Баланс семилетней метаполитической борьбы (СИ) - Кребс Пьер. Страница 8

Партия духа означает также партию определенной партийной позиции. Уже во втором издании журнала «Элементы» мы подчеркивали, что на трудности Европы мы отвечаем с необходимой предвзятостью ради ее же собственных интересов. В общем климате идеологического безразличия, интеллектуальной несостоятельности, театральной болтовни и духовной смуты мы исследуем различия, по-новому определяем святое, разъясняем и подтверждаем своеобразие народов; мы работаем над путеводными решениями, которые никогда не поймет и не опровергнет никакой унифицирующий разум, так как они берут начало от целевой установки и необходимой для этого чуткости, корни которой проходят сквозь тысячелетия, в которых индоевропейцы отличались их фаустовским поведением. Это поведение основано на структуре ценностей, которая позволила им построить Пантеон, изобрести органическую демократию, основывать империи и сооружать соборы, установить право, создавать технику и дать ответы на вызовы, которые бросает последняя. Мы — провозвестники нового будущего Европы. Мы с полным воодушевлением посвящаем себя гигантским задачам этого столетия, из которого мы выйдем еще больше, еще сильнее, при условии, что мы хотим этого, и что мы разовьем для этого все неиспользованные силы Европы. От Парижа до Вены, и от Лондона до Мадрида мы уже работаем над следующими целями: культурное возрождение Европы; независимость ее политики, дипломатии и экономики; ориентация на неприсоединившиеся страны; культурная война против всех космополитических сил, лишающих людей их корней (главный враг называется «American way of life»); союз со всеми силами третьего мира, которые борются с американско-советскими клещами; определение новых исторических проектов — короче: основание третьей силы, третьего пути, Новой Европейской Империи.

Мы хотим напомнить Европе о том, что ее будущее лежит в наследии Гераклита, Ницше или Сент-Экзюпери, а не в либеральном вранье, которое так успешно научилось ограничивать мышление инстинктом насыщения, набивания брюха. Мы хотим вернуть Европе тот миф, который создал Гамельн, Нюрнберг, Сарагосу, Венецию и Каркассон, чтобы она забыла пацифистскую беготню потребительства калифорнийской замаскированной тепловой смерти. Мы хотим предложить ей империю традиций укорененных в традиции людей, но при этом разрушить концентрационный лагерь однообразного всемирного общества. Не догадывается ли уже Европа, пожалуй, что ее будущее зависит исключительно от ее собственной силы и готовности? Все-таки Европа послала в век Дионисия свою Ариа(д)ну вверх к звездам. Знак богов?

В учредительной фазе этой партии духа «Семинар Туле» решительно дистанцировался от профессиональной политики. «Семинар Туле» снова и снова констатировал, что он работает над созреванием новых ценностей, которые должны вернуть народам Европы их отечество, а именно благодаря повторному укоренению в издревле истинном складе характера, из которого одного лишь и может произойти мощное обновление.

В публичных докладах Гийом Фай каждый раз касается существенных мотивов нашей борьбы и объясняет от имени «Семинара Туле»: «За что и против чего мы вообще боремся? Против атлантической ловушки, за империю, и не только за «нашу» империю, а за империю всех народов мира, самому существованию которых сегодня в целом угрожает материалистический космополитизм, как лицемерного американского проповедника, так и хитрого советского товарища, которые полагают, что смогут упорядочить жизнь по понятиям разума. Когда мы во Франции боремся против мультирасового общества, когда мы в Германии боремся против управляемого стирания нашей исторической памяти и нашего национального величия, мы ведем, как здесь, так и там, одну и ту же борьбу для нашего будущего отечества: Европы. Определенное пламя, которое снова ожило пятнадцать лет назад в сердце Франции, которое пронизывает Италию, Грецию, Бельгию, Испанию, Португалию, Англию и Австрию, наконец-то возрастает до наивысшего горения. Германия окружена пожаром и еще не знает этого. Мы должны открыть ей ее сонные глаза. Давайте же вместе совершим этот труд исторического значения!»

Тем временем начало Новой Культуры Европы стало реальностью, которая пугает учеников чародея эгалитаризма. От Иберийского полуострова до Эллады, от Итальянского сапога до Альбиона трудится новое поколение. Хоть у передовых дозоров европейской реконкисты и разные национальности, но, тем не менее, постоянно растет одно отечество в пределах образа мыслей одной и той же идентичности — Европа. Но также и по ту сторону европейских границ просыпается сознание идентичности. В нашей первой публикации («Бессмертное наследие, Альтернативы принципу равенства») мы уже констатировали: «Образ действий, который мы применяем, и основы, на которые мы опираемся, не уникальны и не необычны. Всюду на свете — и особенно в Третьем мире — можно наблюдать сильную волю защититься от окостеневшей идеологии равенства. До сих пор считающиеся смертельно больными культуры осознают свою идентичность, свое своеобразие и, таким образом, свои богатства. Они возражают против какой-либо затеи, будь она политической, религиозной или идеологической, которая стремится к концентрации и нивелированию. Люди обнаруживают, что делает их разными. Люди подтверждают свою волю к жизни в соответствующем их народу ритме. Все больше людей свидетельствуют о том, что этнокультурное наследие их народа непрерывно, что даже преступлением является посягать на него, тем более что эта целостность гарантирует его своеобразие и вечность. В Европе, по ту сторону границ и языков, люди прокладывают путь к завтрашнему европейскому братанию, несмотря на непосредственные политические случайности, исторические предубеждения или экономико-политические различия. Единственная форма братания, однако, которая может вызвать решение конфликтов, проблем или напряжений, и которая справилась бы с таким вызовом, основывается на обмене мыслями и на взаимном понимании. В противоположность обмену интересов и денежному обману как якобы единственному идеалу полностью американизированного общества такое сближение создает и углубляет сознание общего происхождения, общей истории и общей судьбы».

Культурный ренессанс Европы может вызвать новый идеализм завтра. Действуя во имя Соединенных Штатов Европы, Пьер Дрие ля Рошель писал уже в 1928 году: «Европеец способен реализовать новое оригинальное и неожиданное сооружение». («Genève ou Moscou»). В своем труде «L’Avenir n’est écrit nulle part» (Париж 1978, стр. 376) бывший министр Мишель Понятовский со своей стороны отметил, что Европа «— в историческое мгновение всемирной революции — представляет возможный ответ для нас, жителей географической Европы, членов этнокультурной общности, которая оформлялась за тысячелетия истории (…), тигель своеобразной культуры и цивилизации, которая связывает народы почти всех европейских наций друг с другом». Мы добавим к этому: Человек нуждается не только в благосостоянии, а скорее в причине жизни, которая придает его жизни смысл. Мы снова хотим дать Европе причину жизни, заново формулируя ее судьбу.

Идея обязывает нас

В книге «Через Америку» граф Герман фон Кайзерлинг выразил убеждение, что вся молодая жизнь созрела во мраке, в хаосе и в безобразии; и это также верно и для цивилизаций. Век мрака соответствовал якобы, так сказать, фазе беременности. Следовательно, Европа все еще находится в веке мрака, и все декадентские явления нашего времени мешают созданию европейца. Как раз из-за внезапного переворота эти условия, однако, «в наивысшей степени благоприятствуют появлению

исключительных людей, обладающих опаснейшими и обаятельнейшими качествами», утверждает Ницше в «По ту сторону добра и зла». «Я с удовольствием слышу, что наше Солнце быстро движется к созвездию Геркулеса, — и надеюсь, что человек на Земле будет в этом отношении подражать Солнцу. И впереди окажемся мы, хорошие европейцы!» (параграфы 242 и 243)

Мы должны идти впереди нашего народа и его истории. Мы должны быть теми «хорошими европейцами» и поэтому утверждаем без обиняков, как мы это уже сделали в первом номере «Элементов»: Для нас является товарищем интеллектуал только в ежедневном действии, в поступке, иначе он не заслуживает имени «интеллектуала», а только имени комедианта или паразита.