Содержательное единство 2007-2011 - Кургинян Сергей Ервандович. Страница 10

И тут возникает главный вопрос: а вы пробовали жить для себя, а не для других? Вы понимаете, что это за жизнь? И вы пробовали отстоять свою жизнь в качестве "одинокого волка"? Это – очень специальная жизнь… Запущенный внутрь, этот вирус "для себя" – докуда будет работать?

Вот какие "атипичные" вопросы возникают в связи с белорусской темой. А как этим вопросам пробиться сквозь толщу стереотипов?

Между тем, произошедшее в Белоруссии блистательно иллюстрирует то, как устроена эта толща стереотипов. И я не могу это не проанализировать.

Зададимся вопросом: "Как оценивается происходящее в Белоруссии?"

По этому вопросу общество (или сообщество – элита, эксперты и т.п.) делится на две группы, два кластера.

Первый кластер – это те, кто оценивает происходящее в Белоруссии позитивно. Радикальная часть этого кластера готова просто видеть в белорусском прецеденте "неосоветский рай". Я не иронизирую – я просто фиксирую некое мироощущение, выражая его метафорически. Метафора всегда неточна. Но она одновременно лучше, чем сухое аналитическое понятие. Не хотите "рай" – пусть будет "эталон неосоветского государственного строительства".

В отличие от радикальной позитивной оценки, умеренная оценка в пределах того же кластера признает некие недостатки в белорусском феномене. Но в целом считает, что у этого феномена достоинств больше, чем недостатков.

Второй кластер – это те, кто оценивает происходящее в Белоруссии негативно. Радикальная часть этого кластера готова видеть в белорусском прецеденте "неосоветский ад". Умеренная часть, лавируя в своих оценках, всегда в итоге констатирует, что недостатков больше, чем достоинств.

Что означает существование подобной биполярной оценки? То, что оценка ситуации в Белоруссии практически полностью привязывается к "советскому прецеденту". И, в строгой зависимости от оценки этого прецедента, дается соответствующая оценка и белорусскому феномену. Если советское – со знаком плюс, то и белорусское – со знаком плюс. И наоборот (рис.4).

Если то же самое представить в графической форме, то получается следующая картина (рис.5).

На самом деле возможна в принципе другая картинка (рис.6).

Ничего невероятного в такой корреляции нет. Потому что как только начинаешь рассматривать в деталях советский и белорусский феномены, оказывается, что все зависит от типа рассмотрения.

При одном описании советского белорусское не имеет к нему никакого отношения. И опять же – что значит "белорусское"? Опишешь одним способом – одна корреляция. Опишешь другим – другая.

Может ли существовать советское в отрыве от коммунистического? Для кого-то может. И это одно описание советского. И одно описание коммунистического. Для кого-то – не может. Если советское – это коммунистическое, при чем тут Лукашенко? Если советское – это мягкий авторитарный корпоративизм, то почему это надо называть советским? Мягкий авторитарный корпоративизм появлялся в разных странах на разных этапах. Равно как и жесткий авторитарный корпоративизм.

Мягкий авторитарный корпоративизм Лукашенко является советским, поскольку он, как и любой другой корпоративизм, уважает традицию, какой бы она ни была. В Белоруссии есть определенная советская традиция – в том числе, и партизанская. Я, например, очень уважаю эту традицию. И ценю Лукашенко за то, что он ее уважает.

Но это лишь позитивная предпосылка, не более. Она может во что-то вылиться, а может повиснуть в воздухе. Опять же, чем наполняется эта белорусская традиция… Почему фашисты были врагом? Потому что они напали и жгли села? Или потому что они были "силой темной" и "проклятою ордой"? Тогда почему они были этой самой темной силой и проклятой ордой? В какой смысле "темной"? И почему "проклятой"?

Отношение Лукашенко к Гитлеру – это заезженная тема. Те, кому не нравится советское в Лукашенко, превратили конкретную двусмысленную реплику в восхваление Гитлера и все невероятно раздули. В Белоруссии противники Лукашенко раздули потому, что Белоруссия просоветская… В Эстонии затушевали, потому что Эстония антисоветская… Но есть раздутость, заезженность… А есть реальность.

Я ее знаю не со слов махровых антисоветчиков, уцепившихся за неосторожное высказывание. Не хочу ее обсуждать. Скажу лишь только, что эта реальность не дает оснований считать, что белорусская военная (партизанская) традиция накалена в той степени, в какой была накалена советская военная традиция в определенный период. А без этого накала она может приобретать силу "корпоративных" партизанских воспоминаний. Что-то наподобие военных воспоминаний вообще. Были молоды… Были вместе… Подвергались опасностям… И, конечно, что-то от кого-то защищали. Уже даже неважно в деталях, что и от кого. Но в целом ясно, что народ от нависшей над ним угрозы.

Даже такое прочтение для меня все равно позитивно. Хотя партизанский феномен надо было бы обсудить отдельно. Без восхвалений и демонизаций. В его реальной социально-психологической и политической сложности. Но куда там!

Итак, есть военная традиция и уважение к ней (что прекрасно). И есть общий консерватизм – что для меня симпатично, но не более. Но дело-то не в моих симпатиях! Дело в оценках, от которых может зависеть судьба моей страны. Может, мне эта моя страна в чем-то гораздо менее симпатична, чем Белоруссия. Но она моя. Может, мне Китай еще более симпатичен. Но я гражданином Китая никогда не буду. А если Китай, не дай бог, начнет с нами воевать, я пойду и буду исполнять свой гражданский долг. А как еще?

Итак, оценка Белоруссии строится на неосоветизме, включающем в себя военную традицию (уважение к истории, памяти, памятникам), общий социально-культурный консерватизм, мягкую авторитарную корпоративность власти.

При этом социально-культурный консерватизм и мягкая авторитарная корпоративность есть не только в Белоруссии. И не обязательно считать, что они указывают на неосоветскость. На Тайване нет неосоветскости. Но есть все то же самое.

Сразу вспоминается известное высказывание: "в Италии при Муссолини поезда стали ходить по расписанию". А что – разве не стали? Сразу же оговорю, что параллели между Муссолини и Белоруссией для меня являются абсолютно условными. И не должны ни приподымать, ни опускать анализируемого феномена.

Во-первых, потому что они условны. Я просто хочу показать, что мягкая авторитарная корпоративность и социально-культурный консерватизм только в нашем сознании связываются с советскостью. А в целом они связываются много с чем. В эти рамки много что вписывается.

Во-вторых, отсылки к Муссолини сейчас никого не могут демонизировать. Даже отсылки к Гитлеру теряют, увы, однозначно демонизирующее свойство в мировом сообществе. А уж Муссолини – тут и говорить нечего!

Но мне – что Муссолини (еще есть окраска), что Чан Кайши (окраски нет вообще)… Мне лишь бы как-то разобраться в феномене.

Феномен же достаточно очевидный. Мягко авторитарный, корпоративный, социально-консервативный лимитроф – вот что такое Белоруссия, выставляемая Лукашенко "на тендер".

А то, что он выставляет это на тендер, стало понятно, как только дурацкие действия "Газпрома" что-то обнажили в происходящем. Я еще буду доказывать, что эти действия дурацкие. Но здесь я хочу подчеркнуть другое. Что эти действия обнажили не только газпромовскую дурь, но и нечто более существенное (рис.7).

Поскольку такое неумение было предъявлено, я бы сказал, – что с ослепительной ясностью, то дурь (в моем понимании этого слова) очевидна. Я ее еще буду анализировать. А сейчас по поводу тендера (рис.8)