1917. Февраль – для элиты, Октябрь – для народа! - Кремлев Сергей. Страница 8
«Милостивый государь граф Владимир Николаевич, – писал Кассини, – Секретною телеграммой от 17 марта я уведомил императорское министерство об огромном успехе последнего японского займа в 150 миллионов долларов, помещённого, как Вашему Сиятельству небезызвестно, поровну в Англии и Соединённых Штатах. Группа нью-йоркских банкиров с еврейским домом Кун, Лоеб и Ко во главе, взявших на себя выпуск 75 миллионов, не пощадили никаких усилий, чтобы привлечь здешнюю публику к возможно широкому участию в подписке… Результат превзошёл самые смелые ожидания японцев и их друзей, и подписка достигла в одних Соединённых Штатах 500 миллионов долларов, т. е. почти что миллиарда рублей…
Если заграничный кредит государства может служить знаменателем его материального преуспевания, то нет сомнения, что заключение последнего займа составляет для Японии новый крупный успех… Предсказания некоторых политических кругов, что затеянная Японией война неминуемо приведет в скором времени к ее экономическому истощению и что финансовый вопрос составляет ахиллесову пяту владений микадо, к сожалению, не оправдались на практике».
Вряд ли Артур Павлович под предсказаниями «некоторых политических кругов» имел в виду оценку Ленина, который отмечал, что «Япония имела возможность грабить восточные, азиатские страны, но она никакой самостоятельной силы, финансовой и военной, без поддержки другой страны иметь не может». Но в России не одни ведь большевики видели, что Япония как крупная самостоятельная величина – дело лишь будущего. И «слева», и «справа» умные люди в России понимали, что если дело и в силе, то не в силе Японии, а в силе ненависти англосаксов к России…
Как только очередные доллары были Японии даны, её представители 31 мая 1905 года обратились к президенту США Теодору Рузвельту с просьбой пригласить обе воюющие стороны на переговоры. Займы-то займами, но государственный долг Японии возрастал катастрофически. К тому же займы были сделаны Японией под будущие её государственные доходы. Мог получиться конфуз, и «Цусима» финансовая (но уже – для Японии) зачеркнула бы тогда все выгоды от Цусимы морской.
Получив просьбу Японии, Америка немедленно, изображая из себя миротворца, активно вмешалась в русско-японский конфликт уже не финансово, а политически. 9 июня 1905 года Рузвельт официально обратился к Николаю. Его послание передал Ламздорфу посланник США в Петербурге Джордж фон Лангерке Мейер.
Ноту Рузвельта я цитировать не буду: уж очень много в ней подлого ханжества и откровенного лицемерия. Рузвельт, в частности, уверял царя, что если, мол, тот положительно откликнется на «миротворческий» призыв Америки остановить «в интересах всего человечества» «внушающий ужас прискорбный конфликт», то президент обязуется добиться согласия на переговоры японского правительства. Рузвельт фарисейски писал это, имея уже просьбу Японии о посредничестве!
Вскоре Кассини был отозван, а на его место назначен барон Роман Романович Розен – бывший посол России в Японии. На 13 июля 1905 года Рузвельт назначил Розену аудиенцию для принятия верительных грамот, в ходе которой уверял русского представителя в том, что Япония якобы «весьма неохотно согласилась на мирные переговоры». Однако Розен недаром долгое время представлял интересы России в Стране восходящего солнца. В своём донесении Ламздорфу он писал:
«Утверждение президента, мне кажется, не может соответствовать действительности по следующей причине.
Единственная, но зато весьма существенная слабая сторона положения, в котором сейчас находится Япония, заключается в том, что, несмотря на все одержанные над нами победы на море и на суше, Япония не располагает никакими средствами, которые дали бы ей возможность вынудить Россию к заключению мира и к уплате военной контрибуции, если бы Россия предпочла от этого уклониться и решила бы продолжать хотя бы пассивное сопротивление».
Розен здесь бил, что называется, «в точку»! Ну что могла бы сделать Япония, если бы Россия просто сказала: «Мир без аннексий и контрибуций»? Вторгнуться на непосредственно российскую территорию (и даже в зону КВЖД – Китайско-Восточной железной дороги) у Японии сил не было.
Япония могла высадить десант на Сахалине, поскольку российская морская мощь покоилась на дне Цусимского пролива и бездарный управляющий морским министерством адмирал Бирилев открыто заявлял, что Япония является хозяином вод Дальнего Востока. Японцы десант на Сахалин (они называли его Карафуто) и высадили, но внутренне были готовы эвакуировать войска в любой момент. Первая же зима, первый крепкий лёд дали бы России решающее преимущество, ибо хозяин вод – ещё не хозяин льда… Тем не менее при лукавом «посредничестве» США Витте быстренько заключил в Портсмуте крайне позорный для России, воистину «похабный» мир.
Россия:
– признавала за Японией преобладающие интересы в Корее и обязалась больше не вмешиваться в японо-корейские отношения;
– уступала Японии – «при согласии» Китая (через 4 месяца им данном) – аренду Порт-Артура и Дальнего со всей окружающей территорией, имуществом, с Южно-Маньчжурской железной дорогой от станции Чанчунь (Куаньченцзы) до Порт-Артура, со всеми каменноугольными копями, принадлежащими этой дороге или разрабатываемыми для её снабжения;
– выплачивала возмещение в 20 миллионов долларов на покрытие расходов по содержанию в Японии русских военнопленных;
– отдавала Японии часть Сахалина южнее 50 параллели со всеми прилегающими островами;
– обязывалась заключить с Японией конвенцию по рыболовству в русских территориальных водах Японского, Охотского и Берингова морей сроком на 12 лет.
Рыболовная конвенция, подписанная 28 июля 1907 года в Петербурге, была так выгодна для Японии, что её называли скрытой контрибуцией.
В своё время Талейран сумел защитить законные интересы Франции в абсолютно проигрышной для Франции ситуации. Витте интересы России не смог(?) отстоять в ситуации, отнюдь не проигрышной. А связи Витте с элитарными финансовыми и политическими кругами Америки – абсолютно не разработанная историками, но крайне любопытная тема.
АНТИРОССИЙСКАЯ, подрывающая позиции России роль США во время русско-японской войны и при заключении Портсмутского мира вполне очевидна и доказывается достоверными документами. Что же до первой русской революции 1905–1907 годов, то вмешательство США в её развитие документально не подтверждается, однако оно выглядит вполне возможным при вдумчивом анализе. Подобные акции редко рассекречиваются даже через многие десятилетия, и ещё реже документируются, зато анализ хода первой русской революции даёт основания усмотреть в развороте ряда её событий руку не столько Токио, сколько Вашингтона.
Саму по себе революционную ситуацию создала, безусловно, внешняя и внутренняя политика царского правительства, и при рациональной тактике социалистов (что, собственно, означало бы принятие массами руководства большевиков во главе с Лениным) начавшаяся революция могла увенчаться успехом. При всём при том революция развивалась во многом по линии провокации масс со стороны весьма тёмных сил.
Классическая советская историография сыграла злую шутку с исторической истиной, приписывая ведущую роль в революционном процессе 1905 года большевикам, в то время как инициативы исходили тогда, прежде всего, от меньшевиков и эсеров. Ленин приехал в Россию лишь 8(21) ноября 1905 года, когда ситуацию – вопреки его мнению – уже форсировали и руководство образовавшимся Петербургским Советом находилось в руках двух меньшевиков – Хрусталёва-Носаря и Троцкого. Ленин же, ориентируя массы на решительные действия, считал, что оптимальным сроком для их начала будет весна 1906 года, когда в Россию начнут возвращаться с Дальнего Востока бывшие фронтовики.
В «Воспоминаниях» кадета Павла Милюкова отыскиваются любопытные детали. Вначале Милюков написал:
«То, что Ленин уже в мае (1905 г. – С.К.) смело поставил на первую очередь, для меньшевиков оставалось тогда за горизонтом практической политики…» -