Как убивали Сталина - Добрюха Николай. Страница 16
Глава 3
Отчаяние Дзержинского
20 июля 1926 года от разрыва сердца умер Ф. Э. Дзержинский. Лишь самые избранные знали истинную причину этой смерти. Однако архивы сохранили их тайну. Она переворачивает господствующие ныне представления об этом человеке.
Изматывающая Первая мировая война (1914–1918) и разрушительная война гражданская (1918–1920) вместе с её неизбежным «военным коммунизмом» довели Россию до экономической катастрофы. Выход был один — НЭП (1921–1936), т. е. такая новая экономическая политика, которая «всерьёз и надолго» предполагала сосуществование и развитие всех форм собственности и предпринимательства.
Первой задачей НЭПа стало послевоенное восстановление хозяйства. Второй должно было стать его срочное переустройство на основе лучших достижений науки и техники. Ответственность за это во многом была возложена на Дзержинского!
Дзержинский Феликс Эдмундович (1877–1926) — участник польского и российского революционного движения. Более 10 лет — в тюрьмах, на каторге и в ссылке. С 1917 г. председатель ВЧК (с 1922 — ОГПУ), нарком внутренних дел (1919–1923), одновременно с 1921 г. нарком путей сообщения, с 1924 г. — председатель Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ). С 1921 г. — председатель комиссии по улучшению жизни детей. Членом Политбюро ЦК не был…
Вот ответственность(!) — ответственность за порядок в стране, ответственность за экономику государства, ответственность за сохранение нации, в том числе и за счёт возвращения к полноценной жизни неисчислимой преступной массы беспризорников. На всех направлениях Дзержинский одержал победу. Кроме одного. Оно и свело его в могилу.
Этим направлением оказалась политика. Неслучайно за 18 дней до своей трагической кончины 2 июля 1926 года он страстно напишет Председателю Совнаркома А. Рыкову: «Политики этого правительства я не разделяю». Именно «политика этого правительства» убила Дзержинского. Началось это давно, но впервые основательно дало себя знать 16 марта 1923 года, когда в адрес руководителя Рабоче-Крестьянской Инспекции В. Куйбышева было направлено следующее откровение: «…чтобы наша система государственного капитализма, т. е. само… Государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов, проблему завоевания этой среды, преодоления её психологии и вражды. Это значит, что проблема эта может быть разрешена только в борьбе.
Каково настоящее положение. Надо прямо признаться, что в этой борьбе до сих пор — мы биты. Активна и победоносна другая сторона. Неудержимое раздутие штатов, возникновение всё новых и новых аппаратов, чудовищная бюрократизация всякого дела — горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества — этой саранчой. В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения, нерадения, вопиющая бесхозяйственность, характеризующая наш, так называемый, «хозрасчёт», преступления, перекачивающие госимущество в частные карманы.
…всё более истощается основной доставшийся нам капитал, и всё большее бремя ложится на крестьянство…»
Под этими словами Дзержинского и сегодня подпишутся все законопослушные граждане и прежде всего предприниматели, бесконечно уставшие от бумажной волокиты и безделья, от беспредельного произвола и поборов постсоветского чиновничества. Не знаю, кто начал изображать Дзержинского кровожадным убийцей, не разбирающим правых и виноватых?! Между тем в сверхсекретных и до сих пор закрытых архивах я обнаружил такие предложения первого председателя ЧК, которые протестовали против негласно утверждённой, безоглядной практики репрессий. В том же письме Куйбышеву, например, предлагается в корне изменить существующий порядок арестов: «Руководство в этой борьбе… должно всецело принадлежать руководителю данного ведомства (органа). Без его согласия аресты и привлечения к следствию его сотрудников по делам, связанным с этой борьбой, не допускаются.
<…> Аресты и предание суду должны производиться лишь в том случае, если предрешено, что данное лицо вредно для производства, что оно должно быть изъято навсегда и нет нужды его пробовать исправить и покорить делу путём прощения.
<…> В систему мер воздействия и покорения себе (государству, — НАД.) — чиновничества — необходимо ввести беспощадное уничтожение преступлений и бесхозяйственности по намеченной системе и плану (определённые кампании — с широким оповещением и предупреждением) путём изъятия и наказаний (вплоть до террора). Эти изъятия необходимы и для воздействия на трудолюбие и производительность труда остающихся и для сокращения массы чиновничества — голое сокращение в одном месте даёт увеличение в другом. Изъятым чиновничеством следует колонизовать Север и безлюдные безинтеллигентские местности (Печора, Архангельск, Туруханка).
<…> Оказание всемерной помощи и поддержки честным хозяйственникам, тем, которые сознают свои ошибки, которые, руководя, учатся делу и изучают его, и сознают, что делают промахи, и что должны учиться.
<…> Поднятие — при максимальном сжатии аппаратов — жалования до реального прожиточного уровня. Борьба с системой подкупа спецов — путём безумно высоких ставок. Эта система не примирила с нами спецов, а породила чувство безответственности и безнаказанности, и презрения к нам…»
Когда читаешь всё это, невольно начинаешь думать, что Путин успел ознакомиться с предложениями Дзержинского прежде, чем они попали в мои руки. Уж очень схожи подходы президента теперешней России с теми, что предлагал Феликс Эдмундович. Неслучайно, наверное, Путин никогда не говорил о нём плохо. Видимо, знал, что говорит… Только непорядочные и неосведомлённые люди, знающие о том, что было, лишь по слухам, после приведённых выше слов решатся выставлять личность этого легендарного человека в качестве «жестокого железного пугала».
Впрочем, если у кого-то закрадываются сомнения насчёт человечности Дзержинского, рассекречу здесь ещё один неизвестный, быть может, даже и самому Путину документ от 24.12.26 г., а именно письменное свидетельство сестры Дзержинского Ядвиги Эдмундовны: «Он очень любил Христа… Заветы Христа глубоко были вкоренены в его сердце… В 1893 г. Феликс хотел из гимназии перейти в Духовную Семинарию, чтобы в будущем остаться ксендзом, но преподаватель Закона Божьего в гимназии, ксендз Ясинский, отговорил его от этой мысли, так как Феликс был слишком весел и кокетлив, ухаживал за гимназистками, а те влюблялись в него по уши…
<…> В 1894 г. Феликс увлёкся чтением книг разных философов, <…> которые своим материализмом отвлекли его от религии, но уважению личности Христа Феликс остался верен надолго, а может быть, до смерти — не знаю».
При прежней власти такие признания сестры о брате «железном Феликсе», конечно, не были известны широким массам. Хотя, казалось бы, что тут странного, что многие совершенно неверующие люди, в том числе и Дзержинский, могли и могут искренне симпатизировать самоотверженному главному герою Нового Завета, разделяя многие его поступки и заповеди?! Разве не могли на всю жизнь запасть в душу будущему борцу за всеобщую справедливость такие строки из Евангелия от Луки: «И спросил Иисуса некто из начальствующих (выделено мной, — НАД.): …что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: …знаешь заповеди: не прелюбодействуй; не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй; почитай отца и матерь твою. Он же сказал: всё это сохранил я от юности моей. Услышав это, Иисус сказал ему: ещё одного не достаёт тебе: всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах… Он же, услышав это, опечалился, потому что был очень богат. Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие… И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними».