Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы - Хасбулатов Руслан Имранович. Страница 6
И никаким прямым «агентом» США, как утверждают, скорее всего он не был. В этом даже не было надобности – в силу абсолютного незнания того, что он должен был делать, и предельного влияния всей «ельцинистской среды», ориентирующейся на Америку, Гайдар больше прислушивался к своим заокеанским советникам, чем к законодателю. Возглавив финансово-экономический блок правительства, Гайдар в буквальном смысле слепо полагался на своих «советников», заполонивших коридоры власти. А эти, кстати, тоже представляли далеко не лучший сегмент научно-консультационного сообщества Америки. Taк захлопнулась «ловушка Гайдара», которая стала «ловушкой для России». Всё, что сумел сделать Егор Гайдар (и Геннадий Бурбулис с Чубайсом) всего лишь за один год своего пребывания у власти – а это почти весь 1992 год (11 месяцев), плюс ноябрь – декабрь 1991 года, – это следующее:
Первое – полное блокирование производственного процесса в масштабах всей страны, и прежде всего в промышленности и сельском хозяйстве, отказ от их кредитования (в соответствии с монетарной идеологией в экономической политике); в результате чего развился мощный процесс деиндустриализации.
Второе – либерализация цен на все виды изделий, в том числе на продовольствие и товары народного потребления (при сохранении всей системы отношений государственной собственности). Это быстро сбросило весь народ в категорию нуждающихся, началось обнищание народа; гигантский вал спекуляций захлестнул сферу обращения.
Третье – «распыление» сбережений населения на счетах сберегательных касс без каких-либо государственных обязательств. Таким образом, государство, как уличный ловкач-меняла в Средневековье, освободило само себя от задолженности перед населением.
В этом «пункте» нетрудно заметить «заимствование» «новым либералом» Гайдаром главных идей и планов у бывшего министра финансов и премьера бывшего СССР Валентина Павлова. У меня еще в те времена (в 1992 г.) буквально возникало ощущение, что кто-то «водил» Гайдаром, как актер кукольного театра, – это были старые идеи советского министра – консерватора, специалиста по манипулированию ценами и народными сбережениями. Так причудливо сплелись в тугой узел идеи бывшего советского министра финансов и монетарной школы профессора Милтона Фридмана. Последний даже в бреду не мог предположить такой противоестественный альянс своих разработок с «остаточными» конструкциями финансовых теорий доктринеров-коммунистов в период их краха. Об этом, кстати, Фридман заявил в конце 90-х годов.
Эти общие направления политики (имевшие, однако, колоссальные гибельные последствия для миллионов людей, для экономики страны) нашли свое конкретное воплощение в следующих мероприятиях:
Переход всей экономики со 2 января 1992 года на свободные цены, в том числе на продукты питания и потребительские товары. Как заявил Ельцин в своем докладе съезду, эта мера приведет к конкуренции и в течение «6 месяцев со времени перехода на свободные цены рынок наполнится товарами, и начнется снижение цен». Но какая конкуренция могла появиться со 2 января, когда вся экономика страны сплошь состояла из единого государственного сектора (абсолютная монополия)? Совершенно бессмысленное утверждение, имеющее, однако, концептуальное значение.
Изменение налоговой системы, в частности установление налога на добавленную стоимость в размере 32 %. При введении этого налога я настаивал на снижении его уровня до 20 %, но Ельцин просил согласиться хотя бы на время с правительственной инициативой, и мы утвердили этот норматив. Однако довольно быстро обнаружились крайне отрицательные последствия такого высокого уровня этого налога. И по моей инициативе Президиум Верховного Совета сократил этот вид налога до 28 %, а в отраслях детского питания – до 20 %. Были также установлены новые бюджетные приоритеты с целью достижения бездефицитного годового бюджета – резкое сокращение всех расходных статей бюджета. Это было основное требование специалистов МВФ, которые в значительном количестве работали советниками (консультантами) у Гайдара. В результате были многократно сокращены государственные расходы на финансирование экономики и социальной сферы: промышленность, энергетика, транспорт, сельское хозяйство, гражданское строительство, здравоохранение, образование, наука, содержание домов отдыха, детских садиков и яслей; заморожена заработная плата. Это в громадной мере подорвало экономику, отбросило уровень жизни населения на десятилетия назад. Задача бездефицитного бюджета, однако, оказалась нерешенной. И, более того, ввиду свирепствующей инфляции правительству пришлось перейти на планирование ежеквартального бюджета (по согласованию с Верховным Советом).
С начала 1992 года началась реализация первого этапа приватизации, которая в основном касалась сферы розничной торговли, но вскоре была перенесена и на промышленность. Приватизация проводилась с чудовищными искажениями закона, на основе президентских указов и постановлений «министерства приватизации», возглавляемого Чубайсом.
Встреча Нового года всегда была в советском обществе событием радостным, сулящим счастливые события и надежды, он был лишен какого-либо идеологического контекста. К нему готовились в каждой семье в СССР, закупали продукты, подарки, приглашали гостей. Многоквартирные дома становились уютными, соседи планировали совместные застолья, особенно радовались дети в ожидании подарков от Деда Мороза около 12 ночи. Все готовились выслушивать поздравления от руководителей государства – это был своего рода ритуал, к которому население относилось шутливо-доброжелательно, с некоторыми надеждами на лучшее будущее.
Я получил огромное количество поздравлений отовсюду, от друзей, коллег, председателей Советов, своих избирателей из Чечено-Ингушетии, лидеров зарубежных парламентов и партий, видных представителей мирового предпринимательства, и очень много телеграмм от неизвестных мне граждан страны. В них были не только поздравления, но и слова поддержки, пожелания успехов в работе на благо народа. Люди как будто предчувствовали будущий конфликт законодателя с президентом. Это, конечно, было связано с общей социально-экономической ситуацией.
События, связанные с Беловежскими соглашениями, которые положили конец СССР, народ воспринял предельно болезненно, хотя социальных протестов тогда было еще мало, но недовольство ситуацией стало почти всеобщим. К тому же ухудшение уровня жизни набирало обороты, и это становилось все очевиднее. Мало кто поддержал «либерализацию цен», умертвившую сбережения, при СССР считавшиеся абсолютно надежными и защищенными. Поэтому на этот раз накануне нового, 1992 года все и везде было по-другому.
Как я выше отмечал, люди находились в подавленном состоянии после объявления о прекращении существования СССР. Правда, они еще не сумели осознать трагедию в полном объеме – прошло всего три недели с этого события, и понимание того, что они навсегда потеряли огромную, великую страну, которая строилась столетиями их предками, приходило постепенно. Но уже тогда, в самом начале появления новой России, мало кто верил в ее счастливую судьбу во главе с Ельциным – он стремительно терял доверие общества. А приход в правительство маленьких «сереньких», никому не известных, весьма сомнительных личностей лишь усилил всеобщее недоверие к власти.
Тот высокий авторитет и доверие, которое возникло в обществе в период августовских событий к президенту и Верховному Совету, стали быстро таять. Кстати, с начала 1992 года, когда люди немедленно почувствовали плоды «реформы», вплоть до его ухода с поста президента в канун нового, 2000 года его рейтинг уже никогда не превышал 20 %, опускаясь до 2–3 % в иные периоды, а в августе – сентябре 1991 года он превышал 75 %. Об этом мне говорили многие социологи, которые проводили опросы в те годы, которые, по их словам, проявляли чудеса изобретательности, чтобы «показать» высокий уровень доверия президенту и, соответственно, занижали оценку законодателя. «Либерализация цен», о которой заявил Ельцин на V съезде, уже развертывалась в полной мере, многократно повышая цены на продукты питания и промышленные товары; люди были предельно недовольны таким ходом событий. И это перед самым новым, 1992 годом. И лишь предельно узкий социальный слой из представителей новой буржуазии и «культурной элиты» и, разумеется, бюрократии был вполне доволен ходом событий – они попросту обогащались на народном горе.