Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите - Щеглов Сергей Игоревич. Страница 19

Фактически, акционирование означало, что Марккула продал компанию – причем не кому попало, а своим хорошо знакомым совладельцам. Мы говорим о Рокфеллерах, которые инвестировали в Apple сразу же после Марккулы, одновременно с Артуром Роком, о чем тот вспоминал в 2000 году:

«…я подумал, что в этом есть что-то реальное, и если Майк [Марккула] действительно серьезен насчет этой компании, мне стоит в нее вложиться. Рокфеллеры в это время тоже внесли инвестиции. Я вложил королевскую сумму – 60 000$. Я вошел в совет директоров, и вдруг – о чудо! – оно заработало» [Gupta, 2000].

Кто на деле считал себя хозяином Apple после акционирования, можно догадаться из следующей цитаты (Питер Крисп – член совета директоров Apple от инвестбизнеса Рокфеллера):

«Крисп описывал коктейль-пати у Рокфеллера для менеджмента и банкиров в честь успешного IPO Apple. Он рассказывал, что Рокфеллер сказал на следующий день, что ему очень понравилась вечеринка с Джобсом и другими топ-менеджерами Apple, но добавил: „В следующем году попроси их не клеить свои логотипы на зеркала в туалете [66]“» [Weber, 2010].

Успешно продав компанию, Марккула полностью достиг своих целей венчурного инвестора, и был бы рад передать управление новым владельцам. Однако вместо этого ему пришлось самостоятельно рулить компанией – поскольку под рукой не оказалось ни одного человека, которому можно было бы довериться. Мы можем только догадываться, какие переговоры вел Марккула с Криспом и Роком (другим влиятельным членом совета директоров), а может быть, и с их хозяевами, но их результатом стал напряженный поиск нового CEO «на открытом рынке» (никто из совладельцев не смог представить приемлемую для всех кандидатуру). Вот что пишет о своем назначении директор Apple с 1983 года Джон Скалли:

«Я не был первым кандидатом, поскольку Стив хотел быть CEO. Он был первым кандидатом, но совет директоров не был готов назначать его, поскольку ему было всего 25–26 лет. Они перебрали и отвергли всех доступных хай-тек-кандидатов на должность CEO… и в конечном счете Дэвид Рокфеллер, который был акционером Apple, сказал, что нужно попробовать другие отрасли и нанять для этого лучшего хедхантера в Штатах не из хай-тека: Джерри Роша. Он пошел и нанял меня. Я пришел, ничего не зная о компьютерах. Идея состояла в том, что Стив и я будем работать как партнеры. Он будет техническим, а я – маркетинговым директором.

Причина, по которой я говорю, что было ошибкой нанимать меня CEO, заключается в том, что Стив всегда хотел быть CEO» [Sculley, 2010].

Как видите, «короткая скамейка запасных» бывает даже у таких квалифицированных сюзеренов, как Рокфеллер. В качестве доверенного лица владельцев в компанию был приглашен человек, совершенно не разбиравшийся в технической части, а Джобс, оказавшийся к этому моменту единственным из оставшихся у Марккулы вассалов, вышел на вторую позицию в компании.

С учетом этого расклада, становятся понятными те усилия, которые Джобс приложил для привлечения в Apple именно Скалли (в книге Айзексона соответствующая глава так и называется – «Ухаживание»). Несистемный человек, не разбирающийся к тому же в продукции компании, – это же готовый «тюфяк», за спиной которого можно рулить всей компанией, а в критический момент – подставить и занять его место. Разумеется, такого человека нужно было очаровать и убедить, что он невероятно талантлив и абсолютно необходим самому Джобсу:

«Джобс понимал, что может вертеть Скалли как хочет, укрепляя его веру в то, что они похожи. И чем увереннее он им манипулировал, тем больше презирал. Отдельные члены команды Mac, в том числе Джоанна Хоффман, быстро смекнули что к чему и поняли, что неизбежный разрыв будет бурным. „Стив заставил поверить Скалли в то, что он особенный, – говорит она. – Так с ним еще никто не обращался. Разумеется, он потерял голову. Стив спроецировал на него целый набор качеств, которыми тот на самом деле не обладал. Джобс очаровал Скалли, вскружил ему голову…“» [Айзексон, 2011].

Вот так, отчасти собственными усилиями, отчасти благодаря стечению обстоятельств (а только такое сочетание и приносит успех во властных играх), Джобс оказался в одном шаге от цели: вторым человеком в компании, который в любой момент может стать первым. Но как мы уже знаем, на деле «любой момент» низверг Джобса на самое дно, откуда ему пришлось выкарабкиваться целых 12 лет.

В чем он ошибся? В самом главном: он неверно оценил структуру власти в компании. Хотя в совете директоров заседали все те же хорошо знакомые ему Марккула и Рок, работали они теперь уже не на самих себя, а на нового сюзерена. На того самого Рокфеллера, распорядившегося подобрать для Apple подходящего CEO – и подобрать вовсе не для того, чтобы увольнять по первой прихоти Джобса. Представителем Рокфеллера в совете директоров был Питер Крисп, чье имя ни разу не упоминается в объемистой книге Айзексона; но, исходя из нашего понимания власти, судьбу Джобса решил именно он.

Манипулируя Скалли и поддерживая отношения с Марккулой, Джобс полагал, что усиливает свои позиции перед сюзереном. Между тем настоящий сюзерен желал видеть первым вассалом Скалли – и не имел особых оснований менять его на Джобса. Очаровывать нужно было не Скалли, а человека, в туалете которого Джобс некогда расклеивал рекламные стикеры. Но понять это самостоятельно в свои 30 лет Джобс не мог, а толкового учебного пособия по Власти у него под рукой не было. Развитие событий не заставило себя ждать.

«На первую годовщину работы Скалли, в мае 1984 года, Джобс пригласил его на торжественный ужин в изысканном ресторане Le Mouton Noir на холмах на юго-западе Купертино. К удивлению Скалли, Джобс собрал там совет директоров, высший менеджмент Apple и даже некоторых инвесторов с Восточного побережья. Скалли вспоминал, что, когда все поздравляли его во время коктейля, „сияющий Стив стоял где-то на заднем плане, кивая, с улыбкой Чеширского кота“. Джобс открыл ужин льстивым тостом. „Два моих самых счастливых дня – когда доставили Macintosh и когда Джон Скалли согласился прийти в Apple, – сказал он. – Это был лучший год моей жизни, потому что я многому научился от Джона“. И затем в подарок Скалли он показал подборку памятных эпизодов года.

В ответной речи Скалли тоже выразил свою радость по поводу удачного сотрудничества, а под конец произнес фразу, которая запомнилась многим людям за столом, хотя и по разным причинам. „В Apple один лидер, – сказал он, – это Стив и я“. Он обвел взглядом собравшихся и встретился глазами с улыбающимся Джобсом. „Мы словно понимали друг друга без слов“, – вспоминал Скалли. Но он также заметил скептические усмешки на лицах Артура Рока и кое-кого еще. Они опасались, что Джобс захватывает власть. Они наняли Скалли, чтобы контролировать Джобса, а теперь становилось ясно, что Джобс перехватывает контроль. „Скалли так жаждал добиться одобрения Стива, что не смел ему перечить“, – вспоминал позднее Рок» [Айзексон, 2011].

Несмотря на вошедшую в мировую историю презентацию Macintosh 24 января 1984 года, продажи его вскоре затормозились (в 1985-м они оказались даже ниже, чем в 1984-м, рост начался только с 1986 года). Несколько ведущих сотрудников Apple (например, Стив Возняк и разработчик софта для Macintosh Херцфельд) позволили себе критику Джобса, и тот сразу же с ними расстался. Сам Джобс продолжал свою линию по одновременному обхаживанию Скалли и его закулисной критике (по-видимому, планируя свалить на Скалли все неудачи), и вскоре в его отношении прозвучал первый звоночек:

«Разногласия в компании все сильнее беспокоили совет директоров, и в начале 1985 года Артур Рок и другие недовольные члены совета прочитали обоим виновникам суровую нотацию. Скалли они рекомендовали проявлять больше твердости в управлении компанией, вместо того чтобы набиваться в приятели к Джобсу. А Джобсу напомнили, что его задача – привести в порядок подразделение Macintosh, а вовсе не учить другие отделы, как им работать. После этого Джобс удалился в кабинет и напечатал на своем Macintosh: „Я не буду критиковать остальную организацию, я не буду критиковать остальную организацию…“» [Айзексон, 2011].