Постчеловечество - Калашников Максим. Страница 39

Ответ парадоксален: а это было не нужно!

В первобытную эпоху, когда старики и дети использовались как резерв питания племени на случай голода, говорить о продолжительности жизни было глупо.

Рабовладельческая эпоха не нуждалась в продлении жизни раба, поскольку как только «говорящая вещь» становилась непригодна для эксплуатации, ее вполне безжалостно утилизовали. Жизнь свободного члена рабовладельческого общества (как и его свобода) определялась также строго утилитарным вопросом — необходимостью службы в армии. А чрезмерное продление жизни высшего сословия, как правило, не входило в круг интересов как верховной власти, так и наследников.

При этом уже в развитых рабовладельческих обществах мы наблюдаем весьма успешную заботу о здоровье призывного контингента — спартанскую, римскую системы подготовки воина; появление военно-полевой хирургии и даже элементы социальной гигиены, рационального питания и т.п. Но все это с сугубо утилитарной точки зрения — получение качественного призывника, сохранения его боеспособного состояния, возможности рекреации после неизбежных ранений и дальнейшее использование его после выхода из призывного возраста в качестве колониста. Но все это не требовало увеличения продолжительности жизни сверх отпущенных природой 50–70 лет.

Эпоха Средневековья принесла в данном вопросе мало нового. Слишком долгая жизнь как крестьянина, так и феодала не входила в интересы социума. Человеческая жизнь ценилась мало, а сохранение ее обходилось дорого.

Пожалуй, впервые вопрос средней продолжительности жизни стал серьезно рассматриваться в эпоху становления промышленного производства. Фабрично-заводское производство требовало известных навыков, которые приобретались не сразу. Следовательно, предприниматель-заводчик был заинтересован, чтобы рабочие меньше болели и не слишком рано умирали от непосильного труда — замена опытного рабочего, мастера обходилась дорого.

Появление массовых армий эпохи капитализма также заставило власти обратить внимание на демографию: должно было рождаться и, главное, выживать достаточно много мальчиков, чтобы мобилизационный резерв государства позволял вести войны, не считаясь с массовыми потерями.

Появился массовый образованный класс, обслуживавший как интересы производства, так и ставший поставщиком офицерских кадров в армию — здесь профессиональная зрелость наступала вообще примерно к 30 годам, и терять такие кадры из-за смерти от чахотки, сифилиса и сыпного тифа стало просто нерентабельно для общества. И гениальные прозрения Луи Пастера случились именно тогда, когда они потребовались обществу. И до него множество людей могло наблюдать, что коровья оспа дает иммунитет против оспы натуральной — открытие подобного рода вполне могло случиться и в более раннюю эпоху, но воспринято и адаптировано обществом оно было именно в тот период, когда нужно было избежать распространения эпидемий среди скопления масс рабочего люда, живущего на казарменном положении в общежитиях и работающего плечо к плечу в многотысячных коллективах. Мы не знаем, как эти вопросы решались в Древнем Египте при строительстве пирамид, но известно, что основы гигиенических знаний были заложены именно египетскими жрецами. И мы знаем, что появление современной профилактической медицины обязано своим рождением массовому фабричному производству.

Неслучайно и то, что, допустим, педиатрия как научная дисциплина обязана своим рождением российскому военному врачу Максимовичу-Амбодику — огромная и постоянно воюющая империя требовала, чтобы дети не только рождались, но и выживали, достигали призывного возраста и шли служить. Уже в 1905 году в Москве было открыто первое в мире высшее медицинское учебное заведение, готовившее детских врачей — Высшие женские курсы. И результат педиатрической науки не замедлил сказаться — несмотря на серию опустошительных и кровопролитных войн население империи росло в арифметической прогрессии.

Однако промышленная эпоха тоже не ставила своей задачей максимальное продление жизни, справедливо полагая, что сохранив человеку силу и работоспособность до 60 лет, оно вовсе не обязано по выходе на пенсию тянуть его «бессмысленное» существование за счет бюджета. Максимум счастливой старости до того момента, когда среднему (трудящемуся) поколению необходима помощь в уходе за внуками. А потом лучше всего помереть в окружении сорокалетних детей и внуков-пионеров.

Еще раз повторю — невысокая средняя продолжительность жизни в промышленную эпоху диктовалась не бездарностью науки или нерадивостью медицины, а вполне прозрачно читаемыми объективными социальными установками. Скажем, до сих пор, при наличии в системе Академии медицинских наук целого Института питания РАМН, не существует даже подробно разработанных рекомендаций по рациональному питанию, и все рекомендации в данном вопросе (отнюдь не требующем особых ресурсов) сводятся к самым общим, как правило, ничего не значащим советам.

Ничуть не лучше обстоят дела и на Западе, где ассигнования на медицину в последние десятилетия очень велики. Но и там, вместо разработанных детально таблиц и рационов по группам мы видим «труды» вроде проведенного недавно под эгидой Всемирной организации здравоохранения «исследования», выявившего 5 продуктов, поедание которых позволит вам продлить жизнь: капуста, шпинат, чеснок… Интересно, сколько больных почечно-каменной болезнью лягут на операционный стол, объевшись шпинатом по рекомендации ВОЗ?

При этом, например, Институт питания еще в 60-е годы разработал 24 типа пайка для военнослужащих Советской армии, которые позволяли бойцам различных видов вооруженных сил соответствовать поставленной перед ними боевой задаче. Однако в большинстве этих пайков, например, соотношение белков, жиров и углеводов было не оптимальным 1:0,9:4, а примерно 1:1:6. Это позволяло молодому и здоровому организму оставаться сильным и относительно здоровым во время прохождения службы, и даже покрывать за счет избыточного потребления углеводов повышенные энергозатраты, связанные с армейской жизнью. Но вот после 45 лет (то есть среднего срока выхода офицера в запас) такой тип питания (а стереотипы питания одни из самых устойчивых) не обеспечивал, конечно, активного долголетия молодому отставнику. В массовом случае отставной военный был тучен, склонен к апоплексии и редко доживал до глубокой старости.

То есть разработанный по государственному заказу прекрасный рацион обеспечивал именно ту задачу, которую ставил социум.

Не больше преуспела профилактическая медицина и в создании оптимального двигательного режима, который бы сократил статистику возрастных заболеваний. Этим откровенно никто не занимался, хотя различных научных и научно-практических учреждений в данной сфере предостаточно. Социум требовал качественного призывника — и получал комплекс ГТО («Готов к труду и обороне»). Общество желало рекордов — и получало сеть школ высшего спортивного мастерства. Действовало множество спортивных секций — для детей и юношества. Людям среднего возраста и, не дай бог, пожилым оставался только оздоровительный бег под присмотром врача-реаниматолога.

Фактически никакой программы спортивно-оздоровительных мероприятий для «возрастного» контингента просто не было.

Я уже не говорю о том, что с определенного возраста пожилым людям отказывали в хирургической помощи; чуть старше — и уже не клали в стационар, а после 80 лет даже «скорая помощь» разводила руками и говорила: «Ну чего же вы хотите?»

Весьма малыми были шансы для человека промышленной эпохи и самостоятельно составить для себя качественный рацион, оптимизировать двигательный режим, заняться профилактикой возрастных заболеваний.

Впрочем, в недрах промышленного общества все-таки формировалась эффективная геронтология и гериатрия — в СССР в системе 4-го Главного управления Минздрава, где лечили представителей высшего номенклатурного слоя. В данном случае социум поступал вполне рационально — управленец определенного уровня созревал в развитом государстве, каким был Советский Союз, достаточно поздно, к тому времени, когда рядовой трудящийся готовился уже выходить на пенсию. И поддержание работоспособности «геронтократов», как их называли в то время, было вполне оправдано. И совсем не случайно продолжительность жизни высшей номенклатуры была на 10–15 лет выше средней по стране.