Кто вы, mr. Gorbachev? История ошибок и предательств - Швед Владислав. Страница 26

Эти секретари не оставили особого следа в истории Литвы. Насколько мне известно, первым из вторых секретарей, кто помимо Суслова сумел найти общий язык с А. Снечкусом, был Валерий Иннокентьевич Харазов. Он в 1967 году был направлен в Литву из аппарата ЦК КПСС. До этого В. Харазов 6 лет работал в Компартии Казахстана, а затем 6 лет – в аппарате ЦК КПСС, был близким другом секретаря ЦК КПСС, а затем председателя ВЦСПС Александра Николаевича Шелепина. В Компартии Литвы Харазов работал до 1978 года.

Харазов много работал в плане уяснения специфики республики и ее истории. Он никогда не спешил с выводами. Этим он выгодно отличался от своих предшественников и наследников. В 2000-х годах мне довелось неоднократно общаться с Валерием Иннокентьевичем в Москве. Несмотря на преклонный возраст (он 1918 г.р.), он отличался великолепной памятью. Помнил большинство политических деятелей Литвы. О Снечкусе Харазов отзывался с большим уважением и считал, что работа в Литве – это лучшие годы его жизни. Ушел Валерий Иннокентьевич из жизни в 2013 году.

К сожалению, после возвращения В. Харазова в 1978 году в Москву (был назначен первым замом председателя Комитета народного контроля СССР), пришедшие ему на смену вторые секретари ЦК Компартии Литвы оставляли желать лучшего. О Николае Кирилловиче Дыбенко, в 1978 году сменившего В. Харазова, можно сказать, что его восьмилетнее пребывание в республике не способствовало росту авторитета ЦК КПСС и русских.

Присланный из Москвы в 1986 году на смену Дыбенко Николай Андреевич Митькин не нашел себя в качестве второго секретаря ЦК КП Литвы. Видимо, опыта его работы в партийных организациях Карелии и в ЦК КПСС (1969–1986) оказалось для Литвы недостаточно. Тем более, что ситуация в республике, вследствие появления новой политической силы «Саюдис», была весьма непростой. В декабре 1988 года под давлением саюдистов Митькин был вынужден подать в отставку и уехать из республики.

После этого вторых секретарей Центральный комитет КПСС в Компартию Литвы не направлял. Вторым секретарем ЦК Компартии Литвы после Н. Митькина был избран местный русский Владимирас Березовас.

Что же касается меня, бывшего второго секретаря ЦК Компартии Литвы/КПСС, то это особая история. В некоторых публикациях мне приписывают полномочия, которыми пользовались вторые секретари ЦК, ставленники ЦК КПСС. Между тем я был вторым секретарем лишь той части Компартии Литвы, которая осталась в КПСС и властными полномочиями в республике не обладала. 6-я статья Конституции о руководящей и направляющей роли партии в Литве была отменена в декабре 1989 года.

Не секрет, что после появления в республике Движения за перестройку под названием «Саюдис», созданного КГБ Лит. ССР, ситуация в Компартии Литвы в ЦК КПСС особо никого не интересовала. Для Михаила Сергеевича главным было довести ситуацию в Литве до того, когда ее выход из СССР становился непреодолимым. Тем самым он подтверждал бы свое согласие, данное в 1986 году президенту США Р. Рейгану в Рейкьявике, о том, что советские республики Прибалтики выйдут из СССР. Ну а в декабре 1989 года Горбачев на Мальте пообещал президенту США Дж. Бушу-старшему безусловный выход Прибалтики из Союза.

Видимо, по этой причине в ЦК КПСС даже не отреагировали на дискуссию о статусе Компартии Литвы, начавшуюся в августе 1989 года. Как говорится, дальше некуда. В одной из компартий союзных республик проходит дискуссия о том, оставаться ли этой компартии в КПСС, а главный партийный штаб страны предпочитает этого не замечать. А ведь это было началом процесса выведения Литвы из СССР.

Насколько мне помнится, на XX съезд Компартии Литвы, решавший судьбу коммунистов Литвы, ЦК КПСС не удосужился прислать своего статусного представителя. Говорят, что какой-то инструктор ЦК КПСС присутствовал на XX съезде, но мне не довелось его видеть. Не присутствовал этот инструктор и на партконференции Компартии Литвы/КПСС в ночь с 20 на 21 декабря 1989 года в Октябрьском райкоме партии, где было принято решение о воссоздании Компартии Литвы на платформе КПСС. Все это произошло вопреки планам аппарата ЦК КПСС, точнее – его верхушки во главе с Горбачевым.

Решение о воссоздании Компартии Литвы на платформе КПСС принималось делегатами XX съезда Компартии Литвы без каких-либо рекомендаций из ЦК КПСС, только на основе партийной убежденности. Причем партия создавалась, точнее она оставалась в КПСС, не в надежде на возврат властных полномочий, а во имя отстаивания в республике национального, политического, экономического и социального равноправия.

В подтверждение приведу такой факт. Осенью 1990 года я баллотировался от Компартии Литвы/КПСС кандидатом в депутаты Верховного Совета уже объявившей независимость Литвы. После одной из встреч с избирателями ко мне подошли две пожилые женщины и протянули скромный букетик. Они представились. Оказалось, что обе были дочерьми русских офицеров, бежавших в 1918 году в Вильнюс от революции. По их словам, к коммунистам они всю жизнь относились негативно.

Но межнациональная ситуация, сложившаяся в объявившей независимость Литве, заставила их пересмотреть отношение к коммунистам, оставшимся в КПСС, поскольку те стали единственной политической силой в республике, провозгласившей своей главной целью защиту политического, социального и национального равноправия людей.

Я на всю жизнь запомнил их слова: «Сынок, вы для нас последняя надежда, что русские будут нормально жить в Литве. Не подведите нас». К сожалению, имена и фамилии этих русских женщин остались в тех записях, которые у меня изъяли литовские прокуроры при обыске в вильнюсской квартире в декабре 1991 года. Но пожелание русских женщин коммунистам Литвы, членам КПСС все же удалось выполнить. Во многом благодаря деятельности Компартии Литвы/КПСС ландсбергисты вынуждены были согласиться с тем, чтобы всем проживавшим в Литве иноязычным, в том числе и не родившимся в республике, было предоставлено литовское гражданство.

Если говорить о сути политики, которую Горбачев и его окружение проводили в Литве, то она состояла в том, как я говорил, чтобы довести ситуацию в республике до того, когда ее выход из СССР становился непреодолимым. Но при этом я убежден, что в Литовской ССР подлинного социализма и советской власти было на порядок больше, нежели в России. Конечно, этому во многом способствовали особые условия финансирования строительства литовского социализма, на которые пошел ЦК КПСС и Совмин СССР. Но главная заслуга в этом была, конечно, Антанаса Юозовича Снечкуса, который окружил себя такими помощниками, которые максимально использовали возможности социализма для повышения благосостояния жителей республики.

Литва. Исторические особенности

Многонациональный СССР был весьма непростым государством, так как состоял из республик, имеющих свои исторические и национальные особенности, кардинально отличающиеся друг от друга. Республики Прибалтики имели свои особенности, закавказские республики – свои, республики Средней Азии – свои. Даже истории братских республик Украины и Белоруссии имели свои особенности и отличались от истории России.

К сожалению, руководящее ядро СССР подходило к союзным республикам с позиций пролетарского интернационализма. В «Манифесте коммунистической партии» Маркс и Энгельс заявили, что «пролетариат не имеет отечества», то есть национальности. Конечно, в реальности руководители СССР вынуждены были считаться с наличием исторических и национальных особенностей, но отношение к ним было достаточно поверхностным. Плохое знание этих особенностей республик, входивших в СССР, сыграло плохую роль в судьбе Союза.

В этой связи я позволю себе познакомить читателя с особенностями исторического и национального развития Литвы, которое, кстати, кардинальным образом отличается от истории соседей – Латвии и Эстонии. Как известно, Литва считала и считает себя наследницей великой средневековой державы, называемой Великое княжество Литовское (ВКЛ). Оно не только соперничало с Московским княжеством/царством, прародителем Российской империи, но и в XIII–XV веках существенно превосходило его по территории и мощи.