Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите - Щеглов Сергей Игоревич. Страница 40
Преодолеть эту проблему можно, лишь резко сократив количество приказов и жестко выдрессировав исполнителей на них. Грубо говоря, когда набор команд исчерпывается набором «направо», «налево», «кругом», то есть шанс, что их все поймут одинаково. Военные, которые работали с новобранцами, знают, что даже это совершенно не очевидно, например, кругом можно поворачиваться и через правое, и через левое плечо. А если поворот осуществляется в движении, то все еще веселее, в частности поворот «налево» при опорной левой ноге может привести к довольно болезненному падению.
Ну а что, если повернуть нужно, к примеру, направо, на 30 градусов? Как это объяснить? Можно указать ориентир – но только при условии, что вы точно знаете, где находится тот, кто должен осуществить маневр. А если он ошибся с местом? Да что далеко ходить, вспомните проблемы, которые возникают, когда человеку нужно по телефону объяснить, как пройти в то место, где он никогда раньше не был! А теперь представьте себе, что таких людей у вас тысячи и вы отдаете им команду с помощью изменения налоговой системы. Сколько из них придут в нужное вам место, а сколько – совсем в другие? [186]
К этому можно еще добавить, что приказ – это уже результат довольно длительного процесса, который состоит, как минимум, из двух этапов: оценки реальной обстановки и определения желательных изменений. Содержание приказа – уже способ этих изменений добиться. И на каждом этапе можно делать очень серьезные ошибки, причем иногда эти ошибки есть следствие некомпетентности, а иногда делаются специально, чтобы подставить конкурента (вспомните наши рассуждения о конкуренции вассалов и сюзеренов).
Можно, конечно, сказать, что все это уже не проблемы Власти, а проблемы Управления, но ресурсы-то властные группировки берут не с неба, а в управляемых организациях. И поэтому говорить о том, что правительства управляют экономикой, – это достаточно сильное упрощение реальной ситуации!
Читатель. Какой-то парадокс получается – чем сильнее этой экономикой управляешь, тем хуже она работает. Как же тогда вообще бороться с кризисами?
Теоретик. Вообще говоря, для этого нужно создать систему Управления, которая была бы сложнее, чем экономика. Но поскольку обычно правительствам не до этого, им Власть нужно делить, экономические кризисы всегда преодолеваются с помощью «ручного управления». Оно окончательно вбивает экономику в землю [187], но зато разрушает некоторые старые правила игры, приведшие к кризису, и тем самым позволяет из него выбраться. Ну а там как повезет – иногда экономика быстро восстанавливается, а иногда не восстанавливается вообще.
Читатель. Да уж, высокое искусство Управления. Ну хорошо, а третий тип власти? Он, видимо, главенствует над политикой? И надеюсь, несколько лучше, чем правительства – над экономикой?
Практик. Третий тип власти существует только в тех странах, где имеются наследственные элиты, и он еще древнее, чем феодальная государственность. Этот третий тип власти – родоплеменной, самый примитивный и самый надежный [188]. Принадлежащий к элите человек с детских лет воспитывается в духе противостояния «мы – они», и сохраняет верность традициям [189] даже вопреки вассальной присяге. Благодаря этому элиты (если они есть) всегда контролируют политическую власть. Но вместе с тем родоплеменная власть чрезвычайно неповоротлива, и если вместо контроля над государством элиты сами попытаются им управлять [190], то результат может оказаться катастрофическим [191]. При веденные выше рассуждения об Управлении полностью справедливы и здесь!
Читатель. Я правильно понимаю, что олигархия – это и есть родо-племенной тип власти?
Теоретик. Правильно. Подумайте сами – что может удержать верховных сюзеренов от междоусобной борьбы за место самого главного сюзерена? Только верность определенной традиции, воспитанная у каждого из них из поколения в поколение, только впитанный с молоком матери запрет на убийство своих.
Читатель. А откуда пошла эта традиция? Как первое поколение сюзеренов догадалось, что нужно перестать стрелять друг в друга?
Теоретик. Разными способами, о которых мы подробно расскажем во второй части нашей книги, но главным образом – долгим, очень долгим естественным отбором. Настолько долгим, что в большинстве современных стран наследственная элита просто-напросто не сформировалась [192] и верховная Власть до сих пор устроена по феодальному типу. Точно так же дела обстоят и на низовых уровнях Власти – там слишком мало ресурсов, чтобы поддерживать существование целого племени правителей. Вот почему до сих пор мы говорили только о феодальной Власти…
Читатель. А почему теперь вспомнили про родо-племенную? Ведь она так редко встречается, что ее, считай, и вообще нет?
Теоретик. Дело в том, что мы пишем не просто пособие, а пособие по Власти в эпоху мирового кризиса. Мы хотим помочь хотя бы некоторым из наших читателей выйти на высший уровень Власти и достойно на нем выступить. Этого нельзя сделать в одиночку; более того, этого нельзя сделать и с помощью одной властной группировки, даже если в ней будет состоять население целой страны. Играть и побеждать в высшей лиге можно только по правилам родо-племенной власти [193], расширяя свое влияние за счет временных союзов с другими игроками. Хотим мы этого или нет, но мировая власть в XXI веке является родо-племенной, и строящему долгосрочные планы игроку необходимо знать ее специфические правила.
Читатель. Вот это новость! Ну ладно Англия, в которой палата лордов заседает с тысяча мохнатого года, но мировая власть? Разве в США есть наследственная аристократия?
Теоретик. Теперь вы понимаете, почему мы начали наш разговор с истории Генри Киссинджера? Конечно же никакой аристократии в США нет; но устройство тамошней политической жизни несомненно является олигархическим. Стабильность тамошних правил игры (сменяемость власти, сохранение проигравшим возможности отыграться, широко распространенная работа с людьми, не приносящими вассальной присяги) может поддерживаться только за счет сложившейся наследственной элиты, представители которой и являются носителями соответствующих традиций. Американская наследственная элита формировалась через несколько веков после английской и создала намного более сложные [194] правовые механизмы [195] защиты своих привилегий. Существование такой элиты не является тайной для большинства американцев; приведем характерную цитату из классического учебника (!) Дая и Зиглера:
«Элиты поддерживают консенсус относительно фундаментальных норм социума. Они согласны между собой относительно основных правил игры и важости сохранения существующей социальной системы. Эта стабильность и даже само выживание социума зависят исключительно от поддержания такого согласия… В Соединенных Штатах основой элитного консенсуса являются святость частной собственности, ограниченные права государства и личная свобода граждан» [Dye, Ziegler, 2009, p. 2–3] [196].
На чем держится государственное устройство США? Вовсе не на священной американской Конституции и не на воле вооруженного народа; стабильность американского государства поддерживается сохраняющимся консенсусом элиты о целесообразности сохранения существующей системы. Как только этот консенсус будет нарушен [197], никакие силы не смогут удержать американское государство от революционных перемен.