Притом обе стороны были склонны считать свои разногласия (в том числе по вопросу: революция или реформа?) даже более важными, чем совместная борьба пролетариата и всех трудящихся против империализма и войны.

Две крупнейшие революции, выросшие из первой мировой войны, — 1917 г. в России и 1918/19 гг. в Германии, — оказались, несмотря на многие сходные черты, существенно различными по ходу и исходу, а это обусловило и дальнейшие расхождения путей развития, притом не только этих стран.

Российская революция была на первом своем (Февральском) этапе своеобразным продолжением неудавшейся народной революции 1905–1907 гг., обостренным поражениями царизма в мировой войне. Она не ограничилась свержением самодержавия, а приступила к решению более глубоких социально-экономических и политических проблем. Не сумев, однако, ни найти выход из продолжавшейся империалистической войны, ни разрешить аграрно-крестьянский вопрос, ни предотвратить надвигавшуюся экономическую и политическую катастрофу, она продолжала радикализироваться. Существенно обострил ситуацию мятеж генерала Корнилова.

Перепрыгнув через краткий период буржуазного либерализма, революция под властью большевиков, установленной в результате Октябрьского восстания 1917 г. и “триумфального шествия Советов” по стране, опиралась на всеобъемлющую систему рабочих, солдатских и крестьянских Советов. Именно она, а не разогнанное Учредительное собрание, была призвана стать костяком строительства нового общественного и государственного строя. Считалось, что он будет способен на основе народного самоуправления не только преодолеть бюрократизм и разделение властей, но и открыть путь к социалистическим преобразованиям и отмиранию в будущем государства вообще. Предполагалось, что это произойдет в тесном союзе прежде всего с революционными пролетариями более развитой Германии.