Дипломатические комментарии - Исии Кикудзиро. Страница 45

На первом заседании Ассамблеи много разговоров было относительно предшествовавших Ассамблее десяти заседаний Совета. Малые державы считали, что влияние постоянных членов Совета делает роль непостоянных членов незначительной, и если это положение не будет изменено, то может появиться опасность развития деспотизма постоянных членов. Чтобы помешать этому и устранить эту опасность, появилась мысль об увеличении числа непостоянных членов. И так как мысль об увеличении числа непостоянных членов Совета облегчала избрание в члены Совета, естественно, она не встретила оппозиции. Все же вопрос официально не мог обостриться в условиях, когда инициатива и первоначальное обсуждение вопроса такого характера остается в руках Совета. Соответственным образом вопрос об увеличении числа непостоянных мест в Совете был поднят в нем непостоянными членами, и с течением времени под давлением многих непостоянных членов Совета вопрос этот сделался вопросом морали.

Независимо от того, как стоял вопрос принципиально, всегда великие державы определяли ход мировых событий. Так как изоляция, вражда и интриги среди великих держав не способствовали стабилизации международных отношений, дипломатия и политика Европы со времени наполеоновских войн, точнее говоря, после Венского конгресса, заключалась в руководстве мировой политикой главнейшими державами, действующими в едином концерте. Управляя миром при помощи концерта, состоящего из них самих, великие державы были склонны игнорировать меньшие государства. Однако система, при которой несколько больших государств были всем и большое число малых государств ничем, не могла долго держаться, и когда концерт главных держав перестал существовать, система распалась. На основании уроков прошлого Лига наций была создана исходя из политической теории, по которой хотя главнейшие державы удерживают большую часть реальной силы, но все государства, независимо от их размеров, являются равными. Несмотря на эту теорию устава Лиги, влияние великих держав оставалось преобладающим, и на основании этого положения малыми государствами было выдвинуто в отношении постоянных членов Совета обвинение в деспотизме. По своему принципу и по своим целям разрешение международных споров мирными, а не военными средствами и полное равенство всех государств мира представляют собой восхитительные правила. Но только одни великие державы могут сделать эти правила реальными и поддержать их. Более того, наказание за будущие нарушения этих правил среди современных государств по природе вещей должно выполняться большими государствами. С этих двух точек зрения было естественно, что голос и положение великих держав должны были получить преимущества. Однако не приходится удивляться, что малые государства, которые ожидали, что после учреждения Лиги наций настанет золотой век, были разочарованы и обеспокоены тем, что иго больших государств еще тяготеет над ними. Малые государства пришли в Женеву с настроением людей, которым дан был кусочек и которые желали получить все, и неудивительно, что при этом состоянии умов они начали ворчать по поводу тирании великих держав. С другой стороны, великие державы, которые принесли благо мира и должны были взять на свои плечи бремя сохранения мира, в душе своей считали несправедливым, что малые нации, вместо того чтобы быть благодарными за наслаждение миром, стали настаивать на абсолютной власти большинства. Великие державы частным образом жаловались, что если имеется тирания, то это как раз тирания малых государств, а не больших. Однако слабым местом в положении группы великих держав было то, что некоторые члены ее в степени, зависящей от их индивидуальной силы, стремились приобрести и удержать сочувствие малых государств, и в результате под давлением малых государств большие государства должны были делать уступки.

Постоянные члены Совета полагали, что хотя было бы желательно в интересах согласованности и быстрого прохождения дел, а также их секретности, чтобы Совет был насколько возможно ограничен в своих размерах, все же им казалось нежелательным, чтобы среди малых государств в отношении великих держав снова, с самого начала деятельности Лиги, возникло недовольство. Они пришли поэтому к заключению, что необходимо считаться с желаниями малых государств и что следует занять великодушную позицию, чтобы удовлетворить малые государства. Группа великих держав заранее предвидела, что хотя число постоянных членов Совета равнялось четырем (Великобритания, Франция, Италия, Япония), но не так далеко время, когда Америка ратифицирует устав и, кроме того, Германия и Россия присоединятся к Лиге, и так как каждая из этих стран имела право на постоянное место в Совете, число постоянных членов Совета увеличится до семи. Если поэтому прибавятся два лишних непостоянных члена Совета и таким образом число непостоянных членов Совета будет доведено до шести, принцип сохранения большинства за постоянными членами Совета не будет нарушен. Во всяком случае временный перевес малых государств, так рассуждали постоянные члены, не удержится благодаря вступлению в Лигу Соединенных штатов, Германии и России. Это был сомнительный аргумент, но его было достаточно, чтобы принудить Совет увеличить число своих членов на два непостоянных места. Это случилось в 1922 г. и дало большое удовлетворение малым государствам. Однако события не шли предположенным ходом. Россия и Соединенные штаты год за годом оставались в стороне, и вступление Германии также откладывалось. Таким образом, долгое время соотношение между непостоянными и постоянными членами Совета было шесть к четырем, и гости, так сказать, стали хозяевами. Во всяком случае вопрос об увеличении числа непостоянных членов был разрешен, но оставался еще один источник неудовлетворенности и возбуждения — претензии некоторых государств на честь стать постоянными членами Совета.

Испания, этот ветеран среди непостоянных членов Совета, давно уже имела претензию и надежду получить повышение и сделаться постоянным членом Совета. Испанцы до сих пор не могут забыть золотое время Карла V, когда солнце не сходило с горизонта их могущественной империи. Поэтому, когда на первой сессии Ассамблеи Испания увидела 18 государств Южной и Центральной Америки, которые все, за исключением Бразилии, говорили на ее языке, имели ту же культуру и называли ее своею матерью, она почувствовала себя великой державой. Она считала, что может рассчитывать на 19 голосов из 45 голосов Ассамблеи и выступить вождем этой могущественной группы в Лиге. Воспоминание о своем великом прошлом, подогретое вновь обретенным влиянием, дало Испании уверенность, что она вскоре будет удостоена постоянного места в Совете.

Но Бразилия считала, что, если Испания может претендовать на постоянное место в Совете, то она также имеет на это право. С точки зрения естественных богатств, а также престижа и силы Бразилия претендовала на первое место среди южноамериканских государств и государств Центральной Америки. Ее требование нельзя было признать неосновательным, тем более что после ухода Аргентины с той же сессии Ассамблеи ни одна латино-американская страна не могла оспаривать претензий Бразилии. Бразилия также доказывала, и по праву, что Совет в своем составе уже имеет три европейских и одно азиатское государство и несправедливо, если западное полушарие не будет иметь ни одного постоянного представителя. Рассуждения Бразилии были весьма убедительны и в некоторых отношениях побивали аргументы Испании.

В то время как Испания и Бразилия спорили друг с другом из-за места в Совете, мир двигался по пути прогресса, и появился Локарнский договор. Польша, считавшая, что она оказала большую услугу при заключении Локарнского договора, имела право ожидать, на основании неофициальных заявлений и намеков, сделанных британским и французским министрами иностранных дел, что ей будет предложено постоянное место в Совете. Польский министр иностранных дел, вернувшийся из Локарно с пустыми руками, утешал свой разочарованный народ, говоря, что Лига наций каким-либо образом вознаградит Польшу.