Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина - Поликарпова Елена Витальевна. Страница 3
Необходимо отметить, что массмедиа России в отличие от западных СМИ не очень-то освещают жизнь современного Китая, что объясняет незнание нашими гражданами этой удивительной страны и их неспособности ориентироваться в динамично меняющемся мире политики и экономики. В этом смысле заслуживает внимания данное 29 марта 2013 года телеканалу РТР-24 интервью Си Цзиньпина, в котором он изложил основные положения своей политики, раскрыл суть своей многогранной деятельности, направленной на улучшение жизни китайского народа: «Пустые слова наносят ущерб стране», «Работать с ощущением близости пропасти», «Всегда ставить народ на наивысшее место в сердце», «Неизменной модели развития не существует», «Идти в ногу со временем – источник развития и силы», «Усугубление ситуации с коррупцией неизбежно приведет к гибели Компартии Китая и страны», «Китайский народ всегда испытывает чувство симпатии к русскому народу». Давая интервью ВГТРК во время Олимпиады 2014 г. (г. Сочи), Си Цзиньпин подчеркнул, что основная цель Китая – «совершенствовать и развивать социалистический строй с китайской спецификой, продвигать модернизацию системы и возможности государственного управления», что возможно на основе идеи планирования. Он также сказал, что «не раз читал роман Островского “Как закалялась сталь”, что много раз читал русских писателей: Крылова, Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Достоевского, Некрасова, Чернышевского, Толстого, Чехова, Шолохова и т. д.»23. Он также отметил, что прибыл на Олимпиаду, чтобы поддержать Россию и В. Путина, компенсируя тем самым отсутствие лидеров Запада. Целенаправленная политика Китая проявляется в том, чтобы уменьшить возможности Америки жить за счет других народов мира, в первую очередь за счет китайского народа. Не случайно на состоявшемся в конце марта 2013 года саммите БРИКС в г. Дурбане Си Цзиньпин сформулировал идею об ограничении потенциала Америки в различных регионах мира. Это возможно путем осуществления на практике альтернативную по отношению к западным экономическим и социальным институтам модель общества, где «большее внимание обращается на социальное обеспечение, социальное благополучие, социальную стабильность, чем просто на индивидуальные свободы»24. Не случайно, что китайская социология вносит значительный вклад в одно из вероятных магистральных направлений движения к иной социологии, ведущей человечество в иной мир с его иной политикой, экономикой, культурой и пр.25 Этот иной мир принципиально отличается от капитализма Запада, исходящего из утопической идеи общества как саморегулирующегося, гармоничного и прозрачного для себя рынка, выступающей одной из основ современного либерализма26. Принципы данного нового, основанного на социальной справедливости мира изложены в книге Ю.В. Тавровского «Си Цзиньпин. По ступеням китайской мечты»27. Без учета этого стратегического видения будущего Китая невозможно уже адекватно анализировать и решать любую региональную или глобальную проблему.
Следует иметь в виду то фундаментальное обстоятельство, согласно которому новый мир социальной справедливости рождается, согласно А. Фурсову, в происходящем столкновении нынешнего противостояния китайской (восточно-азиатской) и западной элиты с ее англо-американо-еврейским ядром, которая организована в клубы, ложи и сетевые структуры, что представляет собой интереснейший и доселе невиданный процесс: «Западная верхушка впервые столкнулась с противником, который хотя и представляет незападную цивилизацию, является глобальным игроком; до сих пор глобальным был только капиталистический Запад, опиравшийся в своей экспансии на геокультуру Просвещения»28. Сложилась совершенно новая историческая ситуация, когда традиционный принцип экспансии элиты Западной Drang nach Osten столкнулся с принципом экспансии элиты Китая Drang nach Westen, что окажет решающее влияние на посткапиталистическое будущее и преподнесет немало сюрпризов. Вполне логично, что элита Запада в качестве планировщика мировых процессов уже разработала сценарии посткапиталистического будущего, в которых, подчеркивает А. Фурсов, Западу, России, Китаю, исламскому миру и остальным цивилизациям отводится следующая роль: Запад – это Первый мир, состоящий из сотен плавучих городов на 50 тыс. человек (таким образом проблема верха мировой верхушки Запада будет решена), а также одна-две сотни сухопутных анклавов для всей мировой верхушки Запада; Второй мир – Россия как буфер-сдерживатель неоварваров и источник ресурсов; Третий и Четвертый миры – театр военных действий с Китаем и мусульманским миром: «В ходе этих действий все три “актора” должны взаимно нейтрализовать-уничтожить друг друга. Ведь сказал же в свое время Бжезинский, что XXI в. будет строиться на руинах России, за счет России и в ущерб России»29.
Авторы выражают благодарность за ценные советы и замечания в ходе обсуждения данной темы д.ф.н., профессору В.Е. Золотухину, к.и.н., профессору Г.А. Матвееву, д.э.н., профессору, сотруднику Института мировой экономики и международных отношений РАН В.И. Марцинкевичу, ректору Института социальных и гуманитарных наук университета Хошимина, д.и.н., профессору Во Ван Сену, декану факультета русской филологии Института социальных и гуманитарных наук университета Хошимина Фыонгу Ван Ви, профессору русского языка и литературы Пекинского университета Ли Цзишэнь, вице-ректору Лиссабонского государственного университета Амалии Марии Мартинес-Лучао, китайским аспирантам Южного федерального университета Го Пэн и Лу Пин.
Раздел первый
Генезис цивилизаций Китая, Запада и России
Прежде, чем будет рассмотрен генезис китайской, западной и российской цивилизаций, следует принять во внимание тот факт, что в определенной степени история человечества представляет собой историю эволюции, состоящую из генезиса биологического вида «человека разумного» и социокультурной эволюции человеческого общества (они взаимосвязаны между собой). Эта социальная эволюция совершается в соответствии с моделью «долины реки Янцзы», имеет четыре стадии неравномерного развития и начинает процесс всемирной модернизации в XVIII столетии. Данная социальная эволюция иллюстрируется следующими двумя таблицами и одним рисунком30.
Табл. 1.1. Неравномерность мирового развития: группировка стран и населения в 2001 г.
Примечание. Стандарты или характерные черты четырех стадий человеческого общества представлены в табл. 1.2. Население первобытного, аграрного, индустриального обществ и общества знаний соотносится с населением, живущим или жившим охотой либо собирательством; населением, живущим менее чем на 1,08 доллара США в день (в международных ценах на 1993 год по ППС по обменному курсу); населением, вошедшим в фазу индустриального общества; населением, живущим в странах, вступивших в стадию общества знаний.
Если основываться только на уровне и структуре занятости в общественном производстве, то есть только один вид разделения эволюции человеческого общества – разделение на четыре стадии: первобытную, аграрную, промышленную и основанную на знаниях (см. табл. 1.2).
Согласно профессору Хэ Чуанци, типичные черты четырех этапов эволюции человеческого общества – от первобытного, аграрного, индустриального и до общества знаний – можно описать моделью долины реки Янцзы как моделью процесса человеческой цивилизации.
Именно эти таблицы и рисунок следует принимать во внимание при исследовании взаимодействия китайской, западной (североамериканской) и российской цивилизаций как составляющих мирового цивилизационного процесса. Исследование взаимодействия Китая, Америки и России невозможно без выяснения генезиса китайской, западной (в лоне которой родилась ее североамериканская ветвь) и российской цивилизаций. В данном случае мы имеем дело с человеческим сознанием, которое дает возможность очертить перспективы развития мировой цивилизации (человечества как целого) и ее компонентов (локальных цивилизаций). В определенном смысле можно согласиться со следующим утверждением, отвечающим целям нашего аналитического исследования: «Сознание сосредотачивается, в основном, на прошлом. Феномен сознания невозможен без познания… А познанное рождается только из прошлого. И напротив… то, что мы называем прошлым, есть познанное, которое больше нельзя воспринять (воспринимаемое тождественно настоящему), а то, что мы называем будущим, представляет собой попросту непознанное. Таким образом, сознание, присутствие познанного, есть присутствие в нас прошлого»31.