Жертва страсти, или Роман в стиле порно - Дубчак Анна Васильевна. Страница 22

– Скажите, а какое отношение вы имеете к журналу «Нимфа»?

– Я фотографирую для них.

– А как вы на них вышли? Ведь, насколько мне известно, журнал московский, а печатают его в Финляндии. У вас есть знакомые в Москве?

– Да нет же. Просто у меня есть приятель Ядов, который является как бы посредником. Он говорит, что ему нужно, я делаю снимки, а он платит мне. Сам. И очень недурственно.

– И давно вы знакомы с Ядовым? – как бы между прочим спросила Наталия.

– Нет. Примерно с полгода. Это Лора познакомила меня с ним.

– А как она отзывалась о Ядове? Что-нибудь говорила?

– Нет. Она вообще мало говорила. И тем более о своих знакомых. Лора – очень скрытный человек. Я не могу поверить, что ее больше нет. Это какая-то дикость. Кому понадобилось убивать ее? Разве что из-за ревности? Ведь мужчины, с которыми она жила, были, как правило, женаты. Благополучны. Но в наше время, чтобы убивать из-за страсти… Это насколько же экзальтированным должен быть человек!

– К вам часто обращались с просьбой сфотографировать для «Нимфы»? Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь. Ведь в этом журнале не простые снимки.

– Конечно… Я фотографировал многих девушек. Практически всех, кто изображен в журнале. Мне и самому было удивительно, что хозяева журнала так доверяют мне… Ведь в Москве много профессионалов… Но у меня хорошая техника. Я ведь ушел из спорта и занялся фотографией. Продал квартиру своей покойной матери и купил себе все это. – Он обвел вокруг рукой, показывая аппаратуру, установленную в комнате.

– И они все местные? Я имею в виду девушек.

– Да. Их присылал ко мне Ядов. Они совсем еще девочки, очень скованные, поэтому приходилось с ними работать на психологическом, так сказать, уровне.

– Вы спали с ними? – Наталия посмотрела фотографу прямо в глаза.

– Иногда. – Он равнодушно пожал плечами. – Они сами этого хотели. Но послушайте, разве это относится к делу? Вы вообще кто, следователь?

«Главное, вовремя спросить», – подумала с усмешкой Наталия, которая практически все, что ей надо было, для себя выяснила.

– Следователь. Вы придете на похороны Лоры? И вообще: кто ее будет хоронить? У нее кто-нибудь был?

– Родители. Вполне нормальные люди.

– Они что-нибудь знали о том, какой образ жизни она ведет и чем занимается?

– Догадывались. Но она давала им денег, поэтому они молчали. Так поступают многие родители.

– Скажите, а как же так случилось, что вы и она… в школе, в помещении для лыж… Неужели вы не могли остановиться, взять себя в руки?

Она спрашивала его об этом, словно хотела услышать приблизительно о тех чувствах, которые охватили сегодня ее там, на берегу, когда она увидела беловолосого мужчину.

– Это была ее инициатива, – услышала она словно из тумана. – Я оставил двух девочек привести в порядок раздевалку. Одна ушла, а Лора осталась. Она была высокая и хрупкая. Не сказать, чтобы обладала женскими формами. Но грудь уже была развита, и создавалось такое впечатление, словно она не знала, что ей с ней делать. Несоответствие этой физической развитости и совершенно детского лица. Но это так возбуждает. Я вошел в раздевалку как раз в тот момент, когда Лора стояла в одних трусиках и пыталась стянуть с головы тесный свитерок. Она не видела меня. Я подошел к ней и обнял. Она, вздрогнув всем телом, замерла. Я знал, что в школе, кроме нас двоих, никого не было. Даже уборщица предупредила меня о том, что уйдет пораньше. Двери школы были заперты, и я еще подумал тогда о том, что если Лора вздумает кричать, то ее все равно никто не услышит. Вот такие были мысли. Представляете, что я чувствовал?

– Вы хотите сказать, что изнасиловали ее?

– Нет, ничего подобного. Я помог ей снять свитер. Она стояла передо мной раскрасневшаяся, растрепанная и такая соблазнительная, что я совершенно потерял голову. Она попросила меня раздеться. Причем сказала это просто, словно речь шла о лыжах или дневнике. Сказала, что хочет увидеть голого мужчину. И когда я разделся, она принялась рассматривать меня. Я чуть с ума не сошел. Я спросил ее, знает ли она об отношениях, существующих между мужчиной и женщиной, и она ответила, что мужчина должен содержать женщину, что так, во всяком случае, говорит ее мама. И я понял, что она ничего не знает. Совершенно ничего. Тогда я спросил ее, хочет ли она чего-нибудь и какие чувства испытывает. Она сказала, что сильные, что ей снятся какие-то очень странные сны. Но объяснить, что именно она хочет, так и не смогла. И тогда я отнес ее в спортзал на маты и сделал с ней все, что захотел.

Наталия отвернулась к окну. Она не ожидала, что рассказ Северина будет столь откровенным.

– Вы, наверное, хотите спросить, как она к этому отнеслась? Реакция ее была потрясающая. Она молча оделась и ушла. Я всю ночь не спал, думал, что она все расскажет матери и что меня посадят. Но на следующее утро она пришла ко мне в спортзал, вернее, в маленький кабинет, примыкающий к залу, минут за пятнадцать до начала урока, заперла дверь и, раздевшись наполовину, легла прямо на стол, заваленный журналами и бумагами. Я же говорил, что она была неразговорчивая. Но в такой ситуации слова излишни. Я задернул шторы и тоже разделся. Прозвенел звонок, а я не мог от нее оторваться. А ведь у меня была жена, я только утром был с ней… Начался урок, я вышел из кабинета в зал, а она оставалась там отдыхать на матах. На первый урок она не пошла. Когда я вернулся, она крепко спала. Как ребенок.

– Вы так рассказываете о ней, словно она была каким-то бессловесным животным.

– Поначалу так оно и было. Но потом она выросла. Лора много читала, хорошо знала историю и любила географию. Мечтала о путешествиях. Разумеется, о чем-то мы говорили, но только не о чувствах, как это принято у женщин.

– И как долго вы с ней встречались?

– Последний раз она ночевала у меня в прошлую пятницу. Мы, можно сказать, не расставались с ней.

– Так вы любили ее?

– Наверное. Ведь я не мог жить без нее. Я и сейчас не представляю себе, как буду жить дальше…

– Послушайте, Северин, неужели в жизни мужчины секс занимает столь значительное место? Неужели ради удовлетворения своих половых потребностей мужчины бросают семьи и уходят к проституткам?

– Не только из-за этого. Но и это тоже играет большую роль. Особенно для мужчины. Что касается Лоры, то она была моей… Вы не поймете меня, потому что вы женщина. Понимаете, ее тело было словно продолжением моего. Я привык к ее присутствию, мог угадать любое ее желание, знал, как сделать, чтобы ей было хорошо. Я знал, что она любит, умел приготовить ее любимые бутерброды, салаты, супы. Заниматься ею, доставлять ей наслаждение было почти смыслом моей жизни. Вот и посудите сами, любил я ее или нет.

Наталия обратила внимание, что Северин, рассказывая о Лоре, не отдает себе отчета в том, что ее нет. «Он еще не осознал это до конца».

– Мне очень жаль. – Она поднялась с кресла и, взглянув в сторону красного дивана, на котором была сфотографирована Лора (этот снимок в журнале занимал целый разворот), почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.

Нет Лоры, нет ее тела, несколько мужчин в городе будут страдать и оплакивать ее красоту. Судя по всему, она была создана для любви, для мужчин, для радости и счастья. Но все же кто-то ведь ее убил. Но кто? Она вспомнила слова Северина о том, что Лору могли убить из-за ревности, потому что она встречалась с женатыми мужчинами. Убийца – женщина? Нет, это абсурд. Здесь замешано на чем-то другом. Но на чем?

Она вышла из квартиры с чувством, что сделала несчастным одного из любовников Лоры. Если бы она не пришла и не рассказала ему о ее смерти, он был бы в неведении хотя бы еще один день. Она отняла у него один день счастья.

На улице стало прохладно. Со стороны аэропорта доносились звуки работающих мощных турбин самолетов. Из палисадника, примыкающего к дому номер 2, пахло флоксами.

Наталия села в машину и поехала домой. По дороге, остановившись возле таксофона, она на всякий случай позвонила Логинову домой. Никто не отвечал. Значит, он на работе. Она набрала номер, затем другой, еще один… Ей отвечали, что его нет, что он уехал куда-то за город. Итак, по всей вероятности, сегодня она его не увидит. Что ж, так ей и надо.