Проект «Миссури» - Дубинянская Яна. Страница 77

В приемной, склонившись над клавиатурой, тихо плакала Валечка. При звуке шагов Александра подняла голову: щеки в красных пятнах и мутные, залапанные очки,

Он глянул на часы и позволил себе минуту задержки.

— Что случилось, пупс?

В этот момент распахнулась дверь, и в проем боком протиснулся крупный дядя в обнимку с монитором редакционного компьютера; сверху трепетала птичка на липучке, талисман международницы Мани. Надо бы отлепить, машинально отметил Александр… а что, неужели мы наконец разжились новой машиной?

— Нас закрывают, — беспомощно выговорила Валечка. — Сейчас вынесут оргтехнику и будут опеча…

Слезы хлынули из нее с новой силой: милая девушка всегда была чересчур впечатлительной. Впрочем, сейчас у нее, кажется, есть причина… Удивления он, как ни странно, не чувствовал. Черт, надо бы спуститься к пальме и прояснить подробности.

У него на шее все еще болтались наушники; Александр снял их и, подойдя со спины, надел на плачущую Валечку. Подсоединил и положил ей на колени карманный СО-плейер:

— Держи. Я всегда слушаю, когда по-настоящему хреново… Звенислава. Не знаешь?.. Так будешь знать: очень хорошая музыка. Не плачь, пупсик. Жизнь-то продолжается.

Придвинул к себе телефон и начал набирать номер Наташки Лановой.

Тьфу ты, черт, никак не привыкнуть, — Саниной.

АЛИНА, первый курс

Лето началось фигово. Пожалуй, хуже не бывает.

Первым экзаменом в нашей группе поставили «Теорию и практику коммуникаций» — у всеми любимой доцента Мироновой. В начале семестра я честно высидела полпары и признала, что настолько бездарно растрачивать время попросту преступно. К тому же Леська со второго курса объяснила, как это делается: покупаешь у Миронихи ее книжку и учишь наизусть — ничего сверх написанного там доцент все равно не спросит, поскольку выложилась в этом труде целиком, до выжатой шкурки.

Книжка была небольшая, страниц на сто пятьдесят. Покупать я ее, понятно, не стала, взяла у Андрея. А напрасно.

И тем более напрасно обрисовала эту коллизию вслух на работе.

Впрочем, все к тому шло. Ловить спиной косые взгляды мне приходилось уже давно. И напарываться на внезапную тишину, появляясь в курилке, тоже. Но такой роскошной — в стиле Версаля времен Людовиков — интриги я никак не ожидала. Даже, блин, где-то льстит самолюбию.

Для начала наша незаменимая Инга, серый кардинал при шефе (в чине секретарши), сочувственно покивав моему рассказу о бестселлере Миронихи, неожиданно спросила: как это я, такая умная, не знаю своих прав? Имелось в виду неотъемлемое право каждого работающего студента на внеочередной отпуск на время сессии. Допустим; но мне всегда казалось, что на нашу коммерческую контору с зарплатами в конвертах подобные телячьи нежности не распространяются. «Что ты! — Это уже Оксана Федотовна, главбухша. — Когда мой Петя (мальчик в штате, но без определенных обязанностей) еще учился, он никогда не приносил экзамены в жертву…» и т.д., и т.п.

Инга по доброте душевной выяснила, не слишком ли занят шеф, и провела меня в высочайший кабинет за подтверждением вышеизложенного. Шеф подтвердил, не поднимая головы; мне еще тогда показалось, что он таки занят, и достаточно слишком. Но все сомнения перечеркнула мадам Одинцова, моя непосредственная начальница. Вот ее слова без купюр: «Алечка, деточка, иди сдавай, и чтобы до двадцать пятого — или когда там у тебя? — ноги твоей тут… Ингуша, боже мой, какой шарфик! Где ты взяла такую прелесть?!»

Я появилась на работе значительно раньше, через три дня. Но приказ о моем увольнении за прогулы уже был подписан. Оксана Федотовна сочувствовала. Одинцова оправдывалась: мол, я же ничего не решаю, это все шеф… Шеф, понятное дело, ничего не помнил. Честно переспросил у кардинала: Инга, естественно, тоже не помнила и смотрела на меня, как версальская дама на неизвестное науке насекомое. Вуаля!..

Андрей сказал: да. В компании его отца за последние несколько месяцев по разным причинам уволили всех подрабатывавших там студентов МИИСУРО. Кроме, разумеется, самого Андрея.

— Твой батя боится, что какой-нибудь шустрый «миссуровский» мальчик лет через пять займет его кресло?

— Не говори глупостей, Алька. Просто… ты же знаешь, как люди, которые всю жизнь честно вкалывали и ме-е-едленно ползли вверх по лестнице, относятся к… комбинаторированным. В коллективе нарастают нездоровые настроения, и отец боится…

— Значит, все-таки боится.

…На экзамене у доцента Мироновой я честно оттарабанила наизусть три параграфа из ее бессмертного труда: у меня хорошая оперативная память, в том смысле, что, теряя актуальность, ненужная информация исчезает из нее бесследно. Преподавательница слушала с никаким выражением лица, а потом задала один-единственный вопрос:

— Почему вы не ходили на пары, Орлинская?

Второкурсница Леська предупреждала, что насчет работы Миронихе ни в какую не катит. Да мне и самой не хотелось вспоминать про эту… (вставьте эпитет, по возможности печатный) работу.

— По разным причинам… Но вы очень хорошо изложили материал в вашей книге.

— Я вижу, что вы читали.

Ее физиономия будто бы смягчилась, но после мимолетного взгляда в ведомости снова затвердела, как надгробный памятник.

— Все равно необходимо посещать лекции. Четыре.

Помнится, я возмутилась, причем вслух, принялась что-то доказывать, требовать проверить мое знание материала десятком дополнительных вопросов… Потом, конечно, было стыдно. Но — четыре!!! МНЕ!!!..

Леська объяснила. Мирониха проставляет в ведомостях крестики напротив фамилий: кто купил у нее книжку. Именно купил, а не по собственной дурости выучил наизусть.

А сегодня я поссорилась с Андреем. И, кажется, на этот раз навсегда.

Я прошла на кухню, поставила на плиту джезву и заняла позицию на изготовку. Вы когда-нибудь пробовали варить кофе на электрической плите? Моя давно красовалась стильными коричневыми потеками, за что хозяйка уже обещала стянуть с меня дополнительную плату. На чуть теплом сизо-черном диске кофе закипает только после того, как лопнет любое терпение. Во всяком случае, я очень редко наблюдала этот процесс собственными глазами.

Но сегодня мне было абсолютно некуда спешить. Как там дальше в том жестоком романсе? Правильно, любить тоже некого. Да не очень-то и хотелось.

Сессия, слава богу, позади. Теперь можно вплотную заняться действительно важным делом — поисками новой работы. Тем более что обстоятельства благоприятствуют: всем нам выдали бланки направлений на летнюю практику, и, согласно законодательству, ни один работодатель не имеет права указать студенту-практиканту на дверь. Единственное, что законопослушны у нас, как известно, только государственные конторы. Каковые меня не интересуют по определению.

Кстати о тех, кто меня интересует; не мешало бы набросать примерный список и сегодня же начать обзвон. Я задумчиво покосилась на джезву и, не заметив ничего подозрительного, решила по-быстрому смотаться в комнату за «Желтыми страницами».

В комнате был обычный сессийный бардак: книги, конспекты и всякие разрозненные бумажки грудами валялись на столе, на обоих стульях, на раскладном диване и местами на полу. Поперек диванной спинки нагло разлеглась Андреева куртка-ветровка; тьфу ты, черт, придется как-то пересекаться с ним, чтоб отдать. Надо же быть идиотом: брать с собой куртку в такую жару, надеясь, видимо, на резкое утреннее похолодание… ну и по фиг.

Неформатные «Желтые страницы» торчали из-под низу высокой стопки книг в углу; давно пора бы разжиться еще одной книжной полкой, обрастаю ведь понемногу. Не заботясь о целости пизанской башни, я рванула «Страницы» за потрепанный корешок — и, заслышав шипение и бульканье, ринулась на кухню.

Я всегда и везде успеваю. Но только не к закипанию кофе на этой долбаной электроплите. С первой же зарплаты на новом месте куплю нормальную кофеварку.

Остатков на дне джезвы хватило почти на полчашки, она у меня маленькая. Забравшись с ногами на табурет, я принялась за кофе, оставив живописную звезду на плите, как всегда, на потом. Потом, правда, придется отскребать чуть ли не зубами, но мне по фиг. Надо думать, как жить дальше. Причем думать конструктивно: делая в «Желтых страницах» отметки напротив подходящих по профилю контор и выписывая телефоны с адресами на отдельный листок.