Внеклассная алхимия - Силаев Александр Юрьевич. Страница 37
Все-таки интересная тут страна, замечу я некорректно (нельзя единичный акт возводить в теорию, но если сильно хочется, то все можно). Тут можно оговорить, что интересно лишь «местами» и «иногда» — но какая разница?
Есть истории, которые отрываются от ситуации и бытуют далее — как фольклор. Скажешь — «был свидетелем» — не поверят. Все равно что начать: «Сидим мы с Василием Ивановичем и Петькой в бане…» А я вот был свидетели. Правда, не с Петькой.
— И каких мастеров Возрождения вы знаете? — спрашивает вузовская учительница.
— Микеланджело, — подсказывает товарищ.
— Дурак ты, — огрызается студент. — Микеланджело и Донателло — черепашки-ниндзя.
Так оно все и было.
Известна поговорка о том, что крепкая проза пишется крепкой задницей, главное, мол, сидеть и не бегать. Приписывают ее Толстому. Мне же литературная мудрость передалась лично, из рук, что называется, в руки. На банкете Виктор Астафьев подозвал к себе и молвил, понизив голос, про «задницу». Если прославлюсь — тоже кому-нибудь передам. Но сначала надо в классики. Я без шуток. Фраза хороша, но недостойна уст графомана.
По крайней мере, в двух подъездах города Красноярска про меня на стенах написаны комплименты (добрые люди гвоздем корябали). И куда больше мест в интернете, где написано, что я козел… Дутый, глупый, скверных качеств и т. д.
Одно время в администрацию Красноярского края заходил всяк желающий. Потом на входе означился мент и пропускал внутрь по корочкам. В 1990-е годы хватало любого журналистского удостоверения. Потом появилось понятие аккредитации, т. е. специального удостоверения номер два. Потом появилось рамка с досмотром. Ясно, что стало хуже. Вопрос, где именно: снаружи или внутри? Какой там макродиагноз? Разгул насилия, или власть удаляется?
«А вот к президенту Эстонии я ходила просто так, — делится знакомая. — Договаривалась, и ходила. Его там охраняют куда слабее, чем краевой комитет по делам молодежи… Не говоря уже об эстонских министрах…»
«И помереть не жаль, и людей положить не грех…» Почему-то фраза помнится как цитата. Откуда? Чего? Само вероятное — сам когда-то написал. Ну и всплыло. Сам себе канонический автор.
Однажды в юности я притворился злобным жидомасоном. Увидел на парте надпись «бей жидов», грустно стало, и дописал — «мы тебя, гада, сами побьем». Понятно, что занимался я политической провокацией. Только вот не пойму, на чью мельницу воду лил — мирового сионизма или русского черносотенства?
Некогда брал интервью у спикера Законодательного Собрания. Ровно так, как надо. Скучное, гладкое, ни о чем — как любят наши высокие собеседники. И был там живой момент, один. В студенческой юности наш персонаж играл в карты на деньги и много выигрывал. В сером монументе означилось что-то человеческое, я вписал абзац, пусть, мол, немного оттает… При визировании его, конечно, убили. Не хрен «на деньги в карты», пусть даже в преферанс.
Иммануил Кант в свое время жил с карточных заработков. Не катала, конечно — просто в молодости много и хорошо играл в сложные игры. В его биографии это есть. Канту можно. Спикеру — ни-ни.
В школьном сочинении о «своей мечте», лет в двенадцать, я вписал фразу — «хочу быть повелителем Вселенной». Мама с ужасом углядела. «Не дай бог увидят! Тебе не стыдно?» Дикий был скандал… Потенциальный «повелитель Вселенной» ревел и сопел, а фразу замалевали ручкой, исправив на «путешественником во Вселенной».
Вот он, золотой отмаз! Спросят меня люди добрые, чего я такой лузер, и отвечу — «знаете, как нас за волю к власти в детстве-то гоняли?»
И вот чего интересно. Сочинение писалось в отходящем, но все-таки СССР, и реакция мамы была типично советской. Интересно, как на такую фразу — реагировали бы сейчас?
Если не понятно, что происходит, в чем суть того или иного мероприятия, зачем та или иная контора, канает один ответ — «это они отмывают деньги». Что это, интересно, за мистическое занятие — если под него подходит все что угодно?
В семинарах одной известной организации, посмотрел, послушал, делюсь кулуарно:
— Ну это же настолько низкий уровень обсуждения, что не может быть взаправду… Это не образовательная программа, не политический проект… Свезли клоунов…
— Успокойся, Саш — они деньги моют.
Интересно, а в самом деле?
Вообще, процент интересен, вот когда происходит идиотизм: каково вероятие, что моют, и вероятие, что просто идиотизм? И что из двух грустнее на самом деле?
Давным-давно один мой знакомец напился и стал вести себя неласково. Налетал на прохожих, дико орал и падал вместе с ними в сугроб.
— Ты, — говорю ему, — ведешь себя как мерзкий гопник… Не веди себя так.
— Ты че? — обиделся он. — Это прикол не гопнический, а панковский.
Ну и мне как-то сразу легче стало. Панковский — это еще ничего.
Второй раз видел панковский прикол, встретив в туалете одного бара партийного деятеля. Сторонник новой России мочился в раковину.
— Наш прикол, — любовно говорил он, — панковский…
А первый знакомец потом устроился на стройку. Так и говорил: «У меня работа хорошая — на стройку воровать взяли». Потом он гонял по стройке бригадира, и его выгнали с хорошей работы.
…Если мне на голову упадет кирпич — успею ли я понять, что прикол был панковским?
И не сильно расстроиться?
История была еще в нулевые годы. Один мой знакомец долго и упорно «воевал с режимом». Вывешивал в ЖЖ десяток постов за день, например — «мне кажется, профиль Путина напоминает Пиночета в юности, а вам?». Звонит тут радостный — «меня взяли на штатную должность в «Молодую гвардию». Думаете, он рассудил как циник, мол, хватит дурачиться, надо и денег взять? Хрен-та. Мотивировка: «сколько можно писать про разных уродов, пора прийти и сделать все по-людски». При этом он, мне кажется, не лукавил, все от души. Некоторые его осудили за непоследовательность. А по-моему очень последовательный чувак. Есть ведь случаи, когда форма важнее содержания? Есть. Если форма «энергично ехать вперед без башни», то стиль выдержан абсолютно.
Мужик хочет вступить в красноярское отделение Союза писателей (не знаю, зачем ему туда, ну да ладно). Идет заседание.
— Над чем сейчас работаете?
— Над Библией.
— В смысле?
— Перекладываю ее на стихи…
Как говорил знакомый ролевик, провожая светлого эльфа куда-нибудь подальше, на дракона там: удачи тебе, рыцарь…
— Всяк беда, — делюсь по приколу, — страхует от большей. Вот чего я делаю, нервно теребя в руках шарик? Неврозом маюсь. Невроз — первое средство от психоза. А психоз — от черной депрессии. А депрессия — от самоубийства.
— А самоубийство — от чего средство?
— От жизни, которая хуже смерти.
Несколько лет назад я колупал бутылкой пива об ограду парка. Почему-то не заладилось открыть ее быстро. Стою, колупаю. Ко мне молчаливо подходит мужик бичеватого вида, говорит «дай открою», вынимает из своего мешка ложку, и как-то хитроумно вскрывает бутылку ложкой. Молчаливо удаляется.
Минут через десять — бутылка уже опустела — мужик идет обратно. Смиренно просит бутылку, и как-то так оно вышло: разговорились. Мужик рассказал, что он сейчас бомж, а в конце 1980-х был банкиром красноярской мафии, воров в законе, расстрелянных в войне 1994 года. Собственно, на массовой гибели своих должников и начал гореть… Ну и горел себе — год за годом.