Большая восьмерка: цена вхождения - Уткин Анатолий Иванович. Страница 23

В северном Рейкьявике между тем шел дождь. Мокрые флаги жалко повисли. Отель «Хофди Хауз», где должна была состояться встреча, был в пелене дождя, его мрачные контуры не восхищали никого, кроме, разве что, службы охраны, которой легче было оберегать стоящий на отшибе отель. У каждой из двух делегаций были две маленькие комнаты; между ними располагалась большая комната для совместных встреч. Американские комнаты находились слева от входа, советские — справа.

В первый день американская делегация выехала в отель первой, в 10.20 — президент Рейган считался «хозяином» начальной встречи. Ровно в 10.30 прибыла советская делегация. Краткое позирование для прессы, а затем встреча свелась к получасовому тет-а-тет Горбачев-Рейган. Затем к ним в маленькой комнате справа от входа присоединились Шеварднадзе и Шульц. Последний чувствовал себя как рыба в воде.

Общий стол был приставлен к окну, сквозь которое открывалась панорама серого дождливого дня с морем на горизонте. По одну сторону стола сидел президент Рейган, по вторую — Генеральный секретарь Горбачев. Рейган выглядел раскованным, задумчивым, легким в обращении. Горбачев был более сосредоточен и конкретен, но он был более нервным, хотя и уверенным в себе. Рядом с руководителями сидели Шеварднадзе и Шульц. В комнате присутствовали еще лишь два переводчика. В качестве хозяина встречи, Рейган предложил Горбачеву выступить первым. Стороны с трудом разобрались с произнесенной Рейганом непонятно для обоих переводчиков русской пословицей «Доверяй, но проверяй». Когда суть дела выяснилась, Горбачев сказал, что согласен — в случае сокращения численности ракет — на жесткую проверку и на инспекцию на местах.

Изложение Горбачевым советских предложений представляло собой долгий монолог, но он восхитил американцев. Речь шла о стратегических вооружениях, о ракетах средней дальности, об оружии в космосе и о стратегической обороне. В конечном счете Горбачев вручил Рейгану документ под названием «Директивы для министров иностранных дел СССР и США, касающиеся вооружений и ядерного разоружения».

Как сообщает посол Мэтлок, «русские постепенно делали важнейшие уступки по вопросу контроля над вооружениями… Горбачев согласился на американское предложение о 50-процентном сокращении тяжелых, запускаемых с земли и с подводных лодок ракет, согласился на низкий уровень ракет средней дальности и на обширные инспекции на местах… К полудню соглашение о ракетах средней дальности стало казаться настолько возможным, что американская делегация послала экстренные телеграммы американским послам в Западной Европе и Японии, чтобы те оповестили глав союзных с американцами правительств»⁹⁹.

Познакомимся с тем, о чем думал в тесном исландском доме госсекретарь Шульц: «Все испытали исключительное удивление. Предложения Горбачева драматически продвигали дело определенно в желаемом американцами направлении. Он клал подарки к нашим ногам — чтобы быть точнее — на наш стол — уступка за уступкой»¹⁰⁰. Президент Рейган начал смеяться: «Почему у Горбачева больше документов, чем у меня?» Пол Нитце сказал: «Это лучшие советские предложения за последние двадцать пять лет». Ричард Перл изумленно вращал глазами. Нитце задумчиво молвил, как бы обобщая: «Коммунизм — это порочная система, и она обрушится». В целом американцы были очень воодушевлены. В воздухе, пишет в мемуарах Шульц, «витало возбуждение».

Между 330 и 545 дня президент Рейган упорно объяснял Горбачеву, почему, в ответ на все многочисленные советские уступки, американцы не готовы отказаться от Стратегической оборонной инициативы, размещенной в космосе. «Американский народ в этом случае будет оставлен беззащитным». Лишь только в этом вопросе Горбачев не соглашался с американским президентом и свирепел с каждым часом: «Вы желаете разместить оружие в космосе, и это создаст у вас соблазн нанести из космоса первый удар». Именно в данном случае Рейган, импровизируя, предложил создать СОИ совместно с Советским Союзом. Горбачев открыто усомнился в возможности того, что США поделятся своим самым грозным оружием с потенциальным противником. «Вы не рискуете поделиться даже оборудованием для нефтедобычи, даже оборудованием для молочных фабрик — о чем же тут говорить при обсуждении самого смертоносного оружия?»

Чтобы противостоять СОИ, Горбачев яростно защищал Договор о противоракетной обороне 1972 г. — именно он лежал в основе отказа двух сверхдержав от применения ядерного оружия, так как делал обе державы уязвимыми перед лицом второго — ответного удара. Но это был единственный пункт, по которому он неукротимо противостоял американцам.

Коллективная работа

Изумление стало овладевать американской стороной к воскресному утру (второй день заседаний). Рейган не верил своим ушам. Горбачев предложил разделить ядерное оружие, включая тяжелые межконтинентальные баллистические ракеты (особенно интересовавшие американцев) и стратегические бомбардировщики, на две части — наземную и морскую, Что касается ракет среднего радиуса действия, то Горбачев принял американское их определение. Важнейший момент: Горбачев предложил полную ликвидацию ракет средней дальности, советских и американских, в Европе. Он отошел от прежнего советского требования засчитывать британские и французские ракеты — как стран, находящихся в одном военном блоке с США. Горбачев подчеркнул, что сознательно делает эту уступку — он идет навстречу американцам, даже учитывая то обстоятельство, что британские и французские силы находились в стадии роста и улучшения качества. NB: Горбачев предложил запретить размещение ракет средней дальности там, где их еще нет. Еще одно важное положение: замораживалось размещение ракет меньшего, чем средний радиус действия.

Замечательно, полагали американцы, но следует засчитать и ракеты, размещенные в Азии. Договор о противоракетной обороне: следует назвать срок невыхода из этого договора — не менее десяти лет. За эту якобы уступку Горбачев готов был уничтожить лучшие — мобильные (на твердом топливе) советские ракеты СС-20.

Кто внушил Горбачеву такой страх перед фантастическим проектом СОИ? Посмотрим, о чем думал госсекретарь Шульц, слушая о сонме советских уступок взамен отказа американцев от программы СОИ. «Я чувствовал, что СОИ является мощным мотором, добывающим советские уступки, — во многом потому, что советская делегация полагала, что мы значительно продвинулись в реализации этого проекта, значительно дальше, чем дело обстояло на самом деле»¹⁰¹. Русские боялись СОИ больше, чем нужно. Даже Шеварднадзе сказал, что «мы уже сделали все уступки. Теперь очередь за вами». Шульц, не веря ушам своим, попросил машинописную копию советских предложений. Чтобы осмыслить происходящее, американская сторона запросила о перерыве. Получив советские предложения, американская команда удалилась.

После перерыва американская сторона согласилась на 10-летний мораторий на невыход из Договора по Противоракетной обороне: «СССР и Соединенные Штаты решают в течение десяти лет не выходить из Договора ПРО, который не ограничен во времени… В течение пяти первых лет стратегическое наступательное оружие обеих стран будет сокращено на 50 процентов. На протяжении следующих пяти лет уровень наступательных баллистических ракет будет понижен еще более».

Горбачев задавал вопросы об ограничении работ по созданию противоракетных систем в лабораториях, а Шеварднадзе уныло смотрел на пейзаж за окном. Но главные лица в знак дружественного сближения договорились называть друг друга «Рон» и «Михаил» — оба, по предложению американского президента, приедут уничтожать последние в мире стратегические ракеты. Рейган пообещал через десять лет привезти в Рейкьявик последние две ракеты. Горбачев выразил свои опасения: «Я могу не дожить до этого времени». Превосходящий его по возрасту Рейган: «Но я очень рассчитываю на это».

Горбачев: «Вы можете спокойно дожить до 100 лет. Вы уже прошли опасный возраст. Я же только вступаю в него. И при этом мне приходится встречаться с несговорчивым американским президентом. Он хочет быть единственным победителем, А я полагаю, что мы оба должны быть победителями».